Настя СИ)

— Ладно, Полиночка, пойдём! — Схватила я её за плечо и потащила к двери. — Всё в порядке, ты только не переживай!

Полина безропотно дала себя увести, но около двери опомнилась.

— Уйди, Бахмурова!

Если бы она толкнула меня чуть сильнее, я, пожалуй, не смогла бы удержаться на ногах.

Полина уселась на то самое место, с которого я увела её минуту назад. Я видела, что на её лбу выступили капли пота, ярко блестевшие в свете ночника.

Никита сидел потупившись, словно был в чём-то виноват.

— Ну, что? — Шёпотом спросила она

— Ладно. Я согласен вас охранять. Но мне нужно будет ещё четыре человека.

— Два, — жёстко возразила Полина. — Зато выбирать будешь сам.

Я удивилась, насколько быстро она перешла к своему обычному тону.

— И чтобы два человека сорок охраняли?! Нет, Иванова, ты какую-то ерунду несёшь. Иди лучше поспи, а завтра на свежую голову поговорим.

— Ну, во-первых, не сорок, а тридцать восемь, а во-вторых…

— Заладила, во-первых, во-вторых! — Шёпотом заорал Никита, оглядываясь в сторону спящего психолога. — Ты понимаешь, что сейчас нам самое главное одну-две недели продержаться, чтобы свой статус зафиксировать. А потом уже можно считать, сколько реально нужно людей! Короче так: завтра ВСЕ мальчишки будут исполнять мои распоряжения! Все до единого! Иначе проваливай вон со всеми своими полномочиями!

Я даже закрыла глаза, полагая, что начнётся драка, но Полина меня в очередной раз удивила. Когда я через несколько секунд осмелилась посмотреть в её сторону, она, присев на корточки, пыталась заглянуть Никите в лицо.

— Никиточка, — говорила она, — я, конечно, понимаю, что на тебе сейчас громадная ответственность, но тебе нужно как-то к этому привыкать. Если ты каждый раз будешь так нервничать…

Она уговаривала его до тех пор, пока не проснулся Марек и крайне невежливо не послал нас спать.

— Совсем офонарели, четыре часа ночи! — Возмущался он нам вслед.

И, хотя ещё не было одиннадцати, Полина предпочла в дискуссию не вступать и потащила меня за собой.

Очутившись в комнате, она тут же уселась в своё кресло, обхватила колени руками и задумалась, глядя куда-то в пространство. Я сразу поняла, о чём она думает. Об очках. Точнее. об их отсутствии.

Установилась такая тишина, которая бывает в доме, где умер человек. Любой, даже самый малейший звук казался неуместным.

Спать расхотелось. Сначала я подошла к окну, долго вглядывалась в темноту, прижимаясь лбом к холодному стеклу, потом взглянула на часы и всё-таки решила, что нужно укладываться спать. Полина продолжала сидеть в той же позе. Всем своим видом она выражала безразличие и отчаяние.

Я уселась рядом, благо размеры кресла это позволяли, приобняла одной рукой.

— Полина, не переживай так.

Она передёрнула плечами, сбрасывая руку.

— Не трогай меня! И вообще уйди отсюда!!

— Ничего не изменится от того, что ты будешь сама себя взвинчивать.

— Тебе хорошо говорить! — Зашептала девочка срывающимся голосом. — Если тебя из «Штуки» выпрут, сколько людей об этом узнают? Максимум — десятка два. А если я приеду домой — полсотни планет будут это обсуждать. И папе будут всякие неприятные вопросы задавать. Я о папиной репутации беспокоюсь больше, чем о чём-либо ещё. Он меня растил, воспитывал — а я ему такую свинью подложу!

— Но ведь ещё ничего не случилось?

— Случится. Завтра. У меня — минус двести. Между прочим, мы ещё и учиться по-человечески не начали.

Тут я уже не нашлась, что можно ответить. Если бы я спросила «А кто в этом виноват?», то я сама себя перестала бы уважать; слишком уж это некрасиво.

Я всегда полагала, что хоть немножечко знаю людей, но Полина в который раз разуверила меня в этом. Она вдруг легко вскочила с кресла и выпалила на одном дыхании:

— Ладно, не стоит об этом переживать! Всё, проехали! Больше об моих очках ни слова! У меня для тебя есть сюрприз!

