Пятое время года

На следующее утро Юля, едва позавтракав, отправилась в Серпен. Евгений отказался сопровождать ее, и даже без особых угрызений совести – проснувшись, он понял, что от вчерашних приключений будет приходить в себя еще сутки по крайней мере!

Впрочем, Юля не обиделась. А через несколько минут дверь осторожно приоткрылась и в комнату заглянула Василевская:

– Доброе утро, господин Миллер! Рада вас видеть! Может быть, что-нибудь нужно? Ваша жена сказала, вы плохо себя чувствуете...

Обозначив намерение приподняться, Евгений приветливо поздоровался с хозяйкой. Хорошо, когда о тебе так беспокоятся! И между прочим, о Сэме – в его-то «родной» больнице! – будут заботиться не меньше, так что Юля могла бы и не торопиться...

– Утренняя газета уже была? – поинтересовался Евгений у Василевской. Та кивнула, молча вышла и через полминуты вернулась с газетой.

С невольным волнением Евгений заглянул в раздел происшествий. Ну, что там? Не возникло ли у полиции каких-то подозрений? Не заметил ли кто-то из водителей на шоссе движение под обрывом?

Нет, все было нормально. Авария прошла «на отлично» – если только можно сказать так о кошмарной катастрофе... Евгений невольно вздрогнул, вспомнив вчерашнюю ночь! Но так или иначе, а на неопределенное время Сэм в безопасности. Может спокойно болеть, выздоравливать, отдыхать душой и наслаждаться вниманием бывших коллег.

Но что делать потом? Надо же как-то устраиваться, привыкать... Вот и Василевская сейчас поинтересуется, зачем они приехали, если решили уже перебираться в столицу...

И словно подтверждая эти раздраженно-растерянные мысли, Василевская спросила:

– Вы надолго, Евгений? Пока не поправится ваш приятель? Или вообще до конца отпуска?

Василевская знала, что Евгений в отпуске до Рождества – правда, он собирался уехать раньше, но теперь это уже не актуально. Теперь вообще нет смысла уезжать: лучше остаться здесь, в привычных местах, поближе к замку Горвича, где оптимальный для связи с Тонечкой меридиан, и ставшие уже родными горы...

– Я не собираюсь уезжать, госпожа Василевская, – спокойно сказал Евгений. – Так уж получилось...

Она растерялась:

– Но ведь вы... Ведь есть уже новый куратор! Или вы снова замените его? Что, случилось что-нибудь?

– Ничего не случилось, – еще более спокойно, но как-то заморожено сказал Евгений. – Просто я больше не работаю в СБ, так что ничем не помешаю новому куратору...

Несколько секунд Василевская ошарашенно молчала, потом поднялась, вышла... и вскоре появилась с нагруженным подносом. Евгений уловил аромат своего любимого цветочного чая.

– Хорошее средство, чтобы успокоиться, – заметила Василевская, расставляя посуду, – особенно когда других все равно нет! Так что же все-таки произошло? Только не говорите мне пожалуйста, что ушли со службы по собственной воле!

– По собственному упрямству, госпожа Василевская, это будет точнее, – вздохнул Евгений. – По собственному упрямству...

– Но вы тем не менее хотите вернуться!

Фраза прозвучала не вопросом, а утверждением, почти вызовом. Евгений удивился:

– Почему вы так думаете?

– Иначе вы уехали бы отсюда, – просто объяснила Василевская. – По крайней мере, мне так кажется...

Евгений усмехнулся про себя. Уехал бы... И сразу оказался бы беззащитен перед бывшими коллегами – главным образом, перед беспощадным любопытством Гуминского! Да и без его указаний любопытных хватило бы: живет бывший исследователь в компании двух эсперов – ну просто сам бог велит приглядывать... А так – пусть попробуют!

Всю агентуру в окрестностях Сент-Меллона он знает, как свои пять пальцев, сам нанимал! Новых осведомителей быстро не найти: кандидатов мало, слухи просачиваются, да и не смогут любители наблюдать за профессионалом, пусть и бывшим. Приезжие тоже не в счет – в такой глуши каждый новый человек на виду. Значит, по крайней мере полгода можно не опасаться, что о попытках установить контакт с Тонечкой станет кому-то известно...

