Академия. Вторая трилогия

Теперь Селдон понимал, что хаос был той почвой, из которой вышли его уравнения. Так же, как и сама жизнь. Возмущаться не имело смысла. Скоро его молекулы присоединятся к хаосу и примут участие в его вечном танце.

Но там, наверху, среди звезд, еще жила мечта всей его жизни.

«Мы узнаем. Мы поймем и преодолеем все преграды, которые держали нас в тюрьме.

И в свое время станем более великими, чем могли себе представить».

Уведомление

Среди «специалистов по Азимову», чьими мудрыми советами мы пользовались, были профессор Дональд Кингсбери, Джеймс Ганн, Джозеф Миллер, Дженнифер Брел, Атилла Торкош, Алехандро Риверо и Уэй-Хва Хуан. Ценные замечания сделали Стивен Джонс, Марк Розенфельдер, Стейнн Сигурдссон, Джой Крисп, Рубен Краснопольский, Г. Свенсон, Сиан Хуан, Фредди Хансен, Майкл Уэстовер, Кристиан Райхардт, Мелвин Леок, Дж. В. Пост, Бенджамен Фримен, Скотт Мартин, Роберт Харт, Анита Голд, Джозеф Кук, Альберто Монтейро, Р. Сейрс, Н. Кноуф, А. Файкин, Майкл Хохберг, Адам Блейк, Джимми Фанг и Дженни Айве. Сара Швейгер и Боб Швейгер были внимательными и добросовестными редакторами. Кроме того, я признателен Джанет Азимов, Джону Дугласу, Джону Вичинанзе и особенно Черил Брайхем, искусному корректору, позволившему избежать множества опечаток, руки которой заменяли мои в минуты кризисов и которая поддерживала во мне жизнь, когда я чувствовал себя беспомощным роботом.

Цитата, касающаяся «Евангелия Единообразия», приведенная в части 6, заимствована из книги Альфреда Норта Уайтхеда «Наука и современный мир» (1925).

Послесловие

Нелегко писать о Вселенной, которая придумана другим (в данном случае блестящим) писателем. Особенно если этого писателя, увы, больше нет на свете и с ним нельзя посоветоваться ни с помощью письма, ни по телефону, ни сидя за кружкой пива. Приходится изучать его книги, чтобы придумать новый эпизод, написанный в том же ключе, что и сам роман, и добавлять свежие мысли, которые могли бы доставить удовольствие ему, если бы он мог их прочитать. В данном случае все три автора «Второй Академии» — Грег Вир, Грегори Бенфорд и я — считали себя обязанными следовать логике Вселенной, придуманной Айзеком Азимовым, и добавить ключевой элемент хаоса — страшной душевной болезни, поразившей все человечество. Айзек оставил много намеков для данной книги, что позволило нам сохранить единство с его более ранними работами. Более того, хаос объясняет наиболее характерную черту его истории будущего — амнезию, которая поражает квадриллионы людей в сотнях поколений.

Я мог бы многое рассказать о причинах, которые заставили меня написать эту книгу так, как я ее написал, но удержусь от дальнейших комментариев, ограничившись только одним: я не считаю историю Гэри Селдона законченной! Как обычно делал сам Айзек, я оставил в «Триумфе Академии» намеки, которыми в один прекрасный день при желании могут воспользоваться другие. Больше всего таких намеков содержалось в двух нарочито туманных страницах, которые я подумывал включить в эпилог данной книги. Но по зрелом размышлении я не стал мутить воду и решил при случае вставить их куда-нибудь еще, поскольку они не имеют прямого отношения к «Триумфу Академии», а представляют собой перечисление событии, которые произошли позже.

Включение шуточного эпиграфа про «бесконечную застольную беседу о судьбе человечества» вызвано тем, что мы действительно собираемся сунуть нос в будущее. Изучать его с помощью экспериментов и фантазии. Обнаруживать ошибки, чтобы избегать их. И раскрывать возможности, которыми смогут даром воспользоваться наши внуки.