Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)

И тут до Михаила донеслось.

— Да мне плевать, мэм. Нам нужна машина.

Он снова осторожно выглянул. «Мэм», то бишь Софья, рот раскрыла, а сказать видимо чего забыла, и в его (Михаила) сторону уставилась.

Этот лейтенант, даром что плюгавик, а сообразил быстро — резко повернулся и пистолет лихо так выхватил.

— Стоять!

Михаил непроизвольно дёрнулся назад и дальше уже вовсе плюхнулся на задницу от неожиданности. Ну не ожидал он, что тот палить сразу начнёт. Выстрел не особо по ушам дал, а вот пуля громко вмазалась в крышку багажника, отыграла видимо в ребре жёсткости и визжащим рикошетом ушла в сторону.

Как-то сам и не заметил, как сдвинул предохранитель и передёрнул затвор. Автомат дёрнулся всего один раз и надо же попал — пуля отбросила офицера навзничь.

Там вообще все сразу засуетились, кто в сторону прыснул, кто залёг. Даже Софья, словно уже набравшись опыта, распласталась на асфальте. Михаил продолжал жать на курок, почти даже не подумав, что может покосить всех, но оружие молчало. А вот по нему палить стали немилосердно.

Было жутко страшно. Вокруг Михаила снова завизжали и зачавкали, вспарывающие кузов пули.

Он неуклюже пытался откатиться за машину, дёргая клавишу режимов огня, жал на бесполезный курок, совершенно не глядя, куда направлен ствол — не стреляло! Вот чёрт!

Казалось что у его противника сотня патронов, потому что выстрелы не затихали. Михаил отбросил в сторону автомат, кричал, чтобы не стреляли, что он сдаётся. В общем, много чего кричал, пока стрельба не стихла.

Несколько минут стояла напряжённая тишина (чьё-то всхлипывание не в счёт). «Ройс», кстати, продолжал молотить движком, обдавая его гарью из выхлопной трубы.

Бахнул одиночный выстрел.

— Я сдаюсь! — Крикнул он ещё раз. Оглянулся, надеясь, что может, кто из толпы на дороге остановят это безумие.

«Ага! Сдрыснули при первых выстрелах поди»!

Чёртов автомат лежал перед самым носом, и он с удивлением обратил внимание, что тот стоит на предохранителе.

«Как же так»?!

Он снова крикнул что сдаётся, а сам потянулся к оружию.

Тут он почувствовал, что в затылок ему упёрлось что-то твёрдое.

— Брось оружие янки, — голос прошипел над самым ухом тихо и с таким жутким акцентом, что Михаил едва понял, что от него требуют.

Только он отпустил автомат, его грубо толкнули. Не сильно, но заставив снова распластаться на асфальте. Прощупали бока и карманы.

«А чего сразу не пристрелил»? — Прикрывая глаза, устало подумал он.

Вообще-то ему чертовски хотелось уже проснуться и, вылёживаясь в утренней неге цепляться за ускальзывающие остатки кошмарного сна, радуясь, что это был действительно всего лишь сон. Ещё и брякнув что-нибудь из затасканного литературного: «Приснится же такое!».

Открыл глаза. Ни фига! Пейзаж тот же. И тот так и стоит над ним, переминаясь с ноги на ногу, словно в нерешительности.

Михаил вдруг понял, что совершенно не боится. И не потому что герой. Просто день был такой насыщенный: выстрелы в Нью-Йорке, гонка на машине, ядерный взрыв, снова стреляя в него, он сам палил как заправский ковбой. Осточертело!

Он поднял голову. Человек над ним возвышался, и сразу его рассмотреть было проблематично. Высокие боты, мешковатый комбинезон, мокрый, вода до сих пор продолжала стекать мелкими полосками, скапывая со складок. Какие-то странные ремешки, стягивающие невысокую фигуру и выше — торчащий подбородок. На него даже смотрели. Зато в руке зажат здоровенный кинжал, точней короткий меч без гарды. Смутно знакомый.

«Не может быть. Хотя почему не может. Этого только не хватало — японец. Хорошо хоть не зомби».

Мокрый как мышь, слегка подрагивающий от холода японец выглядел не очень устрашающе, даже несмотря на гордо поднятую голову и весомый аргумент в превосходстве — меч.

