Журнал «Если», 1998 № 06

Здесь оказалось довольно темно, но я сумел добраться до шахты, где мы садились на транспортные диски. Я с сомнением посмотрел на них, а потом осторожно проскользнул мимо и зашагал в темноту. Несколько минут я продвигался вперед в чернильном мраке, слыша только гулкий звук собственных босых ног, которые шлепали по упругому полу, и наблюдая редкие полоски неяркого света, изредка появлявшиеся впереди.

Когда я понял, что безнадежно заблудился, вдруг услышал далекое эхо разговора Волынок, перемежающегося жуткими воплями. Касаясь левой рукой стены туннеля, чтобы не наскочить на невидимое препятствие, я ускорил шаг.

Неожиданно туннель закончился, и я оказался перед тускло освещенным помещением неподалеку от центра кактуса. Рядом возник силуэт Ребоны Микинг. Дальше я заметил двух Волынок и неподвижное тело Ксавьера Ксерксеса, окруженное каким-то оборудованием инопланетян.

Я остановился в тени туннеля, всего в нескольких дюймах от Ребоны. Теперь я разглядел, что Высокий и Тонкий и Почти Серый стоят рядом с Ксерксесом, а их щупальца стремительно двигаются по тускло светящейся панели какого-то устройства. Неожиданно тело Ксерксеса напряглось, и он издал клокочущий, душераздирающий вопль, на который Волынки не обратили ни малейшего внимания. С отчаянно бьющимся сердцем, я скользнул вперед и зажал ладонью рот Ребоны.

— Ни звука, — прошипел я ей в ухо, когда она начала отчаянно вырываться. — Я хочу вытащить отсюда тебя с Ксерксесом. — Тело Ребоны расслабилось, и она позволила мне увлечь ее в темноту туннеля.

— Что они с ним делают? — прошептал я, когда мне показалось, что мы отошли достаточно далеко и Волынки нас не услышат.

Ребона отчаянно затрясла головой. Если она и заметила, что я голый, то виду не подала.

— Не знаю. Не думаю, что они пытаются причинить ему вред, но Волынки не в состоянии нас понять. — Она сделала глубокий вздох, стараясь успокоиться. — Мне кажется, они стараются убедить Ксерксеса оставить кристаллы в покое, но один только Бог знает, каково приходится Ксерксесу. Ты видишь, как выгибается его тело? Боюсь, они его прикончат.

Я мрачно кивнул и оттащил ее еще на несколько шагов от «класса», где Волынки пытались обучить несчастного сопереживанию — на свой манер.

— Как думаешь, тебе удастся уговорить Волынок отпустить Ксерксеса?

— Нет, я уже потратила долгие часы, пытаясь переубедить их. Мне кажется, Волынки решили, что люди безумны.

Я уныло посмотрел на Ребону.

— Тогда у нас нет выбора. Ты и Ксерксес должны уносить отсюда ноги, пока я попробую договориться с ними. Вот, — сказал я, протягивая Ребоне лепестки наркоцветов, которые достал из, седельных сумок.

— Зачем?

— Мы знаем, что они оказывают сильное влияние на людей. Я посмотрел на их химический состав. Эти цветочки должны действовать на любое существо, обладающее хотя бы подобием нервной системы. Кроме того, насколько я помню, ты говорила мне о том, что Волынки тоже неравнодушны к наркоцветам. Мы попытаемся засунуть по лепестку в каждое отверстие воздуховода, до которого сумеем добраться. Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы отвлечь Волынок и вытащить отсюда Ксерксеса.

— Я только сказала, что лепестки способны на них подействовать! Никто не знает, так ли это.

— Когда остается выбирать из сомнительного варианта и абсолютно безнадежного, первое заметно предпочтительнее.

Ребона только покачала головой. Однако, когда я стал на ощупь искать воздуховоды и запихивать туда мятые лепестки, исторгающие тяжелый пряный запах, она принялась мне помогать.

Высокий и Тонкий и Почти Серый заметили нас, как только мы вошли в «класс», но никакой реакции не последовало. Вероятно, они считали, что безоружные люди не в состоянии причинить им вред. А кто может считаться более безоружным, чем совершенно голый Исайя Хоув?

Волынки медленно двинулись к нам, но на полпути застыли на месте — видимо, пытались понять, что происходит. Прошло несколько секунд, и они дружно начали трястись, чихать, фыркать, крутиться на месте и размахивать конечностями.

