Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")

На вторую ночь нам не так повезло с лагерем. Будь у меня мои прежние знания, я могла бы распространить на нас защитные чары, но сейчас я была беспомощна. Вранг и Вальмонд привели нас к холмам у подножия гор, через которые мы должны были перейти, но мы все еще шли на север и дальше на восток, чем было надо. Мы остановились среди деревьев, образовавших плотный навес, несмотря на отсутствие листьев. В этом убежище ринтаны легли, дав нам возможность прислониться к ним и отдохнуть, пока мы жевали дорожные лепешки и пили из седельных фляг. В них было вино Зеленой Долины, смешанное с водой тамошних источников, которая издавна славилась, как восстанавливающая силы. Вранг улетел на выбранную им скалу, а люди остались отдыхать. Я снова боялась заснуть, уверенная, что меня настигнет одна из Теней, посланная за нами. Я не думала о том, как мы переберемся через горы. Все мое воображение было занято тем, что может случиться до того, как я снова увижу свою родину, хотя знала, что, думая о Зле, я наношу себе вред. Слева от меня сидел Вальмонд в своем зеленом плаще. Я видела, как его голова поворачивается и смотрит на горы, хотя перед ним сейчас была такая завеса из кустарников и ветвей деревьев, что он не мог ничего увидеть. В его позе было что-то такое, что заставило меня спросить шёпотом:

— Впереди что-то тревожное?

Он повернулся ко мне.

— В это время в горах всегда тревожно.

— Охотники? Какие? — Я удивилась. В низинах хватало всяких страшных сюрпризов. Но какие чудовища могут выследить нас на высотах?

— Нет, сама местность. — Он не скрывал от меня своего страха, и я была ему благодарна за это, потому что все, о чем он мог сказать, значило для меня меньше, чем то, что происходило во сне.

— Сейчас много лавин, и они очень опасны.

— Лавины… Я и не думал о них.

— Значит, это опасный путь, опаснее, чем тот, другой? — спросила я.

— Не знаю. Эта местность для меня новая. Удвоим осторожность.

Я спала в эту ночь, и мои опасения не оправдались снова. Я спала в незащищенном месте, но снов не было. Утром, когда свет поднял нас, прилетел Вранг. Он на рассвете облетел высоты, но ничего хорошего не сообщил. Есть проход, ведущий на запад, Но идти туда придется пешком, и потребуется искусство альпинистов. Большим кривым когтем Вранг нарисовал на снегу карту и указал каждую точку, где могла быть опасность для нас. Затем он снова улетел и обследовал путь на гораздо большем расстоянии, чем мы могли бы пройти за день. Мы начали путь по горам.

Глава 2

Сначала наш путь ничем не отличался от любого горного пути, но к тому времени, как поднялось бледное солнце, мы достигли места, где, как и предсказывал Вранг, нам пришлось распрощаться с ринтанами и идти дальше на своих двоих. То, что было тропой, хоть и требовавшей осторожности, превратилось в подобие узкой лестницы, пригодной только для двух ног, но не для четырех. Мужчины уложили наши скудные запасы и достали веревки и посохи со стальными наконечниками. Вальмонд, умевший обращаться с ними лучше нас, пошел впереди, и мы двинулись в дальнейший путь, ставший испытанием нашей твердости. Я была почти уверена, что лестница, по которой мы поднимались вверх, была создана не ветром и непогодой, а какими-то разумными существами. Делавшие ее вряд ли были похожи на нас, так как ступени были слишком высоки и узки, иной раз на них можно было стоять только на цыпочках, и очень редко попадались такие, где умещалась вся ступня. Но других ориентиров, свидетельствовавших, что это когда-то была дорога, не было. От высоких ступеней болели ноги и поясница. Хорошо, что ветер сдул с них снег и лед, и мы шли по голым камням, не боясь ненароком поскользнуться. Лестница казалась бесконечной, она шла не прямо по склону, а почти сразу повернула налево вдоль скалы, и это укрепило мои предположения насчет того, что этот путь был не естественным, а кем-то созданным. Наконец, мы поднялись на плато. Солнечный свет, сопровождавший нас, пока мы взбирались, исчез, низко повисли темные тучи. Вальмонд встал лицом к ветру, раздувая ноздри, словно нюхал, не таят ли эти тучи какого-либо зла. Затем он снял опоясывающую его веревку и встряхнул, так что на ней стали видны блестящие крючки.

— Обвяжемся веревкой, — предложил он. — И, если шторм застанет нас здесь…

Он повернулся и поглядел вдаль. Я подумала, что он ищет место, где бы нам укрыться от бури. Я вздрогнула. Несмотря на одежду, которая делала меня неуклюжей, ветер все-таки находил способ покалывать меня своим ледяным дыханием. Мы поторопились, повинуясь приказу Вальмонда, зацепить крючки веревки за наши пояса. И он повел цепочку дальше. За ним шел Кайлон, потом Кимок и, наконец, Рокнар. Я была самой неловкой. Во время пограничной войны Рокнару и моим братьям приходилось бывать в горной местности и, хотя у них не было столь долгой практики, как у Вальмонда, они многое умели и не выглядели не уклюжими. Вальмонд шел, опираясь на посох, и мы следовали за ним, не натягивая веревки. Тучи быстро сгущались, снег еще не падал, а другого края плато уже почти не было видно. И Вранг не возвращался, чтобы сообщить, что ждет нас впереди. Вальмонд простукивал посохом дорогу перед собой, как бы опасаясь ловушки, скрытой под надежной с виду опорой для ног, и шел гораздо медленнее, чем мне хотелось бы, а ветер становился все холоднее. Как подъем по ступеням казался бесконечным, так и эта прогулка могла тянуться часы и дни. Время уже не имело значения. Если не шел снег, то ветер разметал старые сугробы и окружал нас сбивавшей с пути вуалью. Я боялась, как бы Вальмонд не оказался слепцом, ведущим слепцов, и не наткнемся ли мы на какой-нибудь утес вместо безопасной тропы.

Наконец, мы отыскали место, где нависшая скала укрыла нас от ветра и снега. Тут мои спутники держали совет — идти или переждать бурю, которой боялся Вальмонд. Я, тяжело дыша, прислонилась к каменной стене. Холод, который я вдыхала в легкие, обжигал. Все мое тело дрожало, и я боялась, что, если Вальмонд подаст сигнал идти, я не смогу сделать ни одного шага. Я была так занята мыслями о своей усталости, что не заметила возвращения Вранга, который своим хриплым, каркающим голосом про будил меня от мыслей. Вранг вперевалку вошел под навес Он сильно встряхнулся, раскидывая во все стороны мокрый снег, а потом присел перед Вальмондом в позе, показывающей, что он сел не на одну секунду Я решила, что наше путешествие на сегодня закончено, и спокойно уснула, сидя у скалы Костра мы не могли развести, потому что не было топлива, и я, коченея, думала, что мы тут замерзнем под порывами ветра, который нет-нет да проникал к нам. Но Вальмонд был готов и к этому. Он достал из своего мешка кусок материала не шире моей ладони. Когда он начал разворачивать эту ткань, она становилась все шире, все пушистее и, наконец, превратилась в большое одеяло, под которым мы все улеглись Мое дрожавшее тело оттаяло под его теплом, мои спутники тоже обогрелись. Даже Вранг залез под один его конец и сгорбился там. Одеяло было мягким, как пух, но по виду больше походило на мох. Я рискнула спросить Вальмонда, и он объяснил, что одеяло действительно сделано из растительности, но с помощью небольшого червя, живущего в Долине, который питается мхом, а затем прядет нить, чтобы сделать из нее кокон от непогоды. Зеленый Народ давно одомашнил этого червя, кормит его, а из нитей делает такие одеяла. К сожалению, для одного одеяла нужны сотни червей и многолетняя работа, поэтому одеял этих всего несколько штук и они являются сокровищами Долины.

Я слышала, как разговаривают мои друзья, но их слова шли мимо моих ушей, как успокаивающее жужжание, и я задремала, потому что уставшее и болевшее тело не могло больше бороться со сном. Все мои страхи как бы улетучились, и я не была больше Каттеей, постоянно опасающейся стать жертвой врага, а просто бездумным телом, до боли нуждавшемся в отдыхе.

Я видела сон, не сон-кошмар, от которого просыпаешься с криком, но столь же живой и яркий. Мне снилось, что я лежу с другими под этим одеялом и с каким-то ленивым удовлетворением жду грохота бури, чувствуя себя в полной безопасности в окружении своих защитников. Из бури появился поисковый луч, серебряный, живой, и повис прямо над нашими скучившимися телами. Во сне я знала, что этот поиск исходил из другого мозга, имеющего власть. Однако, я не считала его злом — просто он отличался от нашего мозга. Конец этого серебряного луча или нити раскачивался, пока не застыл надо мной. Тут я в первый раз почувствовала какую-то опасность. Когда я мобилизовала всю имевшуюся у меня защитную энергию, луч исчез, и я проснулась. Вокруг все было точно так же, как и во сне — все мы лежали, а вдали гремела буря. Я ничего не рассказала своим братьям, потому что это не только не принесло бы пользы, а, напротив, помешало бы в тех опасных условиях, в которых мы находились. Я решила, что, если почувствую прикосновение настоящего Зла, то отцеплюсь от спасительной веревки и положу конец своим проблемам, лишь бы не потянуть за собой других. Мы провели в этом месте остаток дня и мочь. На следующее утро туч уже не было. Вранг взлетел высоко и, вернувшись, сообщил, что буря кончилась и все спокойно. И мы пошли. Тут уже не было ступеней. Мы ползком взбирались по утесам, шли по гребням. Вальмонд все время так внимательно следил за вершинами над нами, что это действовало на нас, по крайней мере, на меня, хотя я не была уверена, боится ли он чего-то еще, кроме лавины. В середине дня мы нашли более широкий выступ, чем тот, по которому шли раньше, и присели на нем перекусить. Вальмонд сказал, что мы уже недалеко от прохода и, возможно, часа через два все худшее останется позади. Спустившись со склона, мы повернем на восток. Так что мы с некоторым облегчением пожевали лепешек и попили из фляжек напиток Долины. Мы прошли через проход за время, указанное Вальмондом, и вышли на ведущую вниз тропу, показавшуюся нам несравненно более легкой, чем тот путь, который мы проделали. Наш проводник призвал к остановке. Он проверил веревки и сказал, что их надо обновить. Мы ждали, пока он рылся в вещах. Вот тогда-то и грянула опасность, которой он боялся. Я услышала только рев и инстинктивно откинулась назад, а потом покатилась, засыпанная снегом, и больше уже ничего не помнила.