Мёртвые бабочки (СИ)

- Ты останешься здесь и будешь присматривать за моей сестрой, - сказала Ксен после затянувшейся паузы.

- Я... нет! - воскликнул перепуганный Золлак. - Я не могу. Ларсен не может. Господин Ларсен...

- Подлый негодяй, чьё могущество вот-вот даст трещину, - закончила за него Ксен. - И в этот момент неплохо было бы находиться как можно дальше от его дворца. Так что считай, я оказываю тебе неоценимую услугу. Можешь не благодарить.

- Я не могу остаться! - запротестовал Золлак. - Я не могу... не хочу!

- Ты останешься, - сказала Ксен. - А я отправлюсь к архипелагу Янгшу и постараюсь найти там всё необходимое. Я привезу тебе инструменты и книги, много книг. Если они и правда сумели сохранить наследие нескольких эпох, им следует поделиться с остальным миром. Может, когда-нибудь мы сможем обрести утраченное величие.

Золлак хотел возмутиться и сказать, что ни за что не останется вдали от дворца, но слова Ксен его зачаровали. Как наяву представил он обширную библиотеку прошлого, сотни томов со знанием целого мира. И правда целая сокровищница. Видение было настолько соблазнительным, что перспектива провести какое-то время наедине со слепой девушкой показалась невинной затеей. Поэтому вместо того, чтобы спорить дальше, Золлак спросил:

- Как ты собираешься попасть за пределы круга?

- Это моё дело, - ответила Ксенобия и обернулась к Лори: - Мне придётся оставить тебя на несколько недель с этим человеком. Веди себя хорошо, и он будет добр к тебе. Я оставлю ему достаточно денег для того, чтобы вы ни в чем не нуждались.

- Не уходи! Я не хочу оставаться без тебя!

- Я скоро вернусь, - пообещала Ксен. - Коль это ложь, пускай огонь с небес меня сожжет, чтоб я с земли исчез! Я всегда возвращаюсь. Ты и соскучиться не успеешь.

66.

Оставив Лори на попечение старика Золлака, Ксенобия оседлала Астораго и отправилась в сторону Аметистового моря. Теперь, когда появилась какая-то надежда, Ксен чувствовала, что ни один круг не сумеет её остановить.

Ксен покинула дом на закате, а когда оказалась у ближней границы круга, вокруг мерцали предрассветные сумерки. Ночь прошла как одно мгновение, Ксен не слышала ничего кроме шума ветра в ушах и стука копыт электрической лошади. У границы Ксен остановилась, не зная, как поступить дальше. Она слезла с Астораго и задумчиво сделала несколько шагов вдоль невидимой черты. Аметистовое море лежало в тридцати ярдах от её ног, но до него надо было ещё добраться. Лёгкий ветер разогнал вереницу низких облаков. Показалось неяркое утреннее солнце. В свете рассветных лучей каменное море было похоже на самую большую в мире чернильную лужу. Птицы с кровавым оперением летали над Аметистовым морем, то и дело пикируя вниз. Они вылавливали мелких рыбешек из заполненных водой каменных трещин и глотали их на лету. Птичьи крики и хлопанье крыльев наполняли воздух непонятным волнением, которое Ксен могла определить как предвкушение чего-то необычного. Но и птицы, и вода, и само море не предвещали беды. Ничто не говорило о том, что где-то здесь пролегает опасная черта, сжигающая дотла человеческое тело.

Ксен сделала шаг вперёд и почувствовала нестерпимый жар, охвативший губы и веки. Она попятилась и уперлась плечами в бок Астораго. Ксен было незнакомо понятие боли, но она ясно чувствовала перепад температур. Ей давно удалось подавить директиву самосохранения, но в её банке данных было воспоминание о том, что такое обжигающее пламя. Ксен закрыла глаза и видела языки пламени, прожигающие кожу до металлического корпуса. Ей стало не по себе. Идти вперёд было страшно.

Когда страх дошел до того, что Ксен стала всерьёз подумывать о том, чтобы вернуться назад, она вдруг вспомнила закатные лучи, пронизывающие тонкую красную ткань рубашки. Она услышала отчаянный крик Лори, вспомнила, каким горячим казалось тело сестры в её руках. Это стало решающим фактором. Уже не сомневаясь, Ксен вскочила верхом на Астораго и велела ему мчаться прямо вперёд.

