Центр роста
Центр роста читать книгу онлайн
Наскучили удовольствия? "Агентство неприятностей" к вашим услугам. Любой каприз за ваши деньги. Мы разрушим вашу карьеру, упечем за решетку, соблазним жену, отравим вас колбасой или превратим в кровавое месиво. Наш шаман-заклинатель нашлет на вас проклятие любого уровня. Имеется лицензия на стихийные бедствия.
В нашем каталоге вы найдете тысячи вариантов эффектного самоуничтожения. Все, кроме услуг особого свойства. Кроме центра роста, от упоминания о котором бросает в дрожь даже бывалого директора нашего агентства.
Но это только для служебного пользования. Для лучших наших сотрудников!
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Этому есть объяснение, - Аните передалась его задумчивость. - Директор согнал под одну крышу только прошлые воплощения. Будущих нет, ты последнее. Если воспользоваться единой хронологической шкалой, то любой здешний лишайник отстоит от тебя на многие годы, теряясь в прошлом…
О’Шипки состроил гримасу:
- Попрошу без поэзии. Я слышал, ты пишешь стихи? Ненавижу. Меня тошнит от одной мысли, что я - вот этими руками, - и он поднес к лицу руки, - вот этим высоким лбом… - и он ударил себя в лоб. - Короче говоря, мне отвратительны рифмы.
- Вот этим лбом и этими руками, - мягко напомнила ему Анита, играя пальцами и осторожно прикасаясь к себе заточенным ногтем.
- Тьфу! - О’Шипки плюнул в сердцах. - Попрошу без деталей.
- В тебе такая чувствительность неприлична. Расскажи лучше, как ты совершал все эти… самоубийства.
О’Шипки прищурился:
- Откуда такая любознательность? Ты думаешь, что тебя это не коснется?
- Я самая сильная после тебя, - объяснила Анита. - Мистер О’Шипки в юбке. Мне тоже хотелось расти. Я имею на Рост столько же прав, сколько и ты.
- Ты фикция, - отмахнулся тот. - Или не фикция, но станешь ею, это безразлично.
- Выходит, ты соблазнился слиянием с фикцией?
- Мы всегда сливаемся с фикциями, - философски заметил О’Шипки. - И потом: ты же сама говорила, что это входило в планы директора. Все, что я делаю - исправно следую его замыслу. Сливаться так сливаться, потом так потом. Я расту, как умею, - он выпустил особенно пышное кольцо. - Я должен отработать путевку. Я не могу подвести тех, кто послал меня. Я не разочарую Густодрина и его клиентов. Я развиваюсь в сфере, которую превратил в дело своей жизни. Я совершенствуюсь в профессии.
Анита поежилась:
- У меня в ушах звенит от твоих «я». Лучше попроси меня рассказать о моем мире - разве тебе неинтересно? Не верю, тебе должно быть интересно послушать про самого себя. В моем мире ты пользуешься гигиеническими прокладками, принимаешь мужчин, посещаешь специальных врачей…
- Не сбивай меня с толку, - перебил ее О’Шипки. - Ты просто хочешь меня усыпить. Не выйдет. Плевать я хотел на твой мир. И на все миры. Потом, ты, кажется, просила меня самого рассказать кое о чем? Уже передумала?
- Пожалуйста, - Анита хмыкнула с напускным равнодушием, и он вдруг заметил, насколько близко она к нему подобралась. О’Шипки резко сел, Анита вздрогнула. - Ты что?
- Страхуюсь, - улыбнулся О’Шипки, вынимая оружие и кладя его себе на колени. - На чем мы остановились? Ах, да. Мне было легко и просто. С Трикстером получилось совсем забавно, потому что мне было совершенно безразлично, с кого начинать. Я вылил яд в первую попавшуюся посудину. Когда Трикстер издох, я подумал, что мне улыбнулась удача, щедро улыбнулась. Ведь Трикстера никто не любил. С Шаттеном было сложнее, я здорово рисковал. Я мог убить его где угодно, но хотел доказать себе, что не утратил сноровки. Ты ведь знаешь, из-за чего я оказался в Центре?
- Не знаю, - Аниту, казалось, совсем не занимал его рассказ.
- Шаттен был моим клиентом. Я стрелял в него и промахнулся. Стыд и срам! Надеюсь, что я искупил свою вину, вышло очень изящно. Кто там был дальше, Мамми? И снова везение: я собирался убить первого, кто притащится к пруду. В какой-то момент я даже решил, что директор нарочно создает мне удобные условия. Пруд - какая находка! Возможно, так оно и было… Возьмем хотя бы пузырек из-под яда: я сбросил его под стол, но директор нашел и подложил в бойлерную. Он знал, что я приду туда… Он хотел показать, что я развиваюсь в правильном направлении. Прости, я отвлекся - короче говоря, первой на пруд явилась Мамми. Я удавил ее ремешком. Но прежде разрубил близнецов и украл шахматы. Я подбросил их в ту же бойлерную, а потом, когда эти придурки - о боги, за какие грехи мне выпадала такая карма? - пришли и умерли, забрал их обратно. Как сувенир. Вот они, - О’Шипки сунул руку в карман пиджака и положил коробочку рядом с пистолетом.
