Кризис на Центавре (Звездный путь)

- Мистер Спок! - оторвал его от раздумий голос Чехова. - Минуты через три мы будем уже над космопортом. Будут ли какие-нибудь указания?

- Да, лейтенант. Опуститесь ниже уровня облаков. Хочу посмотреть, что там в целом делается.

"Через пару минут на этой скорости мы будем примерно в тридцати шести километрах от эпицентра взрыва, - быстро подсчитал в уме Спок. - То есть уже будут видны разрушения".

Чехов сдвинул вперед штурвал, и корабль начал плавно снижаться. Когда "Колумб" вошел в полосу облаков, через иллюминаторы можно было видеть лишь густой белый туман. Но постепенно его цвет изменился на серый.

- Приборы показывают повышение радиации, сэр, - доложил Чехов, - и присутствие в атмосфере большого количества пыли.

- Вижу, лейтенант, - отозвался Спок и развернул кресло в сторону салона, где находились остальные члены экипажа.

- Итак, мы входим в зону последствий взрыва. При разговоре вы будете постоянно слышать различные помехи. Но поскольку мы будем держаться вместе, это не затруднит общение. Еще раз предупреждаю, что все должны оставаться в скафандрах при любых обстоятельствах! Уровень радиации оказался гораздо выше, чем я ожидал. Похоже, что природные условия Центавра не способствуют распространению зараженного воздуха и пыли, а следовательно, и не уменьшают их содержание в эпицентре. Но к северу от него будет немного полегче.

- Мистер Спок, - спросил один из техников по фамилии Роллингз, которому никогда еще не приходилось долго работать в тяжелом скафандре, - есть ли хоть какая-нибудь возможность снять защитный костюм там, где радиация будет в пределах допустимого?

- По-видимому, нет! - сурово ответил ученый. - Центр Обороны находится в непосредственной близости от космопорта, так что надеяться на допустимый уровень не приходится.

Слушая Спока и понимая, что ему самому там будет совершенно нечего делать, Чехов предавался мрачным размышлениям. "Надо было захватить с собой противорадиационную палатку и матрас. Проделать дырку в покрытии, залепить ее прозрачным пластиком и лежать, смотреть, как остальные работают. Большего издевательства, чем целый день ходить в этом резиновом мешке, уже, наверное, не существует! Да и есть хочется, сил нет! Надо было хоть сосиску какую-нибудь в шлем засунуть. И льда бы кусок к глазу приложить. О, Бог мой! Вот счастье-то привалило!"

В облаках появились участки светлого пространства, но окраска самих облаков становилась все темнее.

- Мистер Спок, вижу землю, - снова доложил Чехов. - До космопорта двадцать три километра.

- Хорошо, - коротко бросил первый помощник, не отрываясь от созерцания экрана монитора.

Все остальные - Роллингз, Изихари и специалист-электронщик Хадсон старательно пытались разглядеть показавшуюся впереди внизу поверхность планеты.

Наконец, "Колумб" вынырнул из зоны облаков и теперь летел на высоте всего в две тысячи метров. Теперь можно было отчетливо видеть землю Центавра. В пределах видимости не осталось никакой зелени. И не только зелени, - кроме черного и пепельно-серого, не было никаких других цветов. Внизу ничего не двигалось, и лишь кое-где еще виднелись отдельные пожары. Все, что там было раньше, сгорело, взорвалось или просто рассыпалось в прах. А ведь когда-то здесь высились здания, пролегали дороги и в парках гуляли люди. Все это в считанные секунды превратилось в руины и радиоактивную пыль. Эта территория находилась за пределами восьмикилометрового круга, внутри которого не осталось вообще ничего. Но и здесь тепловой удар и взрывная волна превратили в сплошное месиво все, что встретилось на их пути. Если даже кому-то и удалось каким-то образом пережить эти страшные минуты, то смерть, несомненно, настигла их в последующие несколько часов. Хотя Спок сильно сомневался, что здесь могло остаться хоть что-нибудь живое после взрыва. "Может быть, кто-то успел воспользоваться флайером? - предполагал он. - Ведь это, кажется, основной местный транспорт. Хотя даже если так, справиться с управлением в таком урагане, какой здесь был, не смог бы никто. А если бы даже повезло, умер бы от облучения, так и не успев нигде приземлиться". На обычно бесстрастном лице ученого отразилось выражение глубокого сострадания, и он впервые с благодарностью подумал о скафандре, ибо тонированное стекло надежно скрывало его чувства. А равнодушно взирать на застывший внизу ад не смог бы, наверное, никто.

- Двадцать километров до космопорта, - ледяным тоном констатировал Чехов. - И внизу никого. Никакого движения!

Спок справился с минутной слабостью и теперь внимательно изучал карту местности. К сожалению, компьютерный блок, ответственный за планетную картографию на "Энтерпрайзе", тоже вышел из строя, и теперь ему приходилось разбираться с маленьким бумажным листком, найденным в какой-то книжке у Сидеракиса. Штурман не очень охотно расстался со своей картой, и Спок понимал, что этот листок является частичкой, связывающей его с прошлым, с родным городом. Впрочем, Сидеракис знал, насколько необходима эта карта его товарищам, и не заставил долго себя упрашивать. А Спок дал честное благородное слово, что вернет листок в целости и сохранности.

Ученый бросил быстрый взгляд на навигационные приборы и мысленно спроецировал теперешнее положение челнока на карту. Он ткнул пальцем в правый нижний угол листка и сказал Чехову:

- Сейчас мы вот тут, лейтенант!

Павел взглянул на указанную точку.

- Это что, бывшая лесопарковая зона? - спросил он, рассматривая пустынный выгоревший дотла участок земли, простиравшийся внизу.

- Да. Новоафинский заповедник. Насколько я помню, здесь был дом доктора Маккоя. Но теперь он живет уже не здесь, - Спок спохватился, понимая, что сказал лишнее и быстро добавил. - Теперь здесь уже никто не будет жить.

Он снова углубился в чтение карты.

- Так, мы примерно в двух километрах от южной окраины космопорта. Радиационный уровень очень высок, но нам это не помешает. Температура за бортом двадцать три стандартных градуса. С севера дует довольно сильный ветер, но во время полета трудно определить его скорость. Мистер Чехов, давайте помедленнее пролетим над космопортом, посмотрим, что там осталось.