Хроники Кадуола

Чилке смотрел на медленно плывущую речную гладь, отражавшую последние искры заката. Через некоторое время он сказал, будто размышляя вслух: «Надо полагать, Каткар не забыл описать Бодвину Вуку «Фортунатус» во всех деталях».

Глоуэн угрюмо кивнул: «Рано или поздно нам придется с ним расстаться».

«Рано или поздно», — согласился Чилке.

Тон, которым он произнес эти слова, немедленно привлек внимание Глоуэна: «Что ты имеешь в виду?»

«Ничего особенного».

«И все же?»

«Намечаются кое-какие возможности, — Чилке встрепенулся и выпрямился, опираясь обеими руками на балюстраду. — Мне кое-что пришло в голову, но я еще не продумал все до конца».

«Какие возможности?»

Чилке рассмеялся и сделал рукой жест, свидетельствовавший о беззаботности и в то же время о неуверенности: «Слишком много неопределенностей. Мысли ускользают, как водяные, пляшущие на Разливе».

«Гм! — отозвался Глоуэн. — Разрывные пули оказались быстрее водяных. Но я отвлекся — вернемся к основной теме разговора. В чем заключаются упомянутые возможности — пусть даже самые гипотетические?»

«Пару дней тому назад я говорил с тобой о Флиц и признался, что меня восхищают преимущества, отличающие ее в изобилии. Помнишь эту беседу?»

«В общих чертах».

«Я говорил об изменении в настроении Флиц, в том числе в ее подходе ко мне».

Глоуэн кивнул: «Я сам это заметил. Похоже на то, что она намерена отправить тебя в изгнание».

Чилке самодовольно улыбнулся: «Мы решили отложить дальнейшее развитие наших отношений до тех пор, пока Левин Бардьюс не закончит свои дела на Кадуоле и до тех пор, как мы представим окончательный отчет Бодвину Вуку».

Подняв брови, Глоуэн пытался разглядеть в сумерках выражение на лице Чилке: «И что будет дальше?»

«А потом нам придется сделать выбор. Флиц утверждает, что она больше никогда не вернется на Розалию, и что Бардьюс может делать с ранчо Стронси все, что пожелает. Кроме того, ей до чертиков надоел строительный бизнес. По ее словам, одна плотина ничем не интереснее другой — с одной стороны вода, а с другой воздух».

«Надо полагать, у нее уже есть какие-то другие планы на будущее?» — осторожно спросил Глоуэн.

Чилке снова неуверенно отвел руку в сторону: «Наверное, какая-то часть ответственности ложится на меня. Я рассказал ей о странствиях разведчика Фарлока, и она вся загорелась — теперь она больше ни о чем не хочет слышать; мы просто обязаны лететь в Запределье по следам обрывочных легенд. Она желает найти озеро Мар и записать песни русалок; она желает сфотографировать Бестиарий под развалинами Агаве. Обсуждая эти вопросы, я заметил, что «Фортунатус» может пригодиться в бродяжнической жизни. Она спросила: как же быть с Глоуэном? Я объяснил, что ты собираешься строить новый дом, и что по крайней мере некоторое время «Фортунатус» тебе не понадобится — основной проблемой станет Бодвин Вук. Но Флиц сказала, что с Бодвином никаких проблем не будет, и я не стал задавать дальнейших вопросов».

Глоуэн с почтением смотрел на Чилке, темневшего силуэтом на фоне сумерек: «Как тебе это удается?»

Чилке усмехнулся: «Здесь нет никакой тайны. Любая женщина хочет, чтобы ее ценили — за то, чем она уже является или за то, какой она хочет быть».

«Ты должен написать трактат, — сказал Глоуэн. — Чтобы не только я, но и наши далекие потомки могли приобщиться к твоей мудрости».

«Чушь! — заявил Чилке. — Таких специалистов пруд пруди. Если мне не изменяет память, одного из них ждет на Кадуоле хорошенькая дочь консерватора, ни больше ни меньше».

«Что там происходит? Я в постоянном напряжении, как канатоходец над пропастью, — Глоуэн потянулся, разминая руки. — Мне вдруг ужасно захотелось домой. Теперь уже, наверное, ждать осталось недолго. Бардьюс начинает ходить. Как только ему разрешат врачи, он оставит проект в Бэйнси на своих инженеров, и Розалия, наконец, нас отпустит».

