Цивилизация статуса

Далее следуют Привилегированные Классы, различающиеся по символам, соответствующим рангу: например, у Хаджи – золотая серьга. Со временем вы узнаете прерогативы всех степеней и рангов. Нужно упомянуть священнослужителей. Не относясь к Привилегированным Классам, они обладают определенными льготами и правами. Я понятно говорю?

Все утвердительно забормотали. Квестор продолжал:

– Переходим к вопросам поведения. Пеоны обязаны называть Свободного Гражданина его полным титулом, обращаясь к нему со всем уважением. С Привилегированными Классами, например, Хаджи, разговаривать разрешается, только когда с вами заговорят, стоять надо смирно, глядя под ноги, а руки держать сцепленными впереди себя. От Привилегированного Гражданина нельзя отходить без разрешения. Ни в коем случае не позволяется сидеть в его присутствии. Ясно? Вам предстоит еще многое узнать. Мой ранг Квестора приравнивается к Свободному Гражданину, но обладает некоторыми прерогативами Привилегированных.

Квестор оглядел слушателей, желая убедиться, что до них дошел смысл сказанного.

– Эти бараки – ваш временный дом. Я составил график, кому подметать, кому мыть полы и так далее. Задавать вопросы мне можно в любое время, но глупые или дерзкие будут наказываться побоями или смертью. Помните, что вы самые низкие из низших, тогда останетесь в живых.

На несколько секунд Квестор замолчал. Затем объявил:

– Через два-три дня вас распределят на работу. Некоторые пойдут в германиевые шахты, некоторые на рыболовный флот, в разные отрасли торговли. А пока можете осмотреть Тетрахид.

Заметив непонимающие взгляды, Квестор пояснил:

– Тетрахид – название города, в котором вы находитесь. Это самый большой город на Омеге. – Он смолк, потом добавил: – И единственный.

– Что значит название Тетрахид? – спросил Джо.

– Откуда я знаю! – нахмурился Квестор. – Возможно, это одно из тех старых земных названий, которые вытаскивают скреннеры. Во всяком случае, будьте поаккуратнее, входя в него.

– Почему? – спросил Баррент.

Квестор ухмыльнулся.

– Это, пеон, тебе предстоит узнать самому.

Он повернулся и вышел из барака.

Баррент подошел к окну. Из него открывался вид на пустынную площадь и улицы Тетрахида.

– Собираетесь туда? – спросил Джо.

– Пожалуй. Пойдете со мной?

Маленький кредитный вор покачал головой.

– Думаю, это небезопасно.

– Фоэрен, а вы?

– Мне тоже что-то не хочется, – сказал Фоэрен.– Полагаю, пока лучше оставаться в бараке.

– Странно, – произнес Баррент. – Это же наш город. Идет кто-нибудь со мной?

Фоэрен пожал плечами, Джо махнул рукой и лег на койку. Остальные даже не взглянули в его сторону.

– Хорошо, – сказал Баррент. – Потом я вам все расскажу.

С минуту он подождал, надеясь, что кто-нибудь изменит решение, и вышел.

Город Тетрахид представлял собой цепочку зданий, вытянутую вдоль узкого полуострова. Со стороны суши полуостров огораживала высокая каменная стена с воротами, охраняемыми часовыми. Самым крупным зданием была Арена, раз в год используемая для Игр. Возле Арены сосредоточивались государственные учреждения.

Баррент шел по узким улочкам, осматриваясь по сторонам, стараясь понять, на что похож его новый дом. Извилистые немощеные улицы и темные обветшалые дома вызывали в памяти смутные картины. Где-то на Земле существовало подобное место, но он совершенно забыл его. Желание вспомнить было мучительно, как зуд, но восстановить картину ему так и не удалось.

Пройдя Арену, Баррент вышел на главный деловой проспект Тетрахида, удивленно читая вывески: «Доктор без лицензии – аборты без промедления!», «Дисквалифицированный адвокат – политический пул!»

Что-то в этих надписях было не то. Он шел дальше, мимо магазинов, рекламирующих краденые товары, мимо заведения с вывеской: «Чтение мозгов! Штат из скреннирующих мутантов. Ваше прошлое на Земле будет открыто!»