- Открой, - попросила Анита.
О’Шипки с ухмылкой повиновался. Внутри коробочки обнаружилась неоконченная партия, впрочем, любой дилетант сумел бы узнать в ней патовую ситуацию.
- Ты даже не дал им доиграть, - с горечью сказала Анита.
- Они бы никогда не доиграли.
- Откуда тебе знать? Это скрыто.
- Не забывай, зачем я здесь. Но ты и не знаешь, да? - О’Шипки отшвырнул шахматы и мучительно потянулся, словно возжаждал не только духовного, но и телесного Роста. - Меня готовят на полубога. Я буду служить людям. Я должен заступаться за них, искупать их вину, распинаться - что это значит? Это значит, что я должен превзойти их в грехе, уничтожить в себе все доброе, сойти в преисподнюю и обновленным воскреснуть. Принять в себя зло, неверие ради веры…
Анита в панике вернулась на подушку. Она сжалась в клубок:
- Какие ужасные слова! В моем бы мире ты…
Она замолчала, так и не найдя, что сказать о возможных последствиях речей О’Шипки в каком-то далеком и совершенно не интересовавшем его мире.
О’Шипки сверкнул глазами:
- Но я приду в твой мир, рано или поздно. Я уже уничтожил все добрые разновидности себя… почти все.
Он быстро придвинулся к ней, взял за плечи и насильно развел их.
- Если ты хочешь умножить сущности, то я тебе разрешаю, - поспешно проговорила Анита, бледнея и обмирая.
- Я не нуждаюсь в разрешениях, - О’Шипки повертел перед ее носом сияющим тесаком. - Лежи смирно и не дыши.
Он разодрал на ней платье, разорил нижнее белье. Взгромоздившись сверху, он крепко прижал ее к ложу.
- Здесь все как сон, - просвистел О’Шипки, взглянув на изготовившиеся настенные рога.
И далее, после нескольких предосудительных движений, победно заревел, подражая богу литейных цехов, которого однажды видел.
Анита, вопреки его приказанию, дышала часто и тяжело. О’Шипки заглянул в ее глаза, похожие на чистейшие и чернейшие матриаршие пруды. Он видел в них себя, исполненного силы и рвения.
- Теперь все? - сдавленно спросила Анита.
- Нет, - ответил О’Шипки, беря ее голову за подбородок и темя. Он резко повернул ей лицо, ломая шею. - Вот теперь - все.
Глава двадцать третья, из которой выходит пар
Он проспал до позднего утра, не заботясь о том, что вокруг, и только спихнул Аниту с постели. Когда он проснулся, то первым, что он увидел, была ее кисть, которая торчала над краем ложа, приветствуя пробуждение. Анита, падая, зацепилась рукой, и та оказалась неловко воздетой и вывернутой.
О’Шипки протер глаза, недовольный сном. Во сне воплощения встретились снова. Они держали совет, кому жить. Огромное зеркало разошлось, и он шагнул им навстречу, говоря, что господствовать должен один, и сейчас он возьмет по чуть-чуть от каждого. «Я больше развился!» - воскликнул Ядрошников. «А я искупал твой грех!» - возражал О’Шипки. «Нет, это и твой грех тоже, ты завуалировал его, лицемер!» «Молчи, не гневи полубога! Между прочим - откуда здесь клоп и роза? И кто они нам? И как мы от них возьмем?» «Может, они от нас. Клоп насосется сейчас, а роза напьется из твоего праха». Это предположение высказал Трикстер, и спящий, неистовый в сновидении О’Шипки шагнул в его сторону, рассыпаясь в зеркальные осколки. И вышел в день.
Он сел и угрюмо протер глаза. В номере пахло любовью и смертью. Поднявшись на ноги, он замер, прислушиваясь к далекому рокоту. Камень дрожал мелкой дрожью, под ногами гудело. О’Шипки внимательно огляделся, узнавая себя в рогах, медведе, пасторе, куртизанке, пустом графине. Он жил в изуродованной «Holy Bible», в чугунном корытце, в полярном мишке; он нависал балдахином, дробился мозаикой. Он был краеугольными и второстепенными камнями, время сбора которых в колонны и перекрытия миновало, сменившись порой разбрасывать и крушить. О’Шипки взял в руки «Holy Bible», развернул на первом попавшемся месте. Оказалось, что «дубль-вэ» прицарапали неспроста, ибо он угодил в третью книгу Ездры, которая была не в чести у некоторых библейских обществ. О’Шипки этого не знал и просто стал читать с того места, где Ездра вопрошает Ангела о былом и грядущем, интересуясь, окажется ли будущее таким же великим, каким было прошлое, когда Бог говорил с людьми. И Ангел показал ему горящую печь, которая по щучьему велению прошла мимо, оставив за собой лишь дым, и дождь, «стремительность которого остановилась», оставив после себя жалкие капли. «Как дождь больше капель, а огонь больше дыма, - сказал ему Ангел, - так мера прошедшего превысила, а остались капли и дым».