Я не стал выяснять, что произойдет дальше. Отбросив седельные сумки, я схватил Ксерксеса, содрал с его головы кристаллы, перекинул через плечо и устремился в туннель, стараясь двигаться как можно резвее.

Ребона бежала впереди, освещая дорогу слабо мерцающим дисплеем своего компьютера. Так мы преодолели длинный туннель.

— Мы уже почти на месте, — задыхаясь, проговорил я.

Мы сделали последний поворот.

И увидели силуэты пяти Волынок, которые блокировали выход на посадочную площадку. Нам с Ребоной пришлось остановиться. Похоже, мои планы бесславно рухнули.

— Не самый подходящий момент для начала переговоров, — проворчал я, пытаясь удержать тело Ксавьера Ксерксеса, которое все время норовило соскользнуть на пол. — Однако у меня создается впечатление, что выбора нет. Скажи им, что я нашел способ защитить кристаллы от постороннего воздействия.

— Попытаюсь. У меня есть понятия, обозначающие «договор», «согласие» и «успех». Посмотрим, что из этого выйдет. — Бросив угрюмый взгляд на инопланетян, Ребона опустила глаза на клавиатуру, и через несколько секунд тишину туннеля нарушили трубные звуки диковинного языка Волынок.

Я положил Ксерксеса на пол. Он продолжал храпеть.

— Скажи им, что у меня ничего не получится, если они будут и дальше мучить Ксерксеса, поскольку в этом случае в дело вмешаются официальные власти, и тогда весь разведанный людьми космос узнает об истинной ценности кристаллов.

— «Опасность» и «осторожность» — вот и все, чем я располагаю. Постараюсь найти в моем словаре еще что-нибудь подходящее.

Пока Ребона переводила мои слова, пятеро Волынок сбились вместе, живо напомнив мне бамбуковую рощу, на которую обрушился ураганный ветер. Наконец один из них что-то прогудел в ответ.

— Он говорит о неуверенности, тревоге, измене, а может быть, и смерти — как решении возникшей проблемы. Похоже, они не в том настроении, чтобы вести переговоры.

— Скажи им, что если Ксерксес умрет или сойдет с ума, кристаллы не защитить. Мы отправимся на мой корабль и воспользуемся оборудованием для перевода, которое они там установили. Тогда я раскрою им, как следует решить вставшую перед нами проблему.

— Я скажу им: «переговоры», «встреча» и «успех». — Ребона снова взялась за перевод. Через некоторое время спикер Волынок продудел свой ответ.

— Теперь он говорит об отсутствии доверия. Мне кажется, он хочет, чтобы один из них отправился с тобой, а кто-то из нас остался здесь.

— Мы можем оставить здесь Ксерксеса? Они не станут больше над ним измываться?

— Не знаю. Но я уже несколько месяцев с ними работаю. Они не причинят мне вреда. Забирай Ксерксеса, а я останусь здесь в качестве заложницы.

Я мрачно кивнул. Рассуждения Ребоны показались мне логичными, хотя такое решение устраивало меня меньше всего.

— Боюсь, что других вариантов у нас нет, — согласился я, после чего поставил Ксавьера Ксерксеса на ноги.

— Скажи им, что мы договорились.

— Исайя, — крикнула Ребона мне вслед, — у тебя действительно есть план?

— Просто великолепный. Ни о чем не беспокойся.

Оставалось лишь убедить в этом Волынок.

Один из инопланетян принялся нажимать клавиши вызова флайера, а когда тот прилетел, выключил силовое поле. Во время короткого полета до «Авантюры» он держал наготове яйцеобразное оружие. Если полиция и заметила улетающий флайер, то не стала его преследовать. Подозреваю, что дежурный офицер жевал в это время очередную порцию лепестков.

Когда мы оказались на моем корабле, я уложил на койку Ксерксеса, проверил его пульс и дыхание — вроде бы с ним все в порядке. Во всяком случае, у меня на руках не было трупа. Пока.

Повернувшись к Волынке, названному мною Предводитель, я заметил, что он по-прежнему держит оружие наготове. Стараясь не обращать на это внимания, я повел его к панели управления, где висели две кристаллические ленты. Не теряя времени, я схватил ближайшее устройство и водрузил его себе на голову. Через несколько секунд я снова оказался в виртуальном пространстве. Однако на этот раз кроме звезд я увидел стилизованное изображение Предводителя.