Девочка, которую подключили

Джо уже за консолью, и за стеклянной стеной загорается свет. По ту сторону стены – комната, со всеми рюшечками и пикантными штучками, девчоночья комната. На постели небольшой холмик шелка со свисающей наружу тяжелой желтой косой.

Простыня шевелится, затем с шумом отброшена и расплющена.

На постели садится самая хорошенькая девочка, какую ты когда-либо видел. Она трепещет – ну прямо порно для ангелов. Она поднимает маленькие ручки, рывком подбрасывает вверх волосы, в сонной неге оглядывается по сторонам. Потом она не может удержаться и проводит ладонями по своим мини-грудям и животику. Потому что, понимаешь ли, перед тобой сидит кошмарная Ф. Берке, это она обнимает свое совершенное девичье тело, глядит на тебя восхищенными глазами.

А потом котенок выпрыгивает из кровати и растягивается на полу. Из сауны в затемненной комнате доносится сдавленный шум. Ф. Берке, которая попыталась потереть прошитый проводами локоть, внезапно задыхается в двух телах, в ее мышцах дергаются электроды. Джо жонглирует поступающими сигналами, бормоча что-то в микрофон. Суматоха позади, все в порядке.

Эльф встает, бросает премиленько-сердитый взор на стеклянную стену и входит в прозрачную кабинку. Ванная, что же еще? Она – живая девочка, а живым девочкам после ночного сна надо в ванную, пусть даже их мозги и находятся в шкафу-сауне в соседней комнате. А Ф. Берке – она не в сауне, она тоже в ванной. Проще простого, если иметь особый клей для замкнутой тренировочной цепи, которая позволяет ей управлять своей нервной системой на расстоянии.

А теперь давай проясним кое-что. Ф. Берке не чувствует, что ее мозг в сауне, она чувствует себя в этом миленьком тельце. Когда ты моешь руки, ты чувствуешь, как вода попадет тебе на мозг? Конечно, нет. Ты чувствуешь воду на руках, хотя это «чувство» – на самом деле набор потенциальных сигналов, проскакивающих в электрохимическом желе у тебя меж ушей. А попали туда эти сигналы по длинным импульсным цепям от твоих рук над раковиной. Именно так мозг Ф. Берке в шкафу чувствует воду на ее руках в ванной. Тот факт, что сигналы по дороге в мозг перепрыгнули через пустое пространство, не имеет ровным счетом никакого значения. Хочешь ученого жаргона? Это называется эксцентрическая проекция или сенсорная референция, и все это ты проделывал всю свою жизнь. Ясно? Но погоди, скажешь, откуда взялась эта девочка-кукла? Ф. Берке тоже задает этот вопрос, с трудом выдавливая слова. – Выращивают, – объясняет ей Джо. Ему плевать на отдел, занимающийся мясом. – Это – ОП, осадки плаценты. Модифицированные эмбрионы, понимаешь? Потом в них вживляют контролирующие импланты. Без Удаленного Оператора, или попросту Удаленки, они – просто овощи. Погляди на ногу – вообще никаких мозолей (он это знает, ему сказали).

– О-о, она невероятна...

– Да, недурная работенка. Хочешь, попробуем сегодня режим ходить/говорить? Ты быстро схватываешь.

И это правда. Отчеты Джо, и отчеты няни, и отчеты врача, и стилиста уходят наверх к тому, кто хоть и называется медиком-кибертехом, на самом деле – администратор проекта. Его отчеты, в свою очередь, идут в зал заседаний ВКК? Разумеется, нет! Ты думал, это и впрямь что-то крутое? Его отчеты просто идут наверх. Дело в том, что проекту дан зеленый свет, очень зеленый. Ф. Берке далеко пойдет.

Так что кудлатый человечек – доктор Тесла – должен инициировать процедуры. Досье на маленького котенка в центральном банке данных корпорации, к примеру. Рутина чистой воды. И график поэтапного внедрения, которое выведет Дельфи на мировую сцену. Это просто: появление на пару минут во внесетевом голографическом шоу или сериале.

Потом он должен расписать событие, которое будет финансировать Дельфи, и работать на нее. А это требует совещаний по бюджету, разрешений и допусков, координации. Проект Берке начинает расти и набирать людей И есть еще пренеприятная проблема с именем, которая всегда доводит доктора Теслу до острой боли под гривой.

Имя оказывается странным: внезапно выясняется, что "Ф" в имени Берке означает «Филадельфия». Филадельфия? Сокращения: Филли? Пала? Пути? Дельфи? Это хорошо? Плохо? Наконец с оглядкой дают дорогу «Дельфи» («Берке» уже заменено на что-то, чего никто и никогда не запомнит).

Давай за мной! Мы на официальной проверке в подземных апартаментах – самая последняя из комнат, куда распространяется тренировочная цепь. Присутствуют: кудлатый доктор Тесла, зажатый меж двумя типами из бюджетного отдела, и тихий отеческого вида человек, с которым все обращаются, как с раскаленной плазмой.

Джо распахивает дверь, и робко входит она.

Их маленькая Дельфи, пятнадцати лет – и ни одного изъяна.

Тесла представляет ее собравшимся. Она по-детски серьезна: прекрасное дитя, с которым приключилось нечто столь чудесное, что каждый может почувствовать щекотку ее восхищения. Она не улыбается, она... сияет. Эта переполняющая ее радость – все, что видно от Ф. Берке, забытого неуклюжего остова в сауне за стеной. Но Ф. Берке на знает, что она жива – это Дельфи живет каждым своим теплым сантиметром.

Один тип из бюджета издает сладострастное сопенье и в ужасе застывает. Отеческий чин по имени мистер Кэнтл прочищает горло.

– Ну, моя юная леди, ты готова отправиться на работу?

– Да, сэр, – степенно ответствует эльф.

– Посмотрим. Кто-нибудь тебе объяснил, что ты будешь для нас делать?

– Нет, сэр. – Джо и Тесла потихоньку выдыхают.

– Хорошо. – Он оглядывает ее, пытаясь нащупать слепой мозг в соседней комнате.

– Ты знаешь, что такое реклама?

Он говорит гадкие вещи, он хочет шокировать. Глаза Дельфи расширяются, маленький подбородок вздергивается. Джо – в экстазе от того, какое сложное выражение удается проецировать Ф. Берке. Мистер Кэнтл ждет.

– Это, ну, когда они раньше говорили людям, покупать вещи, – она сглатывает. – Это не разрешается.

– Совершенно верно, – мистер Кэнтл торжественно откидывается назад. – Реклама, какой она была раньше, противозаконна. Показ иного, чем законное использование продукта, предназначенный для увеличения его продаж. В прошлые времена любой производитель имел право навязывать свои товары любым способом, в любое время и в любом месте, какие мог себе позволить. Все средства массовой информации и большая часть ландшафта были захвачены экстравагантной конкурирующей рекламой. Сама реклама стала неэкономичной. Общество взбунтовалось. С введением так называемого Акта Барышника продавцы были ограничены, цитирую, «показом или самого продукта, увиденного в процессе его установленного законом использования, или в ходе продаж на территории продавца». – Мистер Кэнтл подается вперед. – Теперь скажи мне, Дельфи, почему люди покупают один продукт, а не другой?