Агент Тартара

— Вот именно, что «или»... — устало отозвался майор, зубами вытягивая из пачки сигаретину — такую же усталую и слегка помятую, как и он сам. — Остается выбирать одно из трех: несчастный случай, самоубийство... Или просто убийство. Кстати, вас не было сегодня ночью дома. Вы, часом, здесь не второй раз за эти сутки?

Ким снова испытал неприятное чувство под ложечкой — при мысли, что единственным свидетелем, который мог бы подтвердить его алиби, является престарелый лысый попугай Джерико.

— Я провел эту ночь в офисе... — несколько растерянно пробормотал Ким. — Впрочем, — тут в его голосе прибавилось уверенности, — я делал оттуда несколько звонков. Это можно проверить по компьютеру узла связи...

— Хлипкое алиби по нашим временам... Кстати, переведите ваш кар на автомат и отправьте в гараж. Отсюда мы поедем в мою контору... На моей машине.

Лесных стал вылезать из машины.

— Пойдемте, вы опознаете труп... Кстати, приготовьтесь отвечать на тот же вопрос, что задал вам я, но уже — полицейскому детективу. Увереннее ворочайте языком. И сошлитесь на меня. Как на свидетеля. Это насчет вашей ночевки в офисе. Признаюсь — мы за вами приглядывали последние дни. А вот за доком присмотреть не догадались...

В сумрачном кабинете профессора Кобольда их встретили четверо.

Мрачноватый и сутулый брюнет в штатском, не подавая Киму руки, представился лейтенантом Фрагатти. Его кучерявую шевелюру украшала ранняя седина, а мешки под глазами старили лейтенанта лет, верно, на десять. Лейтенант просматривал вываленные на диван бумаги дока.

Второй полицейский чин — тоже в штатском — не счел нужным ни представиться, ни даже повернуть голову в сторону вошедших. Он сидел пригорюнившись в кресле профессора и с тоской смотрел на экран дисплея профессорского компьютера. На экране этом по джунглям каменноугольного периода брели анахроничные динозавры.

Ким сглотнул ставшую вдруг горькой слюну.

Еще двое — тоже не поспешившие представиться — молча стояли у агрегата психозондирования и молчали. Они были в форме полиции Колонии Констанс.

Был в комнате, собственно говоря, и пятый — сам профессор Кобольд — на полу, накрытый белой простыней. Сама процедура опознания не заняла много времени. Покойный выглядел как огурчик — ни тебе снесенного выстрелом черепа, ни крови, заливающей перекошенные мукой лица принявших смерть от пули, ножа или выстрела импульсного бластера. Профессор улыбался, как и при жизни, — властно и величественно, глядя вдаль, где он, без сомнения, видел то, что уже не дано видеть живым.

— Не беспокойтесь об алиби свидетеля Яснова, — поторопился пресечь наметившуюся инициативу лейтенанта майор Лесных. — Когда будет надо, мои люди подтвердят, что он в эту ночь находился совсем в другом месте. Если у вас есть к нему еще какие-то вопросы, то задавайте их сразу. Мне надо доставить типа в нашу контору.

Фрагатти неприятно поморщился:

— Вы арестуете его?

— Скорее всего, это будет лишним. Я бы даже посоветовал вам, лейтенант, не брать с него подписку о невыезде...

— Даже так? — Лейтенант пожал плечами. — Ну что же... Вы знаете, что мы всегда прислушиваемся к советам, исходящим от вашего департамента. Тогда всего один вопрос. — Он повернулся к Киму: — Когда и по какому поводу вы виделись с покойным последний раз?

— Вчера, около часу дня, — честно сознался Ким. — Я хотел, чтобы профессор провел сеанс психозондирования с моим клиентом...

— И кто был этим клиентом?

— Стоп. Это уже второй вопрос, лейтенант, — обрезал нить только еще начавшегося разговора Лесных. — Вы обещали всего один. А если говорить серьезно, то вы вторгаетесь в область государственной тайны.

Фрагатти опять пожал плечами:

— Вы здорово помогаете следствию, майор. Вы и ваш департамент.

Лесных проигнорировал иронию, ясно прозвучавшую в словах лейтенанта, и взял Кима за локоть.

— Я увожу свидетеля. В случае, если он вам понадобится, обращайтесь лично ко мне.