Глава 7

1

Город Паш на планете Карс, TT-652-IV в секторе Персея, служил складским и ремонтным центром, а также перегрузочным и пересадочным пунктом для дюжины крупнейших трансгалактических компаний. Кроме того, в Паше пересекалась сотня местных маршрутов, соединявших его со всеми уголками сектора Персея. Здесь базировались две транспортные компании Левина Бардьюса, совершавшие более или менее регулярные полеты на планеты в секторах Кассиопеи и Пегаса — а также на некоторые планеты Запределья. Еще одна фирма занималась главным образом обслуживанием строительных проектов компании «ЛБ», но время от времени, когда предоставлялась достаточно выгодная возможность, перевозила и грузы внешних заказчиков. Управления всех трех компаний находилось в здании частного космического терминала Бардьюса в городке Баллилу, к югу от Паша. Сюда прилетели на «Фортунатусе» Бардьюс, Флиц, Глоуэн и Чилке.

Потребовалась четырехдневная задержка — «Рондину», готовый к полету грузопассажирский звездолет, переоборудовали в соответствии с требованиями Бардьюса. Тем временем Бардьюс сформировал команду из четырнадцати немногословных людей крепкого телосложения, квалификация которых, по-видимому, соответствовала планам магната. Глоуэну новые попутчики показались довольно-таки опасными субъектами, хотя те вели себя исключительно сдержанно, не позволяя себе никаких вольностей. Глоуэн не преминул заметить, что каждый из них делал все возможное, чтобы не появляться внезапно в поле зрения другого и не оказываться незаметно за спиной у другого; кроме того, никто из новых членов экипажа не проявлял наклонности к тому, чтобы делиться воспоминаниями о своем прошлом.

«Рондина» вылетела из Паша и взяла курс прямо на систему Пурпурной Розы, оставив в стороне Прядь Мирцеи и углубившись в беззвездный провал, известный под наименованием Одинокой Бездны. «Фортунатус» остался в ангаре у терминала в Баллилу.

Наконец Бардьюс решил, что настало время обсудить его дальнейшую программу. «На самом деле я еще не могу сказать ничего определенного, — начал он. — У меня есть несколько личных целей, в том числе мстительные намерения по отношению к Намуру, бросившему меня подыхать на Разливе и укравшему мой «Флеканпрон». Кроме того, я чрезвычайно недоволен Симонеттой. Она обвела меня вокруг пальца с поистине неподражаемым апломбом. Так что, как видите, мне предстоит свести кое-какие счеты — но подозреваю, что в данном случае они будут иметь второстепенное значение.

Как вам известно, и партия ЖМО, и Симонетта желают, чтобы я предоставил им транспортные средства с тем, чтобы они могли перевезти орду йипов на континент, но каждая из этих сторон предпочитает действовать независимо от другой. Таков контекст нашего нынешнего предприятия. Я организовал встречу с представителями обеих фракций на нейтральной территории. Они уверены в том, что я готов к проведению серьезных переговоров, но я потребую гораздо большего, чем голословные заверения. Я потребую согласования всех расхождений между сторонами и назначения ими одного ответственного представителя. Я потребую также подписания письменного контракта и выплаты существенного задатка.

Чем это кончится? Здесь ничего нельзя сказать наверняка. В идеальном варианте все конфликты будут урегулированы, все обиды будут забыты в порыве взаимной любвеобильности, и будет назначен исполнительный директор — возможно, Джулиан Бохост. Он сразу же передаст мне подписанный контракт и сто тысяч сольдо.

Таков идеальный вариант. Реальность, однако, редко бывает идеальной. Организационная структура совещания не изменится. После вступительных замечаний мне будет практически нечего сказать. Другим сторонам придется самостоятельно принимать дальнейшие решения. Что произойдет? Кто знает? Можно ожидать, что стороны обменяются вежливыми замечаниями, откажутся от тех или иных претензий, и наконец кто-нибудь неохотно предложит взять на себя неблагодарные обязанности исполнительного директора. Будут выдвинуты альтернативные предложения, которые сменятся взаимными увещеваниями. Каждая из сторон начнет настаивать на том, чтобы другая уступила перед лицом разумных соображений, во имя солидарности. Затем начнутся упреки, протесты, изощренная риторика и даже обмен несдержанными обвинениями.