Сеть

Я удивился.

— Так я же действительно Саша.

— Ну и дурак, — заржал.

Телефон вякнул.

— Я, — дохнул Лбов в трубку. — Убедилась? Да. Нет, следующей ночью тоже. Нет, не перестал ночевать Дома, просто очень много работы. Да, кошмарно соскучился. Спокойной ночи, маленькая.

Мне все это надоело. Время бездарно тратилось, а ведь у меня был такой план, такая мечта, и как раз я поужинал, в моем распоряжении имелись полтора полновесных часа, а тут пугают, хамят…

— Ладно, поговорил с женой и проваливай. Саня, ты мне в самом деле мешаешь, я тут собирался еще поработать.

— Ты же спал! — сразу сказал он. Будто ждал. И посмотрел мне в глаза. Посмотрел нехорошо, недобро — решал в уме уравнение, где я был в качестве неизвестной. Лицо его… Я отчетливо понял: все-таки что-то не так. Не так просто. И вдруг вспомнил: женский смех в коридоре!

Было видно, что мысль Лбова беспорядочно мечется, ищет неотразимые слова. Но тут явственно зацокали каблучки. Звук быстро приближался: кто-то шел, направляясь сюда же, в конец тупика-аппендикса. Лбов сел. Я в очередной раз покрылся потом и придвинулся к бывшему спортсмену. Цокот стих, напряженный голос еле слышно позвал:

— Саша, ты здесь?

6

Опасливо заглянула, щурясь от света, вошла и остановилась. Вроде бы молодая. Хотя кто их разберет, они сейчас все молодые. Вот невезуха, — подумал дежурный, оправляя пиджак. — Девицы здесь только не хватало… Полновата, правда. Я таких мягоньких люблю, впрочем я всяких люблю, жалко, они об этом не знают…

— Ты чего приперлась? — первым вступил в беседу инженер Лбов.

— Здравствуйте, — сказала девица дежурному — персонально.

— Чего приперлась, говорю? — повторился Лбов. Иногда он становился назойлив. Гостья распрямилась, хотя и так была, казалось бы, строго вертикальной.

— А ты чего застрял? Бросил меня там!

Лбов с горёчью констатировал:

— Маленькой страшно.

Сегодня всем страшно, — мысленно усмехнулся дежурный.

— Вы кто? — спросил он. — Здравствуйте.

— Я ее в нашей лаборатории оставил, — начал объяснять Лбов. — Чтобы ты лишний раз слюни не пускал. Это студентка, она у нас на практике. Покажи дяде пропуск, маленькая… Все в порядке, Шура, она не шпионка, только вот разрешения на работу в ночь у нее, естественно, нет. Так что звони, докладывай.

— Ага, — сказал дежурный. — Сволочь ты. Знаешь же, что не позвоню.

Коллега заулыбался.

— Понимаешь, она в общаге живет. А сегодня никак не может там ночевать, кое-какие обстоятельства. Вот я и помог человеку. Это очень печальная история, Шурик.

«Диван», — подумал дежурный. В лаборатории имеется диван. Они шли в лабораторию… Неужели настолько банально? Неужели суть этой возни стара, как история грехов человеческих?

— И кроме того, — продолжал Лбов, — ей ужасно хочется… — он сипло хмыкнул, — как следует поработать в сети. А студенточкам время не очень-то дают. Да и днем каналы дефицит, сам знаешь. Это главная причина ее присутствия здесь.

— Да! — подтвердила студентка. Громко, вызывающе. В нежном голоске прорезалась сталь. Лбов коротко глянул на нее и снова хмыкнул.

— Отличница, — сделал он последнее пояснение.

«Хватит, — решил дежурный, — надоело вранье».

И нанес сокрушительный удар.

— Значит, пришли работать? — едко уточнил. — В сети? А я ведь, Саня, совершал обход. Около вычцентра был, там все закрыто, ни техника нет, ни системщика. Плохо ты продумал легенду, Саня.

Бывший спортсмен умел держать удары, даже не покачнулся. Только снова закричал:

— Ты ничего не понимаешь!

Замолчал.

— Чего не понимаю?

— Я как раз хотел тебе признаться, да вот отличница, — он кивнул, — перебила. Попросить тебя хотел. Конечно, ихние железяки мне на фиг не нужны, просто я… В общем, я собирался на «Жуке» поработать.

— На «Жуке»? — вскинулся дежурный. — Ты тоже?

— Почему тоже? — Лбов удивился. — А кто еще?

Дежурный опустил глаза.

— Никто…

— У меня все отлажено, Шура, я уже несколько вечеров сюда прихожу и работаю. Короче, пустишь в лабораторию? Ты сегодня начальство.

