Второй Фонд

Аркадия заплакала, роняя слезы на рукав старомодного платья незнакомой женщины, а та стала гладить девочку по голове.

Папа принялся шарить по карманам в поисках носового платка. Наконец платок нашелся. Мама схватила его и знаком велела Папе молчать. Люди равнодушно пробегали мимо. В тесной толпе Мама, Папа и Аркадия были совершенно одни.

Слезы иссякли, и Аркадия, вытирая красные глаза Папиным платком, виновато улыбнулась.

– Мне так неловко...

– Ш-ш-ш! Молчи, – сказала Мама. – Отдышись, успокойся, а потом расскажешь, что случилось. Вот увидишь, мы все уладим. Все будет хорошо.

Аркадия из последних сил соображала. Правду говорить нельзя. Никому.

Ни за что. Что же сказать?

– Я уже успокоилась, – прошептала она.

– Вот и хорошо, – сказала Мама. – Теперь скажи, что случилось? Ты не сделала ничего плохого? Что бы ты ни сделала, мы тебе поможем, но все-таки скажи правду.

– Для земляка нам ничего не жалко! – подтвердил Папа.

– Папа, закрой рот, – беззлобно огрызнулась Мама.

Аркадия порылась в сумочке, чудом не забытой в будуаре леди Калии, нашла, что искала, и протянула Маме.

– Вот мои документы, – сказала она неуверенно.

Документы были выданы ей в день приезда на Калган послом Фонда и подписаны соответствующим калганским чином. Мама беспомощно посмотрела на большой лист глянцевой гербовой бумаги и передала документы Папе, который принялся за чтение, важно надув губы.

– Ты из Фонда? – спросил он.

– Да, но я родилась на Транторе. Видите, написано.

– Вижу, вижу... Похоже, настоящий. Тебя зовут Аркадия? Красивое имя. А где твой дядя? Здесь сказано, что ты приехала с дядей, Хомиром Мунном.

– Его арестовали, – сказала Аркадия упавшим голосом.

– Арестовали? – хором вскричали Папа с Мамой.

– За что? – спросила Мама. – Что он сделал?

Аркадия покачала головой.

– Не знаю. У дяди Хомира было какое-то дело к лорду Штеттину, мы пришли, и... – Аркадии не пришлось притворяться, чтобы вздрогнуть. Это получилось само собой.

– Дело к лорду Штеттину, – с уважением протянул Папа. – Твой дядя, должно быть, большой человек.

– Не знаю, какое у них было дело, – продолжала Аркадия, – но лорд Штеттин захотел, чтобы я осталась с ним обедать...

Аркадия умолкла, припоминая слова Каллии. Каллиа мастерица врать, поэтому Мама с Папой должны поверить.

– Почему именно ты? – спросила Мама с любопытством.

– Точно не знаю, но мне кажется... Он пригласил меня одну, но я сказала, что без дяди Хомира не останусь. Он тогда взял меня за плечо и так странно посмотрел...

Папа раскрыл рот, Мама покраснела.

– Сколько тебе лет, Аркадия? – сердито спросила она.

– Скоро пятнадцать.

Мама ахнула.

– Какой мерзавец! Бродячие собаки, и те честнее! И ты убежала от него, милочка, да?

Аркадия кивнула.

– Папа, беги в справочное бюро, – распорядилась Мама, – и узнай, когда подадут на посадку корабль на Трантор. Живо!

Папа сделал шаг и остановился. Громкий металлический голос раздался над космопортом, и пять тысяч пар глаз испуганно взглянули вверх.

– Господа пассажиры! В порту скрывается опасный преступник. Порт оцеплен. Начинается проверка документов. Входить на территорию порта и покидать ее запрещается. Никто не пропустит свой рейс, так как проверка будет проведена быстро, и в течение этого времени ни один корабль не взлетит. Будет спущена решетка. Никто не имеет права покидать свой квадрат до тех пор, пока проверка не будет окончена. В противном случае мы вынуждены будем применить силу.

Аркадия оцепенела. Это ищут ее. Не может быть!

Побег организовала Каллиа. Каллиа из Второго Фонда. Почему же она не предотвратила погоню? Ошиблась? Как может Каллиа ошибиться? Наверное, это очередная ее хитрость.

Аркадия была готова выйти и крикнуть, что это она, что она сдается, что выполнит любой приказ, но Мама схватила ее за руку и потянула за собой.