Проводив взглядом довольно низко протарахтевший вертолёт, он подобрал автомат и переступив через Михаила, заглянул в салон «Ройса». Что-то в его позе говорило, что он в каких-то сомнениях. Его глаза бегали, останавливаясь, то на трупах, то на замершем Михаиле, то снова на автомобиле с широко раскрытой дверью. Не остался без внимания и расползающийся ядерный гриб, невольно заставляя задерживать на нём взгляд.

Михаил поймал себя на мысли что не испытывает какого-либо негатива к этому брутальному азиату, тем более что это именно он остановил этих сбрендивших вояк, которые его чуть не изрешетили.

«То-то этот его ножичек-переросток подозрительно перепачкан».

Осторожно привстав, он бегло окинул взглядом место побоища — офицер лежал там, где и упал. Второй вояка скрючился несколько в стороне, возле его головы растеклась уже потемневшая лужа крови. Где-то потерялся ещё один — не видно. Софья сидела с затравленным выражением у капота минивэна. Оглянулся — чего это местные так осмелели?

«Ага! У них подкрепление появилось в виде полицейского. Почему-то коп один, но с дробовиком. И ополчение, — Михаил сплюнул, — ну и перспективка! Азиат сейчас укатит, а мне только с полиций разборок не хватало»!

— Эй, американец! Плен. Ты. Мишина. Ехать. — Японец тыкал в него мечом, переводя свою поблёскивающую сталью указку на место водителя.

Выдавив из себя нечто похожее на усталую улыбку, Михаил кивнул, дескать понял. Убраться отсюда подальше — самый лучший вариант, хотя этот япошка попутчик уж больно беспокойный и опасный. Но выбирать не приходиться.

Японец открыл заднюю дверь, бросив на сиденье меч, достал пистолет и что-то буркнул на своём языке. Михаил поспешил устроиться на водительском месте.

Тут голос подала Софья. Что-то нечленораздельное, похожее на «а как же я?».

Вдруг Михаил понял, что, несмотря на все семейные перипетии, ему оказывается не плевать на неё.

Сцена была немая: Михаил вопросительно взглянул на японца, тот лишь глазами сверкнул, да головой коротко дёрнул, дескать быстро, быстро.

— Быстро в машину, — крикнул Михаил встрепенувшейся супруге.

Та сдуру сначала заметалась, заставив японца чуть ли не зарычать — компания во главе с полицейским была уже совсем рядом, но потом плюхнулась на переднее сиденье.

Японец громко хлопнув задней дверью, слегка презрительно приказал:

— Ехать, американец.

— Я русский, — с каким-то упрямством поправил его Михаил, резко надавив на газ, впрочем не особо надеясь, что тот поймёт. Только боковым зрением увидел, как покосилась на него Софья.

— «Вайпер-011», это «Вайпер-главный», где вы находитесь?

— Я «Вайпер-011», прошли Ферлон, Парамес! Слышим перестрелку примерно в южном направлении. Противника не обнаружили, движение затруднено многочисленными беженцами из гражданских. Не слышим обещанной поддержки с воздуха.

— Спокойно 011. Отряд 012 попал под обстрел у аэропорта Тетерборо, это их вы услышали. Две «птички» на подходе. Расчётное время полторы минуты.

Колонна техники, не встретив никакого сопротивления, быстро прошла мимо Риджефилд-Парк. Головная БМП «Бредли» мягко шлёпала асфальтоходными башмаками, за ней шли два бронетранспортёра «Страйкер», следом — «Хаммеры».

— Не нравится мне всё это, — рейнджер национальной гвардии сержант Бранч взирал на постепенно пустеющие улицы с высоты крыши «Хаммера», где сидел за пулемётом, — сэр, надо выяснить, что тут происходит. Я видел, в окнах мелькают лица, может послать парней, они расспросят гражданских?

— Заткнись Бранч, — зло ответил, не менее напряжённый лейтенант, — смотри внимательней.

— «Вайпер 011», — снова заворковали в наушниках, — ваша задача как можно быстрей взять под контроль мост Вашингтон и слёту выйти к Маунт Иден. Потом вас поддержат морпехи и тяжёлая техника.

Впереди наконец показался мост. По колонне прошла команда остановиться. Наконец появились обещанные вертолёты.

Лейтенант связался с оперативным командованием:

— «Вайпер-главный», вызывает 011.

— Слушаю вас 011.

— На мосту всё чисто, но на тепловизорах какое-то шевеление на той стороне, возможно неприятель. У вас есть чёткое представление о сосредоточении противника, может картинка с космоса?