Беглецы с Планеты Обезьян

-- Понимаешь, я бы хотел, пока это еще возможно, уйти как можно дальше от лагеря. Он вдруг замолчал и прислушался. Ты что-то услышал, да? -- тревожно спросила его Зира.

Это был отдаленный вой сирены в Пэндлтоне.

-- Нет, ничего. Еще одна птица. Он взял ее за руку и они углубились в заросли чаппараля.

Глава 19

Тело в белом халате неподвижно лежало на полу. Льюис Диксон стоял перед ним на коленях. Пульса не было. Он безнадежно посмотрел на Виктора Хасслейна, стоявшего в дверном проеме. -- Мертв -- сказал он. В голосе его прозвучало явное подозрение.

-- Мне очень жаль -- сказал Хасслейн.

-- Разумеется, вам жаль -- сказал Льюис. Он накрыл тело санитара и поднялся с колен. -- Ну конечно.

-- Мне действительно жаль. Я и сам не знаю, почему для меня так важно ваше мнение, доктор Диксон. Особенно если учесть, что вы явно недолюбливаете меня. И все же я постоянно ловлю себя на том, что все время пытаюсь убедить вас в очевидной вещи. В том, что я вовсе не чудовище, жаждущее крови невинных жертв. -- Вы хотите, чтобы они были мертвы. И то, что случилось, вы используете как предлог, чтобы их пристрелили. -- Разумеется. В них -- угроза человечеству, цивилизации, науке, всему, что мне дорого в жизни. Поэтому они должны быть уничтожены. И, честно говоря, я очень бы хотел, чтобы они сами по себе были з л о м. Это бы все упростило.

Пока служители госпиталя выносили тело Томми, Хасслейн молчал. Потом он отвернулся и, глядя в окно, тихо сказал:

-- К сожалению мне кажется, что даже в том, что случилось, не было их злого умысла. Просто несчастный случай. Но он, конечно, многое упрощает. Он резко повернулся, быстрыми шагами прошел в свой оффис и набрал номер.

Через минуту над всей территорией лагеря Пэндлтон разнесся пронзительный вой сирен и по ней засновали джипы, набитые вооруженными до зубов людьми.

Прежде, чем набрать следующий номер, Хасслейн некоторое время колебался. Он в задумчивости смотрел на телефон. В оффис вошел Льюис Диксон. Хасслейн с трудом оторвался от своих мыслей и вопросительно взглянул на него: -- Да?

-- Что вы им приказали? -- резко спросил Льюис.

-- Я всего-навсего сообщил адмиралу, что пленникам удалось бежать и что во время побега они убили одного из его пехотинцев.

-- О Господи! Но вы ведь не можете не понимать, что теперь все остальные с радостью нажмут на курок, чтобы пристрелить беглецов!

-- Возможно. Я, во всяком случае, на это очень надеюсь, -спокойно сообщил Хасслейн. -- Вам я могу в этом признаться. Он резко вскинул голову и с вызовом посмотрел на Льюиса: -- Диксон, неужели вам самому не страшно? Боже мой, да вы только представьте: в том будущем -- другой Шекспир, другой Эдисон, другой Эйнштейн будут пресмыкаться на четвереньках, неспособные говорить и мыслить, звери, осужденные всю жизнь существовать в постоянном рабстве и унижении. И все это благодаря этим шимпанзе. Кто вам дороже, Диксон, эти две обезьяны, или мы?

-- Если бы я даже верил в то, в смерти Зиры и Корнелиуса спасение человечества, я все равно не смог бы оправдать их убийство.

-- Возможно.

Хасслейн поднял телефонную трубку: -- Генерала Броуди, пожалуйста. Он посмотрел на Диксона: -- Простите, доктор, но мне необходимо доложить о случившемся президенту. Когда Льюис вышел, Хасслейн зажег сигарету. Ему пришлось ждать довольно долго, пока Броуди позовут к телефону, но еще больше времени ему пришлось потратить на то, чтобы объяснить генералу, что случилось.

-- Какие приказы были отданы морякам? -- резко спросил Броуди.

-- Изловить их, конечно...

-- Ага... Просто изловить. И при этом им было сообщено, что эти мартышки убили одного из их однокашников. И больше ничего. Неплохо придумано. Вы , конечно, понимаете, что в такой ситуации они не просто изловят макак, но и... Если только им на этот счет не будут отданы чертовски строгие предписания. И они их получат! Эти шимпы нужны нам живыми. Вы хорошо меня поняли?