– Вы останетесь жить у меня? – без особой надежды спросила Василевская. – Или нет?

Собственно, об этом Евгений еще не думал. Конечно, неплохо было бы остаться – где он еще найдет такую квартирную хозяйку... Но здесь, в Сент-Меллоне, его слишком хорошо знают – придется либо напрашиваться на жалость, либо врать на каждом шагу... Правда, вранья все равно не избежать, но вообще-то хотелось бы поменьше этого «удовольствия»! А так при одной только мысли о возможной встрече хотя бы с Алиной, Евгению становилось нехорошо...

– Наверное, мы переберемся в Серпен, – отозвался он. Мысль возникла только что, но показалась удачной. – Юля сможет снова работать в больнице, ну а мне вообще везде легко устроиться...

– В больнице ее встретят с распростертыми объятиями, – суховато заметила Василевская. – Похоже, они там оценили эсперов, только расставшись с ними. Но имейте в виду, что в Серпене нет аэродрома. Там нет даже нормальной автостоянки – куда вы денете свой вертолет?!

Евгений потрясенно уставился на Василевскую. Насколько он помнил, она всегда боялась любой техники, от компьютера до кухонного миксера! И вдруг такая трогательная забота...

– Ну, буду хранить его здесь, в аэропорту. Теперь он не будет нужен так часто... а изредка его можно и возле дома оставить, – легкомысленно отозвался он.

– Возле дома? – переспросила Василевская. – Да кто же вам разрешит? В моем бы саду кто-то попытался поставить этот кошмар...

Евгений слегка растерялся – замечание было вполне резонное. Не найдет он в Серпене частный дом, возле которого можно запросто ставить вертолет! Разве что снять один из коттеджей на самой окраине, за гостиницей. Мерзкое, конечно, место – но полгода или даже год можно прожить где угодно...

Вслух Евгений сказал:

– Извините, госпожа Василевская, но я о многом еще просто не думал всерьез. Все это так неожиданно свалилось...

Та поняла намек и вздохнула, поднимаясь.

– Ну, не буду вам мешать! Размышлять, конечно, лучше в одиночестве...

Если бы она представляла, насколько Евгений не знает, о чем размышлять! Как можно думать о будущем, когда оно так мало от тебя зависит?! Ситуация с самого начала складывалась так, что не было смысла загадывать: что получится, то и получится! Когда жертвуешь всем ради – буквально! – призрака, то не стоит требовать гарантий...

Сэм вышел из больницы в начале декабря. К тому времени жизнь «в доме на выселках», как неделикатно назвала Юля их новое жилье, понемногу наладилась. Евгений нашел несколько приработков в разных городах – впрочем, для программирования по модему расстояния не имели никакого значения. Устраиваться на постоянную работу он не хотел ни в Серпене, ни в Сент-Меллоне – его прекрасно помнили как куратора СБ, и ему не хотелось разрушать сложившийся образ.

Юля и Сэм с удовольствием возобновили работу в больнице. Похоже, нынешнее состояние вполне их устраивало. Казалось, вернулась прежняя общинная жизнь – и они откровенно наслаждались этим, несмотря ни на что! Вскоре Евгений не без внутреннего раздражения понял, что они готовы провести таким образом хоть всю жизнь – с ощущением мистики, в бесконечном замершем поиске, создав свой собственный мир и оградив его от любого вторжения. И возможно, это их невольное духовное творчество даже каким-то образом помогало Тонечке. Возможно...

Но ведь Евгений стремился совсем не к тому – требовалось в первую очередь установить контакт с астралом: ведь они, пусть и далеко, но «на одном меридиане»! Самый верный способ – убийство с помощью управления случайностями – не подходил совершенно, но кто сказал, что этот способ единственный? Ведь астрал, как бы эфемерно ни было его существование, все же информационно независим, и значит, с ним можно нормально общаться!

Да, но как выйти на связь? Через сны? Каждый вечер трое друзей вспоминали Тонечку, «настраивая» свои мысли соответствующим образом. Но это не давало результатов, и в конце концов они вынуждены были прекратить попытки – с каждым повтором воспоминания словно бы обесценивались, и разговоры все больше напоминали фарс.