Бытиё наше дырчатое

мин! – горестно перебил он сам себя. – Бутылочное горлышко. То есть человечество, по сути, джинн, вырвавшийся из бутылки. И зря... Рано или поздно оно само себя погубит. Отравит, взорвет...

– Ни хрена! – возразил Андрон. – Думаешь, почему до сих пор ядерной зимы нет? Да потому что навара с нее никакого! Невыгодна она, гибель человечества, можешь ты это понять?

– Тем более, – твердо сказал Димитрий. – Видите ли, я много думал... нет, не откуда в мире зло – с этим пусть богословы разбираются. Я думал, как это исправить... Принято считать, что во всем всегда виноват кто-нибудь один...

– Или одна, – не преминул уточнить Прохор, давно уже высматривая что-то в вечереющей лесостепи.

– Или одна... – не стал спорить Уаров. – Сталин, Чубайс, Портнягин... А потом, когда вник чуть поглубже, оказалось, что свято место и вправду пусто не бывает. Все ниши заполнены. Скажем, устранишь какую-нибудь историческую личность... Мысленно, конечно, мысленно, – поспешил уточнить он, обращаясь в основном к Прохору. – Глядишь, а на трон уже очередь в затылок выстроилась. Начнешь убирать по одному человечку, – с несчастным видом продолжал Димитрий, – уберешь всех до единого... Вот я и подумал: а что если одним и ограничиться? То есть не одним – одной... Если мы действительно все от нее произошли...

– Стоп! – неожиданно встрепенулся Прохор и, прервав трапезу, поднялся на ноги. – Я сейчас...

И канул за борт.

Андрон с Димитрием обеспокоенно привстали. Хотя беспокоиться было особо не о чем: ветер ослабел настолько, что догнать парусник пешком труда не составляло. Человек за бортом уверенным шагом направлялся к одинокому корявому дереву – полуживому, почти без листвы. Анчар этакий.

Алый шар коснулся горизонта, белая дзюдогама вновь казалась розовой. Кажется, Прохор что-то доставал из дупла.

– Я смотрю, он тут не первый раз шлындрает, – раздумчиво заметил Андрон, присаживаясь. – Тертый...

Вскоре Прохор вновь перемахнул борт – и уже не с пустыми руками. В левой у него теперь был средних размеров сверток.

– Вот, – удовлетворенно сказал Прохор, выпутывая из промасленных тряпок тупорылый пистолетище. Полюбовавшись, повернулся к Димитрию. – Обращаться умеешь или показать?

Глава 6. По шпалам, брат...

Солнце вставало, как с похмелья, багровое, мутное. Проснувшись, Андрон первым делом удостоверился, что за ночь никто из экипажа не пропал. Димитрий еще посапывал, свернувшись крендельком под старым ватником. Прохор, расположившись на корме, шлифовал и оттачивал свои смертоносные приемы. В чем мать родила. Ранняя пташка... Андрон устроился поудобнее и стал наблюдать. В следующий миг Прохор кинулся на палубу плашмя – и, не долетев до нее сантиметров пятнадцать, завис звездообразно. Руки и ноги раскинуты, подбородок устремлен вперед наподобие тарана триеры.

Левитация? Не может быть! Андрон передвинулся, чтобы посмотреть, чем это он там поддомкрачен – и в следующий миг все понял. Вот оно, оказывается, в чем дело! Не ногой уложил вчера Прохор кого-то из