Повести и рассказы

На материке к проходящему течению присоединилась облачность, неподвижно висевшая, как бы в ожидании, над центральным Китаем, и все вместе дошло до Хребтов Тибета. Тут облачность отделилась и, зависнув во впадинах и ущельях гор, освободила поток от своего присутствия и позволила ветру прорваться, развалившись на множество ветерков, сквозь скалы и камни Тибета

Уже почти ослабев, остатки течения неожиданно были подхвачены сильным горячим потоком из Средней Азии и, повернув на северо-запад, понеслись в сторону Восточноевропейской равнины. Царившее здесь разнообразие, образованное слиянием и распадом остатков множества потоков ветров и фронтов, встретило пришедшее с юго-востока, боковым прохладным ветром, что завернуло поток и вынудило перемещаться раздвоившись. Деление продолжалось, когда на пути возникли идущие в противоположную сторону потоки, представляющие остатки других образований.

Слабый теплый ветерок натолкнулся на ударившего его сверху вниз более сильного собрата и, опустившись, завертелся между бетонными корпусами домов, огибая их и постепенно слабея. Оставляя на каждом здании часть своей уже давно потерянной силы, за большим домом из кирпича ветер лизнул траву и, поднявшись сквозь зашелестевшую листву деревьев, ударился о стену небольшого девятиэтажного дома. Слегка загудели стекла в окнах и с грохотом распахнулась форточка.

В кухне стало свежо, зашелестели и перемешались бумаги на столе. Марта оглянулась, но возвращаться не стала. В руках ее был довольно тяжелый тазик с бельем, а в таком возрасте каждое движение требует больших затрат силы. Она прошла по коридору в ванную комнату и, поставив тазик на раковину, открыла крышку стиральной машины. Электронные часы, переключившись на режим программирования, замигали белыми нулями на информационной панели.

Марта не спеша сложила белье в машину, набрала воды и, закрыв крышку, с трудом нагнулась к кнопкам программного устройства. Она уже набрала программу и переключила таймер на время суток, когда ее взгляд скользнул чуть левее корпуса машины. Белая, облицованная плиткой стена за ванной неожиданно привлекла ее внимание. Она была такой же, как обычно, но сейчас как будто что-то заставляло Марту смотреть на эту стену. Неприятное предчувствие овладело ею. Ощущение чего-то ужасного нарастало, и Марта уже почти задыхалась от необъяснимого ужаса, когда на белоснежной поверхности покрытия стали как бы концентрироваться алые капельки чего-то густого и непрозрачного. Они росли, набухая и медленно сползали по гладкой поверхности, они сливались друг с другом и срывались в ванну, разбиваясь об ее дно и дробясь на множество мелких капель. Через минуту вся стена была темно-алого цвета от стекающей по ней жидкости.

Марта, трясясь, отступила от машины к стене. Она попыталась разогнуться и уперлась трясущимися руками в стенку. Руки погрузились во что-то липкое, и она отчетливо почувствовала отвратительный запах чего-то знакомого, но уже давно забытого. Сморщив лицо от боли, Марта выпрямилась и оглянулась на стену, за которую взялась. Алые ручейки сочились по ней, образуя на полу еще небольшие лужицы. Ее руки были вымазаны в это, и она поднесла их поближе в лицу, чтобы рассмотреть. Острый запах раздражал, и она неожиданно вспомнила. Да, этот, именно этот запах она так ненавидела, когда была еще совсем молодой, когда она, поддавшись повсеместной агитации, стала санитаркой на той проклятой войне. Именно там она впервые почувствовала этот омерзительный запах. Это был запах крови.

Марта в ужасе посмотрела на свои руки еще раз, ей уже не было страшно, она перешла ту грань, когда страх становится жалок и беспомощен по сравнению с тем, что его заменяет. Истошный вопль вырвался из ее горла. Она стояла посреди ванной комнаты, подняв руки, а вокруг лилась и сочилась алая зловонная жидкость. Она свертывалась и, лопаясь, сочилась вновь сквозь засыхающие корочки предшествующих ручейков. Она скапливалась в уже большие лужи в ванну и на полу и, наконец, она дождем закапала с потолка. На крик из дальней комнаты прибежал испуганный муж, он стал в дверях, открыв рот и совершенно не понимая, что здесь случилось. Марта натолкнулась на него и чуть не повалила на пол, выскакивая из ванной, с круглыми от ужаса глазами.

-- Алекс, это же кровь, настоящая кровь, -- она протянула к нему свои руки, и он в упор посмотрел на них. -- Что это, Алекс, что это, я не верю своим глазам, может быть, мы сошли с ума?

Она взглянула куда-то за спину мужа, и лицо ее исказилось в гримасе безысходности от чего-то неотвратимо страшного. Он повернул голову и тоже застыл в недоумении. Стены коридора алели потеками, а на дальней стене комнаты, которая виднелась через дверь в конце коридора, словно после взрыва, растекались струйки крови, склонясь к полу и замедляя свое течение.

* * *

День начинался динамично, еще с утра Алан почувствовал это. В офисе на него сразу же набросился директор, желавший непременно знать все подробности предыдущего дела. Потом, как сговорясь, начали звонить друзья и знакомые, не давая ни секунды на передышку, и, наконец, этот чертов вызов.

Успев купить утреннюю газету, Алан развалился на заднем сидении и, решив воспользоваться минутой свободного времени, перелистывал сегодняшние сообщения. Он просмотрел раздел хроники и углубился в чтении большой статьи о коррупции правоохранительных органов. Основная идея написавшего это корреспондента сводилась к проблеме взяток. Автор недоумевал по поводу того, что не сама взятка является неприемлемой формой отношений между просящим и решающим, а лишь ее сумма, в некоторых случаях чересчур смехотворная.

Читать до конца Алан не стал и занялся политическим обзором. За разделом политики шла бытовая хроника и ряд светских сообщений. На последней странице красовался фельетон, но до него Алан так и не добрался. Машина завернула за угол и остановилась у подъезда. Девятиэтажного дома. Вздохнув, Алан сложил газету и вышел из машины. У дверей подъезда стоял полицейский и скучающим взглядом провожал всех проходящих мимо. Поднявшись по лестнице и зайдя в подъезд, Алан натолкнулся на своего помощника.