Дежурный яростно жевал губы. Что-то ему не нравилось в просьбе сослуживца, чем-то он был откровенно недоволен. «Испоганили план, — тоскливо думал дежурный. Как быть? Плюнуть, смириться?»

— Про разрешение ты мне, конечно, наврал, — зачем-то сказал он. Лбов наивно улыбнулся. — Ясно, прятались где-нибудь в сортире… — дежурный пусто посмотрел на девушку. — Ой, извините… Ладно, плевать мне, где вы прятались. Только зачем ты студентку привел? Очень прошу, не ври.

— Меня зовут Лариса, — звенящим голосом сообщила девица. Оказалось вдруг, что она стоит совершенно пунцовая. — Я могу и сама вам объяснить, Александр — простите, не знаю отчества. Дело в том, что меня тоже интересует микросерф марки «Жук», и ваш друг Александр Владимирович любезно согласился продемонстрировать аппаратуру в действии.

— Ты же понимаешь, — добавил Лбов. — Днем «Жук» не включишь.

— Я понимаю, — сухо сказал дежурный.

Он действительно понимал. Ему давно все было ясно. Собрались работать! Ночью! Вдвоем! Этой «отличнице», видно, совсем-совсем нечего терять… Дежурный здорово злился. Хотя неизвестно, чего в нем было больше — раздражения или зависти. Одновременно он ощущал смутное облегчение, потому что оказался прав: никакие микросерфы Лбова явно не интересовали. Бывшему спортсмену всегда требовалось от жизни только одно. Знаем, знаем. И это по-человечески так понятно.

— Ладно, — согласился дежурный. — Но только на полчаса, не больше! Имей в виду, Саня, через полчаса я приду в лабораторию.

Лбов махом встал. Заметно было, что его одолевает жесточайшее нетерпение: суетились руки, играли глаза.

— Лора, маленькая, за мной! — гаркнул он. — Пошли, дядя сегодня добрый.

7

Я не умею беседовать с привлекательными женщинами. Я временно становлюсь придурком. Мне почему-то начинает казаться, что мои реплики невыносимо фальшивы, что со стороны совершенно ясно — на самом-то деле в мыслях у меня гнусность. Причем собеседница прекрасно понимает, что именно у меня в мыслях. Но голову мою, и это самое противное, действительно одолевают не вполне чистые фантазии — то ли по причине навязчивого опасения не иметь их, то ли потому, что привлекательная женщина извечно освобождает низменное в мужских головах. Есть в этом что-то болезненное. Короче, я боюсь привлекательных женщин.

И вообще я женщин боюсь.

Ну, а в такой двусмысленной ситуации было просто безумием беседовать. Однако я справился. «В чем дело? — спросил я для начала, желая рассеять недоумение. — Почему сударыня вернулась из лаборатории? Неужели кавалер отпустил такую красавицу, решил работать в одиночестве?»

Она объяснила: ей слегка не по себе. Она ничего не понимает. Лбов привел ее к «Жуку», усадил рядом, врубил аппаратуру, начал показывать, растолковывать, но делал он это крайне путано, попросту невразумительно, с каким-то оскорбительным равнодушием, будто думал о чем-то гораздо более важном. А дальше и вовсе повел себя дико. Он выключился. Натурально. Лбов забыл о том, что рядом сидит гостья: перестал реагировать на вопросы, вообще перестал разговаривать, только стучал пальцами по клавиатуре и экран разглядывал. Наверное, увлекся работой. Или обиделся, а? Даже не обернулся, когда она встала и ушла. В самом деле, зачем ей было оставаться в лаборатории? «Твой друг странный парень, — добавила Лора. — Какой-то он…» Лора — это уменьшительное имя, исключительно для друзей. И тоже можно на «ты». А мое имя — Шура, исключительно для подруг… Да, она учится в Промышленном институте, готовится стать видным инженером. Зачем, разве ее не тревожит компьютеризация? Нет, не тревожит. В условиях нашей экономики информационная война невозможна, следовательно размах компьютерной преступности и прочих газетных ужасов вряд ли достигнет и четверти западного уровня. И вообще неизвестно, угрожает ли нашему обществу такое технологическое чудо, как «всеобщая компьютеризация». Так она полагает. По крайней мере, в обозримом будущем чудес не ожидается, поскольку за пяток лет учебы в ВУЗе она вдоволь насмотрелась на наших подрастающих специалистов и наелась по горло работой на технике отечественного производства, поэтому радужные перспективы склонна оценивать трезво, спокойно, с юмором…