Искатель. 2013. Выпуск №1

И сейчас тоже.

Что сейчас?

— Я люблю ее, понимаешь?

Кто кому сказал это? Он — отцу? Отец — ему? Оба — друг другу?

— Помолчи!

Игорь не мог сейчас слышать этот голос. Тем более — такой. Бодрый, радующийся неожиданно вернувшейся жизни.

Куда же он положил ключ?

Вспомнил. Не то чтобы вспомнил, но представил, как это могло быть и почему не могло быть иначе.

— Помолчи, — повторил Игорь. — Извини, мне нужно позвонить.

— Сынок…

— Подожди на линии. Я вернусь через минуту.

— Игорь…

Оставив разговор с отцом в режиме ожидания, Игорь нашел в списке абонентов номер Эхуда. Он никогда не звонил другу ночью. Может, Эхуд спит без задних ног и не услышит звонка. Может, прячет на ночь телефон, чтобы тот не мешал. Может, вообще отключает.

— Ну… — сонный голос. — Это ты, Игорь?

И сразу, проснувшись, с беспокойством:

— Что-то случилось?

— Ты уходил, когда я заснул, верно? И дверь закрыл…

Эхуду не нужно было повторять дважды.

— Господи! — сказал он. — Я думал, у тебя есть вторая связка. Не хотел тебя будить.

— Есть вторая, но она у папы в «Бейт-Веред». Я думал, может, вид ключей от квартиры…

— Понял. Заеду по дороге на работу, тебе ведь не надо рано вставать?

— Сейчас, — сказал Игорь. — Звонил папа. Там что-то случилось. В «Бейт-Веред».

— Кто звонил? Фанни?

— Отец. Сам. И еще. Я видел, что произошло в тот день.

— В какой? — все еще не понимал Эхуд.

— Когда умерла мама. Понимаешь? Я видел. Я там был.

— Ты хочешь сказать…

— Бесконтактное наблюдение. Все признаки. И три мозга в перепутанном состоянии.

— Три? — Эхуд соображал быстро, но он не знал того, что знал Игорь.

— Тами — третья.

Теперь Эхуд понял.

— Буду у тебя через четверть часа.

— Папа, — сказал Игорь, переключив линию, — я приеду через полчаса, раньше никак. Что произошло? Ты…

То, что он хотел спросить, не выговаривалось вслух.

— Что с Тами? — вместо этого спросил он.

Отец молчал.

— Папа!

В трубке было тихо. Игорь посмотрел на дисплей. «Разговор окончен. Длительность разговора 7:42».

Пока он говорил с Эхудом, отец отключился. «Я же просил подождать на линии…» Он просил. По голосу отца почему-то решил, что болезнь отступила, хотя, скорее всего, было мгновенное улучшение, сменившееся обычным состоянием. Но тогда отец не догадался бы отключить линию… Что, в конце концов, происходит?

Игорь позвонил отцу, и звонкий женский голос, показавшийся вдвойне неуместным, сообщил: «Вы попали в голосовой почтовый ящик абонента…»

Игорь позвонил Фанни, и звонкий женский голос, ставший Игорю ненавистным, сообщил…

Есть ли телефон у Тами? Почему-то он постеснялся спросить у Томера. Сейчас мог бы…

В двери щелкнул ключ.

— Прости. — Эхуд ввалился в квартиру заспанный, с помятым лицом, он, похоже, и умыться не успел, в отличие от Игоря, который все же кое-как привел себя в порядок. — Я был уверен, что у тебя есть вторая связка! Что случилось?

— По дороге, — бросил Игорь. — Поехали.

— Но, — засомневался Эхуд, — сейчас ночь, нас не пустят.

— Пустят.

По ночной Хайфе мчались, притормаживая у светофоров, мигавших желтым. Эхуд ничего не спрашивал, глядя на дорогу.

— Звонила Фанни, — заговорил Игорь, стараясь мысленно упорядочить впечатления, ощущения, соображения и выводы. — Несколько раз. Но я спал. Проснувшись, перезвонил, но ее мобильный был отключен. Понял: что-то случилось, и решил поехать в «Бейт-Веред». Но не нашел ключа. Не догадался, что ключ взял ты. Эхуд, мы много раз обсуждали, может ли мозг воспринимать одновременно две и более реальностей? И пришли к выводу, что в режиме квантового компьютера это возможно. Но только тогда, когда в перепутанном состоянии находятся два или более квантовых компьютеров. Иными словами — два мозга или больше. Но мы не приняли во внимание, что в таких условиях нет и ограничений во времени, поскольку время не входит в уравнения запутанных состояний! Понимаешь, я увидел… Нет, «увидел» — не то слово. Это не была зрительная галлюцинация, хотя я видел все очень ясно, как тебя сейчас — даже яснее, потому что был день. И это не была слуховая галлюцинация, хотя я слышал каждое слово, а еще хлопанье крыльев и птичий гомон за окном. У меня было полное восприятие и той реальности, и этой тоже. Только в обеих я ничего не мог сделать!

