Ангелы-хранители работают без выходных

Виктор подумал.

— Прав, наверное. Я уже не помню. И раньше-то выпивал по маленькой.

— А после клиники завязал совсем? Почему?

— Пес его знает. Никогда не задумывался.

Метланд усмехнулся, поставил опустевший бокал на украшенный изысканной резьбой столик.

— Что не пьешь — это хорошо, здоровье надо беречь. — Он нагнулся вперед, отобрал у Виктора многострадальный бокал и тоже отставил. — Ты не пьешь потому, что тебя подшили… Как тебе моя версия?

— Идиотская версия, — сорвалось у Виктора.

Помощник капитана не обиделся.

— Хочешь — пойдем в медотсек, тебе пробу сделают? — предложил он. — Сразу и убедишься.

Он мог бы садануть Виктора в челюсть — эффект был бы такой же. Виктор откинулся на спинку кресла и несколько мгновений ошеломленно на него смотрел.

— Зачем подшили? — выговорил он наконец, вдруг поверив, заранее поверив всему, что мог сказать ему Метланд.

— Я же объяснил: чтоб неповадно было. С Ларсом мы служим почти девять лет и как-то привыкли, внимания никто не обращает — человек как человек. Но когда вдруг появляешься ты — такой же, по всем статьям абсолютно такой — это, согласись, уже странно. Поневоле начинаешь думать.

— Ни хрена подобного! Ваш Ларсен совершенно другой…

— Да, — неожиданно согласился Метланд. — У него совсем иное мироощущение. Как бы это поточнее… Во всяком случае, ему не приходится прятать за агрессивностью растерянность и страх.

Сраженный, Виктор молчал. Будь он хотя бы в полицейском мундире, с помощником капитана можно было бы поспорить. А в форме разведчика — весь как на ладони.

— Ты не побоялся разбойника «Десперадо», — продолжал Метланд, — не испугался неизвестности и смерти, но меня ты боишься. И Галахова боишься, и того же Ларсена.

— Нет.

— Ну, назови это как-нибудь иначе, суть не меняется. — Он глядел в сторону, на морской пейзаж на стене, и словно не замечал, как у Виктора запылало лицо.

Виктор опустил голову. Черт бы его побрал, этого умника!

— Пойми меня правильно: я не хочу тебя как-то обидеть или унизить. Но есть вещи, которые надо понять. И первое, что ты должен себе уяснить — откуда берется этот самый страх перед миром.

— Откуда же?

— Все оттуда — из клиники. Из той самой клиники, куда тебя привезли, где выцарапали у смерти и откуда ты вышел… вот таким.

— А Ларсен?

— Ларсен — нет. У него другие замороки, например, бешеные головные боли. Если б мы его не прикрывали, с планеторазведкой он распрощался бы уже сто лет назад. Ты, может быть, помнишь: над самым Сейробиком — над космопортом то есть — у катера сдохли антигравы. Хорошо, половина экипажа еще оставалась на борту «Люцифера». А остальные погибли. Вот Ларсен остался, он меньше других пострадал, да еще двое, тех сразу в отставку. — Метланд умолк, с потемневшим лицом посмотрел на Виктора.

— На Франческе, что ли? — Помощник капитана кивнул. — Не помню; может, это еще было без меня. Ну и что?

— Ну и все, больше я ничего не знаю. Остальное мои догадки. Но сам подумай: зачем на одной планете, практически рядом, два человека, похожие друг на друга как близнецы? С той лишь разницей, что Ларс постарше.

— Понятия не имею.

— Вот видишь. Далее. Зачем эти два человека находятся рядом с третьим, которого зовут Кэттан Морейра?

Ответить Виктор не успел — в дверь постучали.

— Входи. — Метланд обернулся.

Вошел Эрик Ларсен. Взгляд улыбающихся глаз упал на столик с бокалами, затем на открытый богатый бар.

— Пьем? Как всегда. Слушай, Рэй, Виктор тебе не компания, давай я его заберу? Пришлю кого-нибудь другого.

Помощник капитана, по обыкновению, энергично встряхнул головой.

— Не дам, самому нужен.

— А мне нужней.

— Все равно не дам.

— Не жадничай, — проникновенно сказал Эрик. — Он же не пьет.

— Какого рожна вы меня делите? — не выдержал Виктор. — Если я куда пойду, так только на свою койку.

— Понял. — Эрик сразу повернулся к двери и на ходу бросил через плечо: — Потом загляни ко мне. Моя берлога в аккурат против твоей, не заблудишься.

Метланд проводил его взглядом.

— Вернусь к тому, с чего начал — к стремлению сбежать от всего света и укрыться под надежным крылышком своего друга. Было такое?