— Так когда и отчего погиб профессор Кобольд? — нарушил Ким воцарившееся в салоне «Линкольна» молчание.

— Картина вырисовывается такая, — морщась как от хинина, отозвался Лесных. — Доктор блокировал предохранители своего агрегата, напялил на голову колпак психозонда и врубил машинку на полную мощность. Ну и этим стер всю свою память обо всем. О том, как надо дышать, например. Так мои люди его и нашли — мертвого как египетская мумия и с проклятой кастрюлей на голове. Когда догадались заглянуть к доку в кабинет.

— А что они потеряли там, в этом кабинете?

Ким позволил себе задать вопрос несколько раздраженным тоном. Оказывается, по части алиби у самой госбезопасности не все было в порядке. Но Лесных раздражение Кима взволновало не более, чем жужжание мухи.

— Они потеряли Клауса Гильде. Вашего клиента. Он очень ловко оторвался от слежки, когда вышел от профессора. И мои ослы не сразу догадались, что он может и вернуться в дом Кобольда.

— Вы подозреваете, что Гильде сделал это?

Киму снова привиделись динозавры, бредущие по экрану дисплея.

— Но ведь вы сказали, что Кобольд сам надел на себя шлем психозонда, — тем не менее начал он отрабатывать защиту своего клиента.

— Я сказал, что такой представляется картина происшествия, — сухо оборвал его Лесных. — Но я не сказал, что такова она есть в действительности. И я не сказал, что убийцей является именно Гильде. Он мог вернуться и убить профессора, а мог и не возвращаться. У профессора были и другие пациенты. А убийца скорее всего как раз именно пациент Кобольда. На шлеме нет ничьих отпечатков пальцев, кроме тех, что оставил сам Кобольд. Но это еще ровным счетом ничего не значит: в конце концов шлем его могли заставить надеть обманом. Или просто под дулом пистолета.

— Вы знали о сеансе, который провел Кобольд с Гильде?

— Знали. Но не смогли вовремя наладить прослушивание кабинета. А память компьютера господина профессора разрушена. Именно это больше всего наводит на мысль о том, что убийцей Кобольда был кто-то из его пациентов.

— «Дино»? — осведомился Ким.

— А, вы тоже успели заметить эту заставку? Да, вы правильно догадались, агент.

Ким помолчал. Ему не хотелось делиться с Лесных своими догадками. Он перевел разговор в другое русло.

— Я должен буду дать вам официальные показания?

— Как бы не так, агент, — Лесных снова поморщился. — Я — только передаточная инстанция. С вами будут говорить шишки из Спецакадемии. Кажется, они предложат вам поработать на них. А мне ваш Гильде сдался не больше, чем прыщ на седалище... Ну вот и подъезжаем.

Раньше Ким никогда не обращал внимания на аккуратный двухэтажный особняк, затесавшийся среди каменных громад центра Канамаги. Иногда ему случалось проезжать, а то и проходить мимо него. Невнимательное чтение позеленевшей от времени вывески у входа оставило у него впечатление, что в особняке гнездится то ли согласительная палата по вопросам метрологии, то ли что-то еще — не менее скучное и бесполезное.

Но вещи всегда не таковы, какими они кажутся.

На этот раз кибертеннисист обставил Вальку в пух и прах. На табло со счетом было даже противно смотреть. Хорошо еще, что во «внутреннем дворике», где были расставлены тренажеры, никого не было, чтобы посмеяться. Валька бросил ракетку и уныло побрел к выходу. И тут его окликнули.

— С кем ты летишь, мальчик? — высокая длинноносая девушка положила руку на плечо Вальке и заглянула ему в глаза. — Кто тебя сопровождает?

Валька пригляделся к ней. Странная какая-то это была девушка — он ее заметил сразу, как только немного освоился на «Саратоге». На лайнере дальнего следования трудно не перезнакомиться со всеми поголовно пассажирами и членами экипажа. Разве что залечь на всю дорогу в гибернацию или просто не вылезать из каюты до конца рейса. Ни того, ни другого Валька делать не собирался. В конце концов из всех бесчисленных миллиардов людей, населяющих Обитаемый Космос, очень немногим выпадает случай оказаться на борту космического дальнобойщика, а если тебе повезло в неполные четырнадцать отправиться из одного конца Федерации в другой, с Синдереллы — на Чур-орбитер «Хевисайд», то ты уж ни за что взаперти сидеть не станешь.