Корабль Древних

— Что за представление, господин! Никогда не думал, что из тебя выйдет такой актер. Прекрасная игра!

Йама пожал плечами. Теперь, когда все кончилось, он ощутил стыд. В голове толчками пульсировала боль. Он объяснил:

— Я не играл. Я взбесился.

Вмешалась Тамора:

— О чем я и говорю: без злости не обойтись. Ты входишь во вкус, Йама. Это хорошо. Мы из тебя сделаем мужчину, не хуже наших из Бешеного Племени. Думаешь, не получится? Эти рабы были в услужении тысячи поколений, а мы обращаемся с ними как с добровольцами. Слишком мы добренькие. Они берут в руки оружие не потому, что стремятся к нему, а потому, что им так сказали. Да они пальцем не пошевелят без приказа, а потом сделают только то, что им указано, ни на шаг больше. Они хоть целый день могут прекрасно ходить строем и ни разу не собьются с ноги, но боевого духу у них нет и не будет.

Тамора злилась на себя и не собиралась прощать виновных. Все шло вкривь и вкось с самого момента, когда они попали в засаду, устроенную шайкой наемных негодяев у Ворот Двойной Славы.

Она добавила:

— Мы — только пара наемников. Разумеется, мы делаем все возможное с тем материалом, который есть в наличии, но в конце концов это ничего не изменит. Силы Туземных Проблем войдут сюда, как к себе домой, перебьют рабов и займут все помещения за один день. Не очень-то полезное отклонение от твоих поисков, Йама. Мне жаль, что так получается.

— Однако без этого прикрытия я не смог бы попасть во Дворец без допроса. А кроме того, — широко улыбнулся Йама, — мне нравится эта работа: упражнения, муштра.

Так оно и было. Грохот щитов и окованных палок, запах тела и пота — все это всколыхнуло в его душе милые воспоминания о бесчисленных днях, проведенных в гимнастическом зале с Тельмоном и сержантом Роденом, а учебные бои служили отдушиной для той воинственной жажды, о которой он прежде даже не подозревал.

Тамора сказала:

— Я и забыла, что ты так молод и просто не можешь не надеяться. Мы, конечно, заставим этих несчастных поверить, что в них вселился боевой дух, но это ни на минуту не оттянет их гибель. Они знают, что обречены на смерть и что их жены и дети тоже погибнут или пойдут в рабство. За нас потребуют выкуп, но раз он уже внесен в виде залога в Департамент Внутренней Гармонии, то нас освободят и к тому же заплатят положенный гонорар. Вот такая будет развязка.

— Хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права. Но, боюсь, префект Корин все еще меня ищет, а он занимает очень высокий пост в Туземных Проблемах.

Это они обсуждали и раньше, а потому Тамора произнесла с нарочитым терпением:

— Разумеется, я права. С самого сотворения мира все происходит именно так. Если бы не древние протоколы, здесь постоянно шла бы гражданская война. У твоего префекта не хватит власти что-либо изменить. Я уверена, что тех идиотов послали в засаду именно от Департамента Туземных Проблем, и префект Корин вполне мог приложить к этому руку, но теперь, когда мы находимся в пределах данного Департамента, он не посмеет ничего сделать.

А теперь слушай. Есть одна проблема. Не твой префект, а настоящая проблема. Мы сражаемся потому, что нам платят. Если попадем в плен, ничего плохого с нами не случится. Но рабам приходится сражаться, потому что им приказали, а приказали им из-за того, что эта ведьма, которая здесь распоряжается, утверждает, что она прорицает победу. Здешние рабы нутром чуют, что она врет. Оттого-то они такие мрачные.

Йама заметил:

— Но мы же не можем знать наверняка, что Лурия только притворяется, будто владеет тайным даром предвидения.

— Ха! Она-то точно знает, что ничего подобного у нее нет. И Сайл знает. И рабы. А вторая пифия просто-напросто бледнолицее слабоумное дитя, украденное из колыбели. Я не слышала, чтобы она хоть слово сказала за все время, пока мы здесь торчим.

Тут вмешался Пандарас:

— Пусть Дафна совсем еще маленькая, но дар у нее есть, потому-то ей и запретили говорить. Лурия боится, что когда-нибудь невинная Дафна разоблачит ее обман. Господин, мне надо обсудить с тобой то, что я услышал.

Йама сказал:

— Дафна совсем еще маленькая. Конечно, может оказаться, что у нее есть свои мысли по этому поводу, но, возможно, ей нечего сказать.

Тамора засмеялась:

— Йама, твоя наивность просто опасна для окружающих. Раз в кои-то веки твой любимый крысенок сказал дельную вещь, а ты не слушаешь. Если у Дафны и правда есть пророческий дар, то Лурия будет пытаться заставить ее молчать. И Сайл тоже. И эта его анемичная жена. Ведь Дафна наверняка знает, к какому разгрому приведет оборона Департамента.

На это Йама сказал:

— Ну, скоро мы увидим ее за работой. Через два дня оракула откроют для посетителей, и пифии станут отвечать на вопросы пришедших им поклониться. Вполне вероятно, что церемония эта будет проходить в последний раз, ибо через десять дней после нее наступит крайний срок ответа на требование о сдаче. И тогда Департамент Туземных Проблем получит возможность попрать обветшалую славу Департамента Прорицаний, ступив в пределы Полуденного Покоя и заняв помещения, где Иерархи некогда плавали среди Звездных карт Галактики, направляя маршруты со звезды на звезду сквозь дыры в пространстве и времени. Пандарас обратился к Таморе:

— Мой господин заплатил тебе, чтобы ты помогла отыскать его расу, и это более почетная задача, чем ваша игра в солдатиков. И вы оба это поймете, если только дадите мне кое-что рассказать.

— Если хочешь, можешь смываться, — сказала Тамора. — Хотела бы я посмотреть, как ты будешь убегать, крысенок. Тут-то и выяснится, что на твой счет я всегда была права.

Пандарас заговорил с видом оскорбленного достоинства:

— Я предпочитаю не реагировать на выпады относительно свойств моего характера, разве что позволю себе заметить: те, кто приписывает всем окружающим низкие мотивы, делают это потому, что от себя самих ничего другого не ожидают. Однако, пока вы играли в солдатиков, я рисковал жизнью. Господин! Пожалуйста, выслушай меня. Я должен рассказать тебе, что слышал.

— Если это снова кухонные сплетни, — вмешалась Тамора, — то лучше заткнись. Ты способен создать целую эпическую поэму из такой мелочи, как разбитое стекло.

— Хм, а почему бы и нет? Для самого стекла наступил момент мучительной смерти, его товарищи — стекла в соседних рамах — скорбят о своем соратнике, осознавая в этот миг, что и самих их ожидает смертный удел.

Тут вмешался Йама:

— Пандарас говорит, что подслушал тайное совещание заговорщиков.

— Господин, она мне не поверит. Не стоит ей даже рассказывать.

— Давай быстрее, Пандарас! Забудь свою раненую гордость.

— Их было двое. Они о чем-то шептались, и тут я услышал, как один из них сказал: «Завтра, на рассвете. Отправляйся туда и скорее возвращайся». Голос был женский. А второй, наверное, просто слуга, потому что он в ответ что-то покорно промычал и все. Тут женский голос произносит: «Исполни это, и я взлечу очень высоко. Не справишься — она останется жить. А если она будет жить, мы все можем умереть». А потом они ушли, господин, и я больше ничего не услышал. Но ведь этого достаточно, правда?

Тамора сказала:

— Такого вполне следовало ожидать. Эти древние департаменты — настоящие крысиные гнезда, там вечно из-за пустяков плетутся интриги и вспыхивает вражда.

Пандарас спросил:

— Если здесь никому нельзя доверять, зачем нам оставаться? Надо бежать, так будет меньше потерь.

Йама вернулся к теме:

— Ты так и не сказал нам, кто были эти заговорщики.

— Ну, что касается личностей…

Тамора фыркнула:

— Ха! Ты сдрейфил и не решился высунуть нос, чтобы рассмотреть.

— Если бы я перегнулся через перила галереи, меня бы увидели, и все было бы кончено. — Пандарас стукнул по паре светлячков, кружившихся у него над головой, они нырнули вниз, а потом снова вернулись на орбиту. — Эти проклятые штуки, которыми мы должны пользоваться вместо свечей, обязательно меня бы выдали.