– Быстрее, быстрее, нам нужно в туалет, пока они не начали.

Аркадия ничего не понимала, но послушно пошла за Мамой. Они протискивались сквозь неподвижную толпу. Сверху опускалась решетка. Папа, открыв рот, смотрел, как она опускается. Он слышал и читал о ней, но никогда ее не проходил. Небо было расчерчено на квадраты светящимися силовыми лучами. Решетку всегда спускали сверху, чтобы у людей сложилось впечатление, будто их поймали в сеть. Вот уже светящиеся силовые лучи протянуты на уровне пояса. Порт расчерчен на квадраты со стороной десять футов. В своих ста квадратных футах Папа оказался один. В соседних квадратах было по несколько человек. Папа почувствовал себя неуютно, но перейти в другой квадрат означало пересечь светящуюся границу, поднять тревогу и навлечь на себя удар электрического хлыста.

Папа стал ждать.

Встав на цыпочки и глядя поверх голов, он заметил вдалеке движение.

Это шли полицейские, проверяя квадрат за квадратом.

Наконец и в Папин квадрат вошел полицейский. Записав координаты квадрата, он потребовал:

– Документы!

Папа протянул полицейскому бумаги. Тот пробежал их привычным взглядом.

– Прим Палвер, уроженец Трантора, на Калгане пробыли месяц, возвращаетесь на Трантор. Отвечайте, да или нет.

– Да, да!

– Что вы делали на Калгане?

– Я торговый представитель аграрного кооператива. Приехал по делу в Министерство Сельского Хозяйства.

– Хм... Здесь сказано, что с вами едет жена. Где она?

– Она... – Папа замялся и махнул рукой в сторону уборной.

– Ханто! – крикнул полицейский.

Подошел второй полицейский.

– Еще одна баба в сортире, – сказал первый. – Сколько их там помещается? Запиши ее имя, – он ткнул пальцем в соответствующую графу Папиного документа.

– Кто еще с вами?

– Племянница.

– Почему не записана?

– Она приехала отдельно.

– Где она? Разумеется, там же. Как ее зовут? Ханто, пиши: Аркадия Палвер. Оставайтесь на месте, Палвер. Нам нужно разобраться с вашими женщинами.

Потянулось долгое ожидание. Наконец Папа увидел Маму, за которой шла Аркадия и двое полицейских.

Они вошли в Папин квадрат, и полицейский спросил:

– Эта скандальная старуха – ваша жена?

– Да, сэр, – примирительно ответил Папа.

– Тогда скажите ей, что ей будет плохо, если она и дальше будет так разговаривать с полицией Первого Гражданина, – полицейский расправил плечи. – Это ваша племянница?

– Да, сэр.

– Дайте мне ее документы.

За спиной полицейского мама едва заметно, но решительно покачала головой.

Папа, помолчав, сказал со слабой улыбкой:

– Боюсь, что не могу сделать этого, сэр.

– Что значит, не можете? – полицейский протянул руку. – Давайте их сюда!

– Дипломатическая неприкосновенность, – сказал Папа тихо.

– Что-о?

– Я торговый представитель аграрного кооператива, официально аккредитованный на Калгане. Мои документы это подтверждают. Я вам их предъявил и прошу, чтобы вы оставили меня в покое.

Полицейский растерялся.

– Мне нужно проверить все документы, у меня приказ.

– А ну, уходи, – вмешалась Мама. – Когда ты нам понадобишься, мы тебя позовем. Болван!

Полицейский побледнел.

– Ханто, присмотри за ними, – сказал он напарнику. – Я позову лейтенанта.

– Сломай ногу по дороге! – крикнула ему вслед Мама.

Кто-то хихикнул и тут же умолк.

Проверка заканчивалась. Толпа начинала беспокоиться. Прошло сорок пять минут, а результата все не было. Лейтенант Дириге торопливо проталкивался сквозь толпу.

– Она? – спросил лейтенант, останавливаясь около Аркадии.

Ее внешность соответствовала описанию. Галактика, столько шума поднимать из-за ребенка!

– Пожалуйста, покажите документы девочки.

– Я уже объяснял, – начал Папа.

– Мне докладывали, – перебил лейтенант. – Прошу прощения, но я должен выполнить приказ и проверить все документы. Потом можете, если пожелаете, заявить протест. Прошу вас, иначе я вынужден применить силу.