— Было.

— А почему? Ты же зрелый мужик, двадцать четыре года. Кому нужна эта зависимость?

— Н-не знаю.

— Да твоему Кэттану же, о Господи! Чтоб ты был у него в кармане, сидел там смирно и не рыпался.

— Чепуха, — сказал Виктор не очень уверенно. — Ну, даже если так — а Ларсен?

— А Ларса держит на привязи Анжелика. Он каждый отпуск к ней катается.

— Что ты несешь?!

— Эрик сам рассказывал.

— Вранье, — решительно заявил Виктор, — Ларсена у нас никогда не бывало. И вообще, чтоб Анжелика стала с ним путаться… Не смеши меня.

— Я не говорил путаться — потому как не знаю. Зато я вижу, как Ларс уже два года по ней с ума сходит, а Кэттан позволяет им видеться. По-твоему, это нормально?

— По-моему, если братец Кэт позволяет, — рассердился Виктор, — значит, есть причина.

— Хорошо, — согласился Метланд терпеливо. — Но ответь мне: зачем братцу Кэту вы двое — ты и Эрик? Зачем?

— Не знаю, — отвечал припертый к стене Виктор.

— Все просто. Кэттану деньги нужны: жена-альтау стоит не одну сотню тысяч. Где он их берет, ты никогда не задумывался?

— Нет, — недоуменно сказал Виктор.

— Напрасно. Если сложить все странности, все неясности, получится совершенно четкий и ясный ответ: деньги он получает за вас с Ларсом.

— Погоди…

— Нет, послушай дальше. Хоть режь меня, я никогда не поверю, чтобы деньги, которых хватило бы на альтау — а это бешеные суммы — чтобы такие деньги кто-то ему платил за просто так. Твой братец Кэт — твой сторож, твой часовой при смертной камере.

— Что ты…

— Да думай ты над тем, что я сказал! — хлестко подвел черту Метланд. — Вы оба вернулись буквально с того света, оба одинаковые на внешность, оба повязаны с Морейрой, потому что приносите ему доход. Что, тебе мало?

Виктор покрутил головой, потер виски.

— Нет, я все равно ни черта не понимаю. Из чего следует, что мы смертники?

Помощник капитана посмотрел на него долгим взглядом.

— Знаешь, в общем-то ни из чего конкретного. Но есть такая штука, называется интуицией, которая меня до сих пор не подводила. Я знаю Ларса девять лет — и не хотел бы, чтобы с ним приключилось какое-нибудь свинство. Равно как и с тобой, — добавил он после паузы — Ты рвешься на Франческу — но попробуй туда сунуться. Пройдет день, месяц пройдет или год, и братец Кэт тебя сдаст за свои денежки. Можешь, конечно, убедиться сам, если не веришь, но я бы на твоем месте рисковать не стал.

— Так что ж, по-твоему выходит, он негодяй и подлец? — У Виктора гневно сверкнули глаза. — То есть вот так запросто он меня продает?

— Не знаю я его, — мрачно ответил помощник капитана, — в глаза его не видел. Зато вижу тебя, бестолкового. Такому кол на голове теши, он будет сохранять лояльность мерзавцу, который жирует на чужой крови. Я видел Эрика, которого свела с ума его потаскушка, который готов весь мир бросить к ее ногам…

Метланд не заметил, как пережал. Виктор вскочил.

— Ты придержи язык, дерьмо… — отчетливо выговорил он тихим голосом. — Не то я из тебя дух вышибу!

— По-моему, ты забываешься.

Вздрогнув, Метланд обернулся к двери — на пороге стоял Галахов.

— А ну пошел отсюда, — приказал капитан и шагнул в каюту своего помощника, оставляя дверь открытой. — Катись вон.

Виктор едва сообразил, что относится все это к нему. С трудом смолчав, он бросил на Метланда яростный взгляд и вышел.

За окном было черным-черно и очень тихо. Циклон, вторые сутки поливавший землю неистовыми ливнями, притих на время. Тучи не разошлись, и над побережьем висела молчаливая непроницаемая ночь. Освещенные пламенем трех свечей, у стола сидели Кэт Морейра и представитель Белого Альтау на Франческе Черрал. Игристое вино, страсть ясноглазого альтау, уже было выпито, высокие резные бокалы пусты. Черрал машинально передвигал свой бокал по столу и поворачивал, ловя просверкивающие на гранях цветные искорки. Он казался таким усталым, разочарованным, погасшим, что даже не походил на альтау. Кэт скорее сказал бы, что перед ним заурядный мужик, который потерпел полный крах в своей жизни.