Первый уровень границы круга обдал Ксен горячей волной. Ей казалось, что по коже прокатываются раскалённые шары, брызгая во все стороны яркими искрами. Но уже спустя несколько секунд огонь сменился леденящим холодом, который заставил онеметь пальцы и застыть глаза в глазницах. Ксен почувствовала, что её магнитное сердце вот-вот остановится, но холод тут же отступил и снова дал дорогу пламени. Следующие несколько секунд ледяные волны чередовались с огненными, не давая Ксен опомниться. Она успела подумать, что эта бешеная схватка стихий никогда не закончится, как вдруг начался второй граничный уровень. В нём уже не было ни тепла, ни холода, вместо этого вокруг царил оглушающий шум колоколов. Время как будто остановилось, Ксен явственно видела, как грива Астораго неподвижно застыла в воздухе. Она хотела поднять руку и тут же поняла, что мозг не торопится отдавать приказ руке. Она хотела кричать и чувствовала, что не может открыть рта. Воздух не проходил через нос в лёгкие, система охлаждения застыла в одном положении. Только мысли толпились в голове бесконечной чередой. Ксен думала о том, что ни одно событие прежде не вызывало у неё такого ужаса. Застывшее время было похоже на криогенную заморозку в зале "Альгиз". Там Сонар провёл чуть меньше шестидесяти лет в зыбком состоянии между сном и явью. Это воспоминание заставило Ксен захлебнуться от страха за оставленную Лори. И как только она вспомнила о сестре, передние копыта Астораго коснулись земли, а вздыбленная грива мягко легла на шею. Второй уровень кончился, а за ним кончилась и сама граница. За последние несколько столетий только один человек выбрался из круга через эту границу. Если нам будет позволено признать Ксенобию человеком, стоит отметить, что она была второй.

67.

Аметистовое море раскинулось настолько, насколько хватало взгляда. Фиолетовое зарево расстилалось во все стороны, прозрачные глыбы то тут, то там высились одна на другой. Изредка попадались разломы глубже прочих, из которых били горячие струи воды со слабым запахом озона. Проехав около часа, Ксен уже не видела берега, на котором осталась граница и круг, дом и Лори. Астораго двигался по заданной программе, и Ксен оставалось только смотреть по сторонам. К полудню она была уже на середине моря. Птицы не залетали так далеко от берега, и цокот копыт электрической лошади был единственным звуком на много миль вокруг. Солнце палило над головой, наполняя камень глубоким внутренним светом.

Далеко впереди Ксен давно приметила небольшое вытянутое строение, такое же фиолетовое, как аметист. По мере приближения к нему стало ясно, что это небольшая беседка с ажурными стенами и шестигранной крышей. Когда беседка оказалась на расстоянии меньше ста ярдов, Ксен поняла, что её стены в действительности ярко-белые, а крыша сделана из светлого зелёного стекла. Подъехав вплотную к беседке, Ксен спешилась и обошла её по кругу. Внутри она увидела большой стеклянный куб, наполненный водой. В центре его плавал какой-то странный тёмный предмет.

Ксен осторожно вошла в беседку и увидела, что куб стоит на четырёх металлических ножках, выполненных в форме рыб. Внутри куба был заточен маленький мальчик с бледно-голубой кожей, огромными распахнутыми глазами и длинными жаберными прорезями на груди и шее. Черты лица мальчика были мягкие и очень нежные. Чуть приплюснутый нос, бледные губы, сложенные в аккуратную линию. Между пальцами рук были широкие перепонки зелёного цвета. Волосы на голове похожи на шевелящиеся водоросли. Одет мальчик был в старомодный костюм из плотного синего материала, делающий его похожим на юного лорда Фаунтлероя.

- Кто ты? - спросила Ксен, осторожно прикасаясь ладонью к стеклу. Мальчик сделал шаг вперёд и приложил свою руку с внутренней стороны.

- Я Нек. Нек Светлячок, - сказал мальчик. Его голос прозвучал так чисто и ясно, что Ксен показалось, будто бы их не разделяет стекло и вода. Она попятилась, но тут же поняла, что мальчик говорит через интерком, вмонтированный под потолком беседки.