Я опешила и недоверчиво взглянула в лицо:

— Ты серьёзно?

— Да! Хочешь узнать, какой?

— Я о другом. Ты в самом деле готова забыть всё, что с тобой случилось?

— А что со мной случилось? — Дурашливо заморгала Полина, потом посерьёзнела. — То, что я живу с тобой в одной комнате — это не повод портить тебе настроение. Я не выходила за тебя замуж, чтобы взваливать на тебя свои проблемы. Всё, больше об этом не говорим!

Некоторое время мы молчали. Я пыталась собраться с мыслями.

— Приятный? — Наконец, спросила я.

Полина удивилась, потом до неё дошло.

— Ты о сюрпризе? Да, в какой-то степени.

— Тогда давай, показывай. Люблю приятные сюрпризы.

— Помнишь, я про Марека говорила? Что у него имя нестандартное?

— Помню. И что?

— Мне Красная Шапочка дала список нашего класса. И никакого Марека там нет.

— И где этот список?

— На платформе оставила. Сейчас принесу.

Полина подошла к своему интернет-креслу, надела сапог, перчатку, шлем и принялась всем телом извиваться. Я поймала себя на том, что снова с любопытством её рассматриваю. Бродить по сети на одной ноге и сохранения равновесия балансировать одной верхней конечностью — это шоу ещё то!

Полина выделывала всякие па минут десять. Наконец, на мониторе появился длинный список, потом из печатника выскользнула бумага.

— Ну, как я тебе? — Поинтересовалась она, снимая шлем и вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб.

— А? — Повернулась я к ней.

— Только не ври, что не видела.

— Видела, — призналась я. — А зачем ты так?

— Повыпендриваться перед тобой захотелось, — нимало не смущаясь поведала Полина. — Мало кто умеет в виртуале с одной рукой и ногой жить. А всё началось с того, — она сделала интригующую паузу, — что однажды я играла в какую-то навороченную стрелялку. Прошла все уровни, и в конце самого последнего правая половина костюма полностью отказала! А очки терять не хочется — просто жуть! И сохраниться уже нельзя было. Представляешь, каково мне было: какие-то драконы вокруг, совсем рядом вулкан работает, чуть зазеваешься — и сразу в лаву, с воздуха обстреливают… А я — одноногая и однорукая…

— И как, получилось у тебя до финиша дойти?

Полина несколько мгновений колебалась, словно решала, обмануть или нет, потом, похоже, решила, что не стоит.

— Нет, — и тут же реабилитировала себя. — Зато я в таком виде прожила пять часов двадцать семь минут. После этого ходить в Сети по ровной поверхности на одной руке и ноге — это для меня всё равно, что на танке по Невскому проехаться.

Интересное сравнение. Никто из тех, с кем я была знакома до этого, не оперировал бы подобными категориями. Именно после этой фразы я вдруг остро осознала, что все вокруг меня — в той или иной степени — чужие. И Полина — тоже, несмотря на то, что она моя соседка по комнате и, как следствие этого, вроде как самый близкий в данное время для меня человек.

— Тут есть Кирилин, но не Марек, а Игорь, — сообщила я, внимательно проглядев список. — Зачем он нас обманул?

— Может он просто пошутил?

— В таком случае у него чувство юмора оставляет желать лучшего. Это ни капельки не смешно.

— Позвать его?

— Зачем?

— Чтобы спросить…

У Полины стали такие глаза, что даже после этих двух слов я поняла, что говорю ерунду, правда, почему это ерунда — этого я не понимала, и остановилась.

— Бахмурова! — В Полининых глазах, казалось, навеки, поселилась мировая скорбь. — Мне тебя искренне жаль. У тебя никакого дипломатического таланта.

— При чём тут это?

— Ну, спросишь ты у него, почему он поменял имя, он тебе ответит, в итоге ты удовлетворишь своё любопытство — и всё. Слишком мал удой с факта, что он шифруется под другим именем.

Я задумалась, вспоминая значение слова «удой». Вроде бы вспомнила.

— Что же ты предлагаешь?

— Молчать. До первого удобного случая. Тем более, этот материал из таких, что за время своего хранения не уменьшают свою ценность, а увеличивают.

— А вот этого я точно не понимаю.