Ахматовская культура или Не ложи мне на уши пасту !

Как там Максик лепетал: "Все мы немножко мутанты". В этом месте я тоже отключался, но, надо полагать, что Умница его как-то на это провоцировал. Но что он имел в виду -- "ахматовскую культуру" или коня?..

Можно ли все это понимать так, что Умница вел лошадиные беседы с потенциальными ворами термоса? Да, а как это иначе понимать. А почему? По идее в термосе должно быть что-то, связанное с лошадьми. А в термосе -сперма. И, как я теперь понимаю, не кроличья. А лошадиная. Но как вор может понять, что это такое? Допустим, и теща, и Максик достаточно смыслят в биологии, чтобы понять, что это сперма. Но что лошадиная? Сильно сомневаюсь. Значит, если предположить, что я прав, в термосе еще должна быть какая-то документация. Родословная, разрешение на вывоз, неважно. Что-то со словом "конь". А возможно и "Мутант".

Наркобарон был дома и занимался с Левиком математикой. Я отпустил сына на Алмазную площадь -- лоборясничать. И сурово изрек:

-- Умница, есть мнение, что ты не полностью разоружился перед новой родиной.

-- А что такое?

-- Поступила агентурная информация, что сперма в термосе была не кроличья.

Умница просиял:

-- Я знал, что ты найдешь! Конечно, не кроличья!.. Боря, так мы вместе? Ты решил?

Ну, то, что я правильно вычислил насчет лошади, я практически не сомневался. А вот угадал ли я с именем коня было очень интересно.

-- Следующий вопрос. Лучшую кобылу на нашем конзаводе зовут Мушка? Или Мулька? Или Мурмулетка?

-- Мулен Руж ее зовут, Боря!-- воскликнул Умница и изобразил канкан.-А где же термос?!

-- Пока не знаю. Савланут.

-- Но... но ты же прочитал разрешение на вывоз? А оно было в термосе... Где он, Боря?

Ага, значит и здесь я был прав. Был в термосе документик. Оставалось только процитировать классика:

-- "Этот метод, Ватсон, называется дедукция".

На Умницу стало жалко смотреть.

-- Поклянись, что не нашел,-- потребовал вдруг он.

-- Клянусь,-- автоматически согласился я.

Испытующе-напряженный взгляд Умницы стал недоверчиво-уважительным.

-- Ну, Боря,-- потрясенно сказал Умница.-- А еще говорят, что евреи в Израиле тупеют. А ты -- наоборот... Неужели сам догадался? А как?!

Мне всегда легче догадаться, чем объяснять потом -- как. К счастью, тут, как в театре, началась новая сцена. Влетела Ленка, ругаясь, что ее задержали на работе, а она ничего не успевает до шаббата, что все на ней одной.

-- Ничего, старушка,-- успокоил я.-- Поужинаем попозже, я еще съезжу навещу Ирочку.

Но Ленка не была бы Ленкой, если бы не потребовала взять ее с собой.

В машине я молча протянул Ленке развернутую газету. Я даже с места не тронулся, чтобы насладиться выражением ее лица. Удивленное, ошеломленное, оскорбленное, догадывающееся, прощающее, недоумевающее. На этом она и остановилась. А я, наоборот, поехал.

-- Я все понимаю,-- сказала Ленка.-- Но зачем маме лошадь?!

Это-то как раз мне было понятно. И я спросил:

-- А зачем твоей маме скрывать от нас дату свадьбы?

-- Здесь, Боря, на нее не надо обижаться,-- смущенно ответила Ленка.-Я думаю, это из суеверия. У них ведь уже был однажды назначен день свадьбы. В сорок первом году, на середину июля. И все приглашены. Наверное, из-за этого... Но лошадь? А знаешь, с мамой в последнее время стало очень сложно.

-- Стало?-- не удержался я.

-- Борька, прекрати. Она совсем сбрендила. Ты знаешь, почему она хочет сдать комнату Фимке?

Знаю. Из стервозности. А вслух сказал:

-- Надо думать, чтобы иметь финансовую независимость от своей Синей бороды.

Ленка рассмеялась не без несвойственной ей жеманности:

-- Не только и даже не столько. Она хочет нас развести. И чтобы я вышла замуж за Фимку.

-- За такого развратника?!-- возмутился я.-- И это аидише мама?

Ленка по-девчачьи хихикнула:

-- Мама считает, что он не так уж порочен. Ведь раньше он таким не был. Что водит баб, чтобы продемонстрировать мне свои мужские качества.

В сторону Маалухи тянулась бесконечная пробка -- перед шаббатом все чувствовали себя чуть больше евреями, чем обычно и стремились попасть домой до его наступления. Зато ехать в противоположном направлении было одно удовольствие. Я пролетел объездную дорогу, сделал короткий зигзаг через Аялон и свернул на Сады Сахарова, к кладбищу, где и находилась больница, гордо носившая герцогский титул.

В психушку мне заходить не хотелось, и я попросил Ленку вывести Ирочку на свежий воздух. Ленка помотала головой:

-- Их не выпускают.

Вокруг околачивались явные психи, и я указал на них:

-- А эти?

-- Это мужчины. Здесь такая традиция. Раньше больница была для религиозных, они очень болезненно воспринимали всякие непристойные проявления у женщин. Ну, там сексуальную расторможенность, или поведение какое-то не такое. И женское отделение было закрытым. Так и осталось.

Мы миновали несколько серьезных дверей, словно к Халилю в гости шли и, наконец, увидели племянницу.

Ирочка была заторможена, веки полуопущены, лицо амимичное, наверное, накололи ее всякой дрянью. Но мне улыбнулась и в общение вступила. Ленка суетилась вокруг с гостинцами, засыпала ее вопросами, на большинство которых Ирочка вполне адекватно, хоть и не сразу, отвечала. Потом потребовала, чтобы все спрятали в тумбочку, а то придет прожорливая Мэри и все съест. Я было насторожился, но тут действительно пришла толстая девица по имени Мэри и стала выяснять, что мы принесли вкусненького. Я выдал ей конфету и выставил в коридор. Ирочка была уже достаточно в ладах с реальностью, чтобы ответить на мой вопрос:

-- А ты знаешь, Ирка, что было в той пробирке на самом деле?

Ирочка посмотрела на меня неприязненно и нехотя ответила:

-- Не вирус. А что было?

-- Духи,-- улыбнулся я.

Ирочка помолчала, затем с подозрением спросила:

-- В пробирочке -- духи?

Я решил, что надо чуть подправить тему и рассмеялся:

-- Ну, ты же знаешь, что Софья Моисеевна -- пожилой человек, со своими закидонами. Она держит духи в пробирке. Слушай, а почему ты искала вирус в ее комнате?

У Ирочки от удивления даже приподнялись веки:

-- А где же еще? Я же видела.

-- Что?!

-- Что она унесла к себе термос.

Ну все. Значит, я прав. Не-ет, не так уж был глуп пресловутый капитан МГБ Гольдфельд, таскавший тещу на допросы во время "дела врачей". Чувствовала гебистская ищейка криминальные наклонности.