— Наблюдатель, — пробормотал Эхуд. — Классическое состояние внешнего квантового наблюдателя. Вторая реальность: какая?

— В том и дело! Я… Или не я? Я был на кухне в тот день и час, когда…

Он сглотнул и все-таки сказал:

— Когда умерла мама.

— Ты хочешь сказать…

— Я видел, как это произошло.

Стеклянная дверь раздвинулась при их приближении. Краем сознания Игорь отметил эту странность — хорошо, что дверь открыта, не нужно вызывать звонком ночного сторожа. Мужчина лет шестидесяти в форме одной из охранных фирм сидел в кресле напротив входа. Увидев вошедших, кивнул Игорю и махнул рукой направо, в сторону закрытой двери коридора, над которой горел транспарант: «Интенсивная терапия».

Зачем им туда?

— Вас ждут, — сказал охранник, увидев, что Игорь в нерешительности топчется на месте.

— Быстрее, — заторопил Эхуд и первым направился к белой двери, которая тоже оказалась не заперта.

В длинном коридоре горела каждая третья лампа, и Игорю стало не по себе. Он не хотел идти дальше. Плелся за Эхудом, который шел, читая надписи на дверях. У пятой двери он остановился — оттуда слышны были голоса, над дверью пламенела красная лампа с транспарантом: «Не входить!»

Туда они и вошли. В маленькой прихожей стояли вдоль стен несколько пластиковых стульев. Отца Игорь увидел сразу: он стоял рядом с дверью, которая вела в следующую комнату, откуда и слышались голоса — здесь громче и явственней, чем из коридора, но слов все равно было не разобрать. Один голос женский, два (показалось, что именно два) мужских.

— Папа…

Это был другой человек, не тот, которого Игорь видел вечером: не опустошенный болезнью, не забывший сына и все на свете.

— Сын!

Они обнялись.

Отстранив Игоря, отец посмотрел ему в глаза. Нежно, с любовью, с сожалением, грустью, вниманием, было во взгляде еще много чего, не понятого сразу.

— Ты видел? — спросил отец.

Игорь понял, что означал вопрос, и молча кивнул.

— Она… Господи… из-за меня…

Игорь никогда не видел отца плачущим, даже в последние месяцы: он бывал мрачен, рассеян, потом слаб, беспомощен, взгляд его со временем становился все более пустым, как комната, из которой каждый день выносили какой-нибудь предмет мебели, пока не оставили голые стены, — но он не пролил ни слезинки, то ли не понимая своего положения, то ли просто не умея плакать. Сейчас отец тихо всхлипывал на плече Игоря, а возникшая откуда-то Фанни о чем-то тихо переговаривалась с Эхудом.

— Папа… — Игорь не представлял, что сказать. Почему они здесь? Что там, за дверью?

Отец взял себя в руки.

— Тами…

— Что Тами? — похолодел Игорь и отпрянул.

— Она умерла.

— Нет! — Игорь знал это точно. Он это чувствовал.

— Нет, — повторил он и добавил, не понимая, что говорит, но зная, что прав: — Пока нет.

— Игорь… — Отец стоял перед сыном, маленький и сутулый, и произносил страстным шепотом слова, которые, наверно, должен был сказать давно, и слова, которые говорить не следовало, и еще были слова, которые отец не произносил вслух, но Игорь все равно слышал. Отец смотрел на Игоря с мольбой, но одновременно и с уверенностью в своих чувствах, чего никогда прежде не было в этом по жизни мягком и уступчивом человеке.

— Игорь, мама спасла мне жизнь. Если бы не мама, я в тот день выпал бы из окна, я уже почти… и хоронили бы меня… Что-то тогда стало со мной, я все забыл, я был где-то, в мире, которого боялся, я там оказался мошкой, ничего не понимавшей, а потом появилась она, Тами, и я начал понимать, ты не представляешь этого ощущения, ты не можешь себе представить, прости, я знал, то есть не знал, но чувствовал, что ты ее любишь, Тами, и я, когда увидел ее, когда она сказала про цаплю, я не понимал, но я полюбил ее, иначе быть не могло, потому что… так я чувствовал… мы одно целое, Тами и я, но и ты тоже, прости, что я сделал тебе больно, но пойми, я люблю ее, она опять спасла мне жизнь… опять… Тами или Рая?.. Сын, если она умрет, мне незачем будет жить…