Баррент хотел зайти, но вспомнил, что у него нет ни гроша, а на Омеге, похоже, деньги ценятся высоко.

Он свернул в переулок, миновал несколько ресторанов и подошел к большому зданию Института ядов («Льготные условия. Рассрочка до трех лет. Результат гарантирован, в противном случае деньги возвращаются»). Вывеска над следующей дверью гласила: «Гильдия Убийц».

После вводной беседы на корабле Баррент решил, что на Омеге делается все для исправления преступников. Но этому явно не соответствовали вывески и объявления, или же это был какой-то очень странный метод исправления. Он двинулся дальше, медленно, в глубоком раздумье.

Потом он заметил, что люди уходят с его пути, прячутся в магазинах и подъездах. Старая женщина, взглянув на него, убежала.

Что происходит? Может быть, их пугает форма заключенного? Нет, жители Омеги не впервые видят такую. Тогда в чем дело?

Улица опустела. Рядом с ним хозяин магазина торопливо опускал железную штору над витриной краденых товаров.

– Что случилось? – спросил его Баррент.

– Ты спятил?! – воскликнул хозяин. – Сегодня же День Посадки!

– Простите?

– День Посадки! – повторил тот. – День приземления корабля с заключенными. Убирайся в свой барак, идиот!

Он спустил штору, и послышался щелчок запираемого замка. Баррент внезапно почувствовал страх. Что-то тут неладно. Нужно немедленно возвращаться. Глупо было идти в город, не зная обычаев.

К нему приближались трое мужчин, хорошо одетых, каждый с золотой серьгой Хаджи в левом ухе. Все трое были вооружены.

Баррент повернулся и пошел обратно. Один из тройки крикнул:

– Остановись, пеон!

Баррент увидел, что рука мужчины потянулась за оружием, и остановился.

– В чем дело? – спросил он.

– Сегодня День Посадки, – ответил мужчина и посмотрел на своих друзей. – Ну, кто первый?

– Бросим жребий.

– Вот монета.

– Нет, лучше на пальцах.

– Приготовились? Раз, два, три!

– Он мой, – сказал Хаджи, стоявший слева. Его приятели отодвинулись, а он вытащил оружие.

– Подождите! – взмолился Баррент. – Что вы делаете?

– Собираюсь застрелить тебя, – сообщил мужчина.

– Почему?!

Мужчина улыбнулся.

– Потому что это привилегия Хаджи. В День Посадки мы имеем право убить любого пеона, покинувшего свой барак.

– Но меня не предупредили!

– Естественно, – согласился мужчина. – Если новичков предупреждать, то они не будут выходить из бараков в День Посадки. А это испортит всю забаву.

Он прицелился.

Баррент среагировал молниеносно. Бросился на землю, услышал шипение и увидел, как от здания, под которым он лежал, отвалился оплавленный кусок.

– Теперь моя очередь, – сказал другой мужчина.

– Прости, приятель, но очередь моя.

– Старшинство, мой друг, имеет свои привилегии. Стреляю я.

Однако Баррент был уже на ногах и бежал. Преследователи не торопились, словно были совершенно уверены в успехе. Баррент свернул в боковую улицу и понял, что сделал ошибку. Улица заканчивалась тупиком. Сзади не спеша подходили Хаджи.

Баррент затравленно озирался по сторонам. Все двери были заперты, все витрины зашторены. Некуда юркнуть, негде спрятаться.

И тут он увидел открытую дверь, которую, не заметив, пробежал. Вывеска гласила: «Общество по защите жертв». «Как раз для меня», – подумал Баррент.

Он рванулся назад, проскользнув перед самым носом ошеломленных Хаджи. Выстрелом опалило землю под ногами, но он уже ввалился в дверь. Преследователи не пошли за ним. Их голоса слышались снаружи – обсуждался вопрос первенства. Баррент понял, что попал в какое-то убежище.

Он находился в просторном, ярко освещенном помещении. На скамье у двери несколько оборванцев смеялись над какой-то шуткой. Сидевшая невдалеке от них темноволосая девушка рассматривала Баррента большими немигающими зелеными глазами. Мужчина за столом в дальнем конце комнаты кивнул ему.

Баррент подошел к столу. Низенький человек в очках ободряюще улыбнулся.