Планета звезды Эпсилон (сборник)

— Пойдемте к геологам, — вместо ответа предложил Крауф.

Старший геолог Мирр Филли задумчиво сидел на камне. Он встал, увидев приближающегося Морриса, и отрицательно покачал головой: Моррис все понял, но выжидательно протянул:

— Ну?!

— Удручающе. Этот уран придется обогащать. Необходимо оборудование. Без него я как без рук. Просите разрешение на демонтаж и переброску установки, если не сможем надеяться на комбинат в целом. — Он снова сел на камень, что-то крикнул своим подчиненным, наблюдая, как они грузят минералы.

— Вот, Крауф, как оно… — Моррис развел руками. — Еще один демонтированный комбинат. А как я доставлю его?

Крауф сочувственно покачал головой. Моррис мрачно хмыкнул и крикнул пробегающему мимо рабочему:

— Найдите мне репортера Гека! — Повернулся к Крауфу: — Пусть даст на Аркос сообщение о больших успехах экспедиции и триумфальном завершении программы исследований.

За окном послышался шум остановившегося автомобиля. Шейла взглянула на часы и недовольно повела плечами: вечно дед запаздывает к обеду. Любит дедуля, чтобы его ждали!

На пороге стоял незнакомец. Высокий, худой, его приветливее лицо чуть портил широкий нос.

— Шейла Бенц, не так ли? — спросил он, она растерянно кивнула. Государственная криминальная полиция. Инспектор Грим. Разрешите?

Они вошли в гостиную. Шейла встала у окна, не понимая, что все это означает. И дед задерживается… Не ей же соваться в полицейские дела! Наверняка опять Клаузен… Пойдет теперь старик в Верховное ведомство опять защищать любимого ученика Только пойдут ли ему навстречу снова?

— Чем обязана? — сухо спросила Шейла, глядя, как незваный гость прикуривает — ей неожиданно понравились движения его рук: легкие, изящные, как у музыканта.

— У вас, должен сказать, хороший домик. Обставлен со вкусом. Почему вы живете одна, а не с де дом?

— Я человек самостоятельный.

— Серьезное обстоятельство, — засмеялся инспектор, — А вы давно видели вашего дедушку?

— А что?

— Я любопытен… профессия…

— Вчера. Сейчас он должен приехать ко мне.

— Вы ждете его? А не мог ли он внезапно изменить свои планы и вместо вас навестить, скажем, вашего отца, своего сына?

Шейла отошла от окна, села на диван и ответила:

— Это невозможно. Они пятнадцать лет не разговаривают

— Почему?

Шейла смахнула волосы со лба:

— Это важно для вас?

— Видите ли… Весьма.

— Ну, что ж… Отец женился вскоре после смерти моей мамы, и дед расценил это как предательство ее памяти. Они в ссоре с тех пор.

— Они не могли помириться? И вообще, не знаете ли вы, не мог ли профессор просто куда-то уехать?

— Не предупредив меня? — Шейла насторожилась, опаздывать в обычаях старика… но… и не звонил он сегодня. — Да что случилось в конце концов? — не выдержала она.

— Профессор Бенц исчез. Примерно сегодня утром. В его кабинете обнаружены следы борьбы.

Шейла в испуге уставилась на инспектора:

— Кто сказал? Откуда это стало известно?

— В семь утра нам позвонил некто, назвавшийся ассистентом профессора. Звонил он из дома Бенца. Вы его знаете, Клаузена?

— Поверхностно Дедушка всегда говорит, что голова у него светлая, но занята, увы, не только наукой. И вообще, что делал Клаузен в столь ранний час у нас дома?

— А что вас удивляет? То, что появился Клаузен, или то, что он появился рано утром? Может быть, еще что-то?

— Не знаю, — тихо ответила Шейла, она никак не могла поверить в слова инспектора — какое-то недоразумение… — У дедушки нет обыкновения приглашать в дом своих ассистентов.

— Возможны ли исключения?

— Не знаю. Но дедушка человек демократичный, хотя замкнутый. Как к профессору попал в столь ранний час Клаузен, я думаю, лучше спросить у самого Клаузена

Грим развел руками:

— Видите ли, к нашему приезду Клаузена уже не было не только в доме вашего деда, но и в городе. И это не все. Из лаборатории исчез весь деморфин. Не осталось ни одной таблетки.

Рональд Гек толкнул дверь ногой и, широко улыбаясь, протрубил:

— Репортер Гек снова на родном Аркосе! Да здравствует переселение! Ура!

— Да потише ты, фанфарон! Шубу сними сначала, — буркнул, не отрываясь от телефонной трубки, Джак Ситтер, старший редактор отдела политических новостей. — Не видишь, информацию принимаю! — Они «жили» в одной комнате редакции — отдел политновостей и науки.

— Где Рона? Я думал, вы тут расселись, переселились…

— Раньше Аркос переселится на Беану! А за твоей женой я не смотрю. Да громче же! — заорал он в трубку. — Громче!

Гек скинул шубу, сел за свой стол, бегло посмотрел утреннюю верстку газеты «Верховные ведомости».

— Диктуй цифры, да яснее, громче! