Спасатели планеты

Форс наклонился над столом, пристально глядя Элисону в глаза.

— Вы ведь говорите на их языке, не так ли?

— Я когда-то знал его, полагаю, что смогу вспомнить под гипнозом. Но зачем? Вы хотите, чтобы я что-нибудь перевел?

— Не совсем. Мы хотим отправить вас в экспедицию к Следопытам.

Сидя в темноте и глядя на испуганное лицо Джея, я думал: Боже, какое приключение! Неужели они предложат мне пойти с ним?

Форс немного помолчал.

— Это будет трудный путь. Вы знаете, что из себя представляют Геллеры. Все же вы сумеете покорить горы, ведь это было вашим увлечением до того, как вы пришли в медицину.

— Я перерос детские увлечения много лет назад, сэр, — натянуто сказал Джей.

— Мы предоставим вам лучших проводников, каких только сможем, терранцев или дарковерцев. Но все они не смогут сделать того, что сможете вы. Вы знаете Следопытов, Джей. Вы отлично сумеете убедить их сделать то, чего они никогда прежде не делали.

— Что же это? — подозрительно спросил Элисон.

— Покинуть горы. Приведите нам добровольцев-доноров, и мы сможем, если наберем достаточно крови, выделить нужную фракцию и синтезировать ее, вовремя предотвратив тем самым эпидемию. Эта миссия трудна и опасна, как адово пламя, но кто-то должен ее выполнить и боюсь, вы — единственный подходящий человек.

— Мне кажется, мое первое предложение лучше. Бомбу на Следопытов, бомбу на Геллеры, а то и сразу на всю планету.

Черты лица Джея исказила ненависть, которую, спустя минуту, он взял по контроль, после чего продолжил: — Я… я не хотел бы этого. В принципе, я вижу, что это нужно только… — он замолчал и сглотнул.

— Прошу вас, продолжайте. Что вы хотели сказать?

— Не знаю, так ли хорошо я подхожу, как вы думаете. Нет, не прерывайте. Видите ли, я нахожу туземцев Дарковера неприятными, даже гуманоидов. Что же касается Следопытов…

Это окончательно вывело меня из себя. Я не мог больше терпеть и прошипел Форсу: "Остановите этот проклятый фильм! Вы не представляете себе, как выставляете себя на посмешище, давая ему такое поручение. Я бы лучше…" Форс огрызнулся: "Заткнитесь и слушайте!" Я заткнулся.

Джей Элисон молчал, он был возмущен. Форс не дал ему возможности до конца объяснить, почему он отказался даже преподавать в медицинском колледже для дарковерцев, основанном терранской империей. Он оборвал его и раздраженно произнес: — Мы знаем все это. Но вам, Джей, вероятно, никогда не приходило в голову, что это может составлять для нас определенное неудобство — знания, которые нам жизненно необходимы, будут лежать без движения, пока, чисто случайно, не попадут в руки какого-нибудь человека, который должен еще оказаться настолько любопытным, что использует их.

Элисон даже не шевельнул ресницами, хотя на его месте я уже давно бы скорчился.

— Я отдаю себе полный отчет, доктор.

Форс глубоко вздохнул.

— Вполне могу допустить, что сейчас, в данную минуту, вы не подходите, Джей. Но скажите, вы знаете что-нибудь о психодинамике?

— К сожалению, немного, — в голосе Элисона явно не было сожаления. Он прозвучал так, будто ему до смерти надоел этот разговор.

— Могу я сказать прямо, может быть, даже задев вас?

— Извольте, я не очень-то обидчив.

— По-существу, доктор Элисон, человек настолько может сдерживать в себе приобретенные желания, комплексы, насколько ясно он сам представляет свою «второстепенную» личность. В невротических индивидуальностях этот комплекс, совокупность личных характерных черт, иногда дробится, и мы получаем синдром, известный как "многократная или чередующаяся личность".

— Я изучал несколько классических случаев. Это не там была женщина с четырьмя личностями?

— Именно. Однако, вы не невротик, и поэтому обычным путем у вашей подавленной личности не будет ни малейшего шанса взять над вами верх.

— Спасибо, — сказал Джей с сарказмом. — Как бы мне теперь из-за этого и вовсе не потерять сон.

— Тем не менее, как я полагаю, вы обладаете такой "второстепенной личностью", хотя это и не бросается в глаза. Этот второстепенный — скажем, тоже Джей — объединяет в себе все ваши черты, которые вы стараетесь подавить. Он общителен, где вы застенчивы и ненатуральны, безрассудно смел, где вы осторожны, словоохотлив в то время, когда вы неразговорчивы; он, может быть, получает удовольствие от активных действий ради самих этих действий, в то время, как вы честно упражнялись в гимназии только для собственного здоровья. И он даже может вспоминать Следопытов не с антипатией, а с благодарностью.

— Короче — сочетание всех нежелательных черт характера?

— Это смотря с какой стороны посмотреть. Естественно, он будет представлять собой все черты характера собранные вместе, которые вы, Джей, считаете нежелательными. Но если его каким-то образом освободить, он может быть полезным для нашей работы.

— Но откуда вы будете знать, такой я или иной в настоящий момент?

— Я не знаю, но это интересный вопрос. Видите ли, более закомплексованные… — Форс закашлялся и поправился, — более высоко организованные личности обладают такой сдержанной "второстепенной личностью". Вот скажите, не чувствуете ли вы время от времени себя способным сделать что-нибудь такое, что совершенно для вас нехарактерно?

Видя, чего стоит ему это признание, я чуть ли не посочувствовал Элисону.

— Ну-у… да. Например на днях, несмотря на то, что я одеваюсь всегда скромно, — он мельком взглянул на свой форменный халат, — я вдруг почувствовал желание купить… — он снова замолчал, его лицо стало приобретать неприятный землисто-красный цвет, и он, наконец, пробормотал, ярко-красную, такую цветную, спортивную рубашку.

Сидя в темноте, я испытывал невольное сострадание к этому жалкому остолопу, теряющему душевное равновесие и стыдящемуся даже обыкновенного человеческого желания, каким-то чудом появившегося у него.

На экране Элисон свирепо хмурил брови.

— Безумное желание.

— Но тем не менее, оно было. Ну так как, Элисон? Вы может быть, единственный терранец на Дарковере, вообще единственный человек, который может дойти до Гнезда и не погибнуть.

— Сэр, как гражданин Империи, я не имею альтернативы, не правда ли?

— Джей, смотрите сами, — сказал Форс, и я почувствоваю, как он старается перешагнуть через барьер непонимания и найти контакт с душой этого холодного сдержанного молодого человека. — Мы не можем никому приказать делать что-нибудь похожее на это. За исключением обычных опасностей существует еще одна опасность — разрушение вашего личного равновесия и, может быть — нaвсегда? Я прошу вашего добровольного согласия на то, что превосходит понятие долга. Как человек человека. Ваше слово?

Я замер, ожидая ответа. Джей Элисон смотрел в окно, и я увидел, что он с силой сжал сплетенные длинные руки так, что хрустнули суставы пальцев. Он сделал странный жест и, наконец, сказал:

— У меня нет выбора, нет другого пути, доктор, Я попытаю удачи, я пойду к Следопытам.