-- Позвольте, генерал, но мне казалось, что мы с вами понимаем друг друга, а вы... -- попытался возразить Хасслейн, но Броуди раздраженно перебил его:

-- Интересно, а что вы мне прикажете делать с нашим взаимопониманием? Президенту приспичило сохранить этих тварей. Мол, обезьяны должны быть возвращены живыми и невредимыми, чтобы они не сотворили! И к черту все то, что они сделали или не сделали. И самое отвратительное, что я не могу с ним не согласиться, потому что до выборов осталось каких-то полтора года. А все избиратели от мала до велика словно ополоумели от этих шимпов. Носятся с ними как с любимым дитятей. Относятся к ним так, словно это не обезьяны, а настоящие люди. И каждый ученый болван страны мечтает заполучить у них интервью и провести с ними научную беседу. И так далее в том же духе. Убейте их сейчас и в стране разразится политический кризис. Нет, Хасслейн, они нужны нам живыми. И боссу тоже. Дошло до вас, наконец?

-- Да, генерал.

-- Я чертовски на это надеюсь, Виктор. Я сейчас свяжусь с адмиралом Джардином. А вы немедленно оповестите весь штат Пэндлтона о том, что им строжайшим образом запрещено даже пальцем прикасаться к макакам, если это будет грозить хотя бы волосу на их голове. Или клоку шерсти, как у них там, не знаю... И держите меня в курсе.

Они с возрастающим ужасом смотрели с холма на огромные машины, полные вооруженных солдат, которые проносились мимо них по дороге. Зира вновь застонала и Корнелиус почувствовал что не в силах больше этого выносить.

-- Я позову кого-нибудь на помощь. Я найду Льюиса. -- Нет... пожалуйста... Она обвела взглядом их крохотное убежище. Со всех сторон их окружали густые заросли чаппараля, полностью скрывавшие их от дороги.

-- Послушай, я просто был немного несдержан с этим мальчишкой. Ну, ударил я его, ничего с ним от этого не сделается. В конце, концов , я перед ним извинюсь. Когда он вошел я был не в себе и он тут был совершенно не при чем. Мы должны вернуться и попросить о помощи.

-- Я вполне могу передвигаться -- упрямо сказал Зира. -- В конце концов я могу родить ребенка прямо здесь. Мы будем...

-- Нет -- твердо сказал Корнелиус. -- Пусть они лучше накажут нас, но зато наш ребенок будет окружен заботой и вниманием. Я иду за помощью. Жди меня здесь. Прежде, чем она успела возразить, он вскочил и, пробравшись через густые кусты, начал быстро спускаться к дороге по крутому каменистому склону, поросшему колючим кустарником. На дороге стояли солдаты с ружьями в руках. Дорога была перегорожена.

Корнелиус выждал немного, надеясь увидеть кого-нибудь знакомого. К заставе подъех автомобиль, свет его фар ярко осветил дюжину столпившихся у обочины моряков. Один их них подошел к машине и обратился к сидевшей за рулем девушке:

-- Простите, мисс, но проезд закрыт.

-- Я доктор Брэнтон -- ответила девушка. -- У меня есть пропуск, капитан. Вот. -- Она протянула охраннику кусочек картона.

-- Тогда все в порядке, мисс...

Корнелиус с облегчением узнал Стиви. Он уже было собрался выйти из кустов на дорогу и обнаружить себя, но солдат продолжал:

-- Только, доктор Брэнтон, будьте поосторожнее. Эти макаки убили одного из наших ребят -- этого молодого капрала Биллингса и смылись. Может, они где-то поблизости. Вообще то мне бы надо послать когонибудь с вами, но у меня и так мало людей. Вы закройте все дверцы и не открывайте, пока не доедете до контрольно-пропускного пункта, ладно? Корнелиус в ужасе застыл на месте. Что он наделал! Этот юноша мертв! Мертв! Что же теперь будет? Машина Стиви тронулась с места. В этот момент Корнелиус неожиданно вспомнил, что дорога в этом месте образует подкову. Быстрее, подумал он. Я должен ее перехватить. Он опрометью помчался вверх по холму через густые заросли, не разбирая дороги. И все-таки совершенно бесшумно, хранимый от врагов древним инстинктом. Через несколько минут он уже стоял на дороге по другую сторону скалистого утеса, задыхаясь от безумного бега. Из-за поворота показался свет фар. Увидев на дороге маленькую фигурку, Стиви резко затормозила. Тормоза взвизгнули машина остановилась. Корнелиус подошел ближе. Дверные стекла были подняты, Стиви сидела неподвижно. Корнелиус стоял перед ней, не говоря ни слова и в душе его нарастали смятение и паника. Прошло несколько бесконечных секунд. Стиви опустила стекло и тревожно спросила: -- Что произошло, Корнелиус?