Слушайте звезды! (сборник)

— Рад, конечно. Если дела идут так успешно, меня, полагаю, можно демобилизовать?

— Я вас понимаю. Безусловно, вы заслужили право на отдых. Но своевременно ли это сейчас, когда борьба в полном разгаре?

«К чему он клонит, — думал Эв, — зачем я ему нужен?» Он понимал, что здесь что-то неладно, но ни возразить генералу, ни предсказать дальнейшее развитие беседы не мог. Последнее время Эв стал замечать, что не совсем уютно себя чувствует без советов и поддержки компьютера, чаще теряется в самых простых ситуациях и чересчур долго подыскивает нужные слова.

— От войны устали не одни вы, — продолжал генерал. — Устал и я. Устала наша армия. Несомненно, устали и наши противники. Но дело зашло слишком далеко. Ни о каких мирных переговорах не может быть и речи. Какой выход из создавшегося положения устроил бы вас?

— Не знаю, — растерялся Эв. — Но это… идеалы гуманизма, демократии и свободной инициативы… ведь ими нельзя пренебрегать.

— Безусловно. Мы скорее умрем, чем откажемся от них.

«Сам-то ты не умрешь, — подумал Эв. — Попробуй доберись до тебя».

— Продолжим, если не возражаете, — сказал генерал. — Как же нам с честью выйти из данной ситуации, не запятнав ничего, что свято для нас?

— Никогда об этом не думал. Не я начинал войну. И вообще, я родился лет за сто до всего этого.

— Но ведь вы воюете, следовательно, у вас должно быть свое мнение о целях войны, способах ее ведения, побочных результатах и так далее.

«Чего я боюсь? — подумал Эв. — Что он мне сделает? Хуже все равно не будет».

— А сами вы были хоть в одном из трансцендентных пространств?

— Нет, хотя это мечта всей моей жизни. Интересы государственной безопасности, к сожалению, не позволяют мне надолго покинуть э, тот кабинет. Но мы, кажется, уклонились от темы разговора. Итак, нравится ли вам эта война?

— Нет. Не нравится. Но это мое личное мнение, и я до сих пор никому его не высказывал.

— А почему не нравится? Смелее.

— Раньше у меня была своя жизнь. И сейчас мне кажется, что ничего лучшего никогда и не было. О том, что творится в тех временах, где остались мой дом, моя жена и дети, я даже подумать боюсь. Разве может это кому-то нравиться? Мне приходится убивать людей. Правда, я не давлю их танком или, скажем, не колю штыком, но все равно это ужасно… Понимаю, что делается это из высших побуждений, но такие дела мне не по душе.

Четыре дня назад я сбросил дюжину бомб на столицу Древнего Египта. Послали меня туда именно вы, хотя об этом, конечно, и не подозреваете. Вы говорили тогда, что ценой гибели нескольких сотен тысяч людей, якобы, давным-давно умерших, будет куплен мир для миллионов. Как теперь выяснилось, убили их безо всякой пользы… Не знаю, с какой целью меня привели сюда. Все, что я знаю, я уже рассказал… Если от меня потребуется угробить такое же количество эскимосов или туарегов, предупреждаю заранее, я в этом деле не участвую.

— Вы честный и откровенный человек. И вы совершенно правы. Проведенная вами операция была бессмысленной, я бы даже сказал, авантюристической затеей. Очевидно, те, кто ее планировал, считали, что в случае регресса древнеегипетской цивилизации западноевропейские народы, а впоследствии и атлантическое содружество, будут развиваться более высокими темпами и к настоящему времени получат решительное преимущество перед другими нациями. Не стану скрывать, сходные концепции обсуждались и в наших штабах. И именно я возражал против них. Я напомнил о том, как безрезультатно закончились мероприятия по обработке территории Восточной Европы и Азии стойкими дефолиантами и гербицидами, и о том, какое мизерное преимущество мы получили, заражая эти же площади сначала диоксином, потом чумой, потом цезием-137 и стронцием-90. Я же предусмотрел радикальные меры и в конце концов добился своего. Теперь у нас имеется средство раз и навсегда покончить с войной. И не только с этой, но и со всеми другими, как с прошлыми, так и с будущими. Это средство полностью ликвидирует человеческую агрессивность, жестокость и эгоизм, не вызывая при этом никаких побочных эффектов. Ведение войны окажется таким же невозможным и противоестественным делом, как, скажем… — Генерал впервые задумался. — Я даже подходящего сравнения не подберу. Короче, войн не будет с самого начала человеческой истории и во веки вечные. Замечательно также и то, что в грядущем обществе добра и справедливости наша нация займет подобающее ей место и все другие народы будут уважать ее идеалы. Лабораторные исследования подтвердили эффективность и полную безвредность вещества. Остается только задействовать его в деле. Вы уже, наверное, догадались, что выполнение этой почетной операции поручено вам.

— Мне? — эхом вырвалось у ошеломленного Эва. — А почему именно мне?

— Потому что мы не можем рисковать. Процесс получения этого вещества крайне сложный и длительный. Мы должны иметь гарантию того, что оно будет доставлено по назначению. Конечно, у нас есть неплохие темпоральные пилоты, но ни один из них не идет в сравнение с вами. Пока вы были без сознания, мы изучили самые глубокие структуры вашего мозга. Теперь мы знаем о вас гораздо больше, чем вы сами. Такой человек, как вы, рождается раз в тысячу лет. Вы прирожденный темпоральный пилот.

— Но я не могу. Я не совсем здоров.

— Вы абсолютно здоровы. Вот заключение врачей: кровоподтек на левом бедре, пять царапин на различных частях тела, комплекс неполноценности, комплекс вины, умеренное пристрастие к галлюциногенам — это часто бывает у темпоральных пилотов, а в остальном полная норма.

— Лучше будет, если это сделает кто-нибудь другой.

— Почему? Неужели вы совершенно лишены честолюбия? Да ведь вам в каждом городе поставят памятник. Люди будут молиться на вас. Подумайте, сколько человеческих жизней вы спасете. Благодаря вам мир и процветание станут уделом человечества. Изменится вся история. Каин никогда не убьет Авеля. Никогда человек не поднимет руку на себе подобного. Все станут братьями. Не будет войн, мучений, насилия, преступлений. И все это — благодаря вам.

— Не знаю… Во всяком случае мне надо подумать.

— Думать как раз и некогда. Один час может решить все, и вы это прекрасно понимаете. Спасите человечество, спасите свою семью, спасите самого себя. По возвращении я гарантирую исполнение любой вашей воли. Вы сможете поселиться в каком угодно времени и в каком угодно месте. Если захотите, сможете вернуться к прежней жизни. Сейчас я подготовлю необходимые письменные обязательства. Их копии вы возьмете с собой.

— Дело не в этом, — сказал Эв, — Я просто боюсь. Вдруг у меня что-нибудь не так получится.

— У вас все прекрасно получится. Свое дело вы знаете безукоризненно. А всю ответственность я беру на себя. Вот приказ с изложением поставленной перед вами задачи. В любом непредусмотренном случае я один отвечаю перед судом — военным, уголовным или божьим.

Теперь к делу. Лаборатория, в которой изготовляется это средство, расположена в римских катакомбах второго века нашей эры. Там же вы получите и подробные инструкции. Окончательная ваша цель — середина архея, время зарождения жизни. Вещество должно войти составной частью в формирующиеся структуры аминокислот. Только тогда оно даст эффект. На сборы и подготовку остается ровно двенадцать часов. Вам все ясно?

— Ясно.

— Я рад за вас Другого ответа я и не ожидал. Желаю удачи. Идите.

«Боже, — подумал Эв, — уже и до Архейской эры добрались. Неужели все, что говорил генерал, — правда?»

Рим, окруженный каменными стенами, весь в зелени, белый, кремовый и светло-коричневый, похожий сверху скорее на курортное местечко, чем на столицу мировой державы, мирно раскинулся на своих семи холмах. Желтый Тибр сверкал на солнце и, петляя, устремлял свои воды к морю.

Эв посадил бомбардировщик на маленький аэродром, затерянный среди виноградников и масличных рощ. После проверки документов его под конвоем шести легионеров отправили в город.