Журнал «Если», 1998 № 07

— А у нас все же лучше, — глядя в коробку, с задумчивой улыбкой проговорил Урусов. — Правда, Оленька?

Аллен Стил

Куда мудрец боится и ступить…

15 января 1998 года. Четверг, 23:15.

Когда улеглась шумиха, связанная с происшествием на озере Сентерхилл; когда были подшиты и сданы в архив отчеты компетентных служб и специально созданные подкомитеты провели свои закрытые слушания; когда наконец высокие персоны, допущенные к государственным секретам, убедились, что проблема, хоть и не решена до конца, но, по крайней мере, перестала быть животрепещущей и острой — только тогда, оглядываясь на то, как разворачивались события, Зак Мерфи начал постигать, что на самом деле все началось днем раньше, в пивном баре «Снегирь» на Пенсильвания-авеню.

«Снегирь» был одной из самых почтенных забегаловок, расположенных на Капитолийском холме. Он находился примерно в трех кварталах от здания Конгресса и совсем близко от одного из самых сложных в криминальном отношении районов Вашингтона. Днем здесь любили обедать сотрудники Конгресса и журналисты, приходившие сюда на перерыв, когда в коридорах власти происходила какая-нибудь сенсация; в вечерние же часы «Снегирь» наполнялся федеральными служащими из доброй дюжины министерств и ведомств. Взмыленные, во влажных от пота рубашках, с животами, распухшими от высококалорийной, но малосъедобной пищи, которую можно извлечь из любого торгового автомата, они являлись сюда после напряженного двенадцатичасового рабочего дня, чтобы пропустить с друзьями по паре кружек пива, а потом нетвердой рысью мчались к ближайшей станции метро Капитол-Саут и садились на поезда, идущие в вашингтонский пригород — в Мэриленд или Виргинию.

Так повелось, что вечер четверга был «пивным днем» сотрудников Управления паранормальных исследований. Мерфи бывал на этих дружеских вечеринках нечасто, предпочитая проводить время с женой и сыном в своем доме в Арлингтоне, однако в последнее время дома ему было тяжко. Донна никак не могла прийти в себя после смерти матери, скончавшейся перед Рождеством, а Стива, похоже, гораздо больше интересовали магические карты, чем родной отец. Вот почему, когда Гарри Камиски, заглянув в его комнату в начале девятого, спросил, не хочет ли он выпить с ребятами пивка, Мерфи неожиданно решил пойти. В конце концов, подумал Мерфи, он уже давно не устраивал себе выходной, и не будет ничего страшного, если сегодня он явится домой на часок позже. Пусть даже при этом от него будет пахнуть «Будвайзером» — Донна все равно молча свернется калачиком на своей половине кровати, а Стиву на все наплевать, если только отец не откажется от своего обещания взять сына в субботу в магазин комиксов.

Выключив компьютер, Мерфи запер свой кабинет и присоединился к Гарри и Кенту Моррису, которые уже ждали его в вестибюле. На улице было слякотно и сыро, и пешая прогулка до «Снегиря», находившегося всего в пяти кварталах, не доставила Мерфи удовольствия.

В «Снегирь» они пришли самыми последними — завсегдатаи давно сидели на месте. В задней комнате пивной уже были составлены вместе несколько столов, и официантка сбилась с ног, обнося собравшихся кувшинами с пивом и тарелками с подсоленным поп-корном. Появление Мерфи вызвало у собравшихся умеренное любопытство — все-таки он в «Снегире» редкий гость. Как бы там ни было, для него сразу освободили место, и Мерфи сел. В Управлении он пользовался репутацией «сухаря» и знал это, поэтому он начал с того, что распустил галстук и велел смотревшему на него во все глаза молодому специалисту, недавнему выпускнику Йельского университета, перестать обращаться к нему «сэр» и звать его попросту Зак. Потом Мерфи налил себе первую из двух кружек, которые он себе обещал. Выпить пару пива, немного поболтать с коллегами, и домой — такова была программа, которой он намеревался строго придерживаться.

На деле же, разумеется, все вышло не так, как он планировал. Вечер оказался слишком холодным и сырым, а в «Снегире» было так тепло и сухо! Горящий газ уютно шипел под фарфоровыми поленьями в камине, и отсвет огня дрожал в стеклах множества спортивных фотографий в рамках, развешанных по обшитым деревом стенам. Приятная застольная беседа легко перескакивала с финала «Суперкубка», который должен был состояться на будущей неделе, на текущий кинорепертуар, а то вдруг разговор касался самых последних капитолийских сплетен и слухов. Официантка Синди, обслуживавшая их стол, хоть и носила кольцо, которое свидетельствовало о том, что она с кем-то помолвлена, вовсю наслаждалась знаками внимания, которые сотрудники УПИ наперебой ей оказывали, и это делало атмосферу за столом еще более непринужденной.

Между тем гулянка шла полным ходом, и пиво лилось рекой. После второго похода в туалет Мерфи заскочил в телефонную будку и позвонил домой — предупредить Донну, чтобы она не ждала его. Нет, он вовсе не пьян, просто очень устал — только и всего. Нет, он не будет садиться за руль — машину он оставил в гараже, а сам возьмет такси. Да, дорогая. Нет, дорогая. И я тоже тебя люблю. Спокойной ночи и приятных сновидений. После этого содержательного разговора Мерфи снова вернулся к столу, где Орсон как раз потчевал Синди бородатым анекдотом про техасского сенатора, проститутку и кастрированного бычка.

Мерфи даже не заметил, как пролетело время, и спохватился только тогда, когда было уже достаточно поздно и комната наполовину опустела. Один за другим сотрудники УПИ допивали «посошок», выбирались из-за стола и, надев свои куртки и теплые плащи, нетвердым шагом выходили в ненастную мглу. В конце концов, из полутора десятков человек за столом осталось только трое — Кент, Гарри и сам Мерфи, уже подошедшие к той опасной грани, за которой приятная эйфория переходит в тяжелый пьяный угар.

Синди тоже заметно поскучнела; от ее веселости и оживления не осталось и следа, и теперь ее лицо не выражало ничего, кроме раздражения. Собрав со стола пустые кружки, она принесла им еще кувшин пива, строго предупредив, что больше они не получат. Не нужно ли вызвать такси, спросила она, и Мерфи с грехом пополам удалось объяснить Синди, что, да, мэм, такси — это было бы неплохо, даже очень здорово, спасибо большое… Потом он вернулся к прерванному разговору, который, по случайному стечению обстоятельств, коснулся путешествий во времени.

Впрочем, ничего странного в этом не было. Несмотря на то, что о возможности путешествий во времени говорилось, главным образом, в самых путаных трудах по теоретической физике, сотрудники Управления паранормальных исследований живо интересовались этим вопросом. В этом заключалась их работа. Таким образом, не было ничего необычного в том, что Мерфи обсуждал со своими коллегами именно путешествия во времени — поздний час и огромное количество выпитого пива располагали к разговору именно на эту волнующую тему.

— Представьте себе… — Гарри громко рыгнул в кулак. — Пршу прщения… Так вот, представьте себе на минуточку, что путешествие во времени возможно. Значит, человек может вернуться в прошлое…

— Эт-то нельзя, — вставил Кент.

— Я знаю! — Гарри погрозил ему пальцем. — Я знаю, что это невозможно. Но давайте просто вообразим…

— Говорю тебе, это неосуществимо. Нереально, невозможно… Понимаешь? Я ведь тоже читал все эти книги, и я тебе точно говорю — путешествие во времени невозможно! Ни один человек не может… Ни одна страна еще не владеет соответствующей технологией.

— Да я не о том толкую, черт! Не о сегодняшнем дне. Я говорю о будущем. Когда-нибудь, скажем, через тысячу лет, кто-нибудь сможет… Вот о чем я тебе талдычу!

— A-а… Ты имеешь в виду наших отдаленных потомков, которые могут явиться с визитом в собственное прошлое? Ты это имеешь в виду? — В детстве Мерфи увлекался научной фантастикой, в которой часто говорилось о путешествиях во времени. На чердаке в его доме до сих пор хранилось несколько зачитанных до дыр книг Финнея и Андерсона, в чем он ни за что бы не признался приятелям. Научная фантастика — за исключением телесериала «Секретные материалы» — была в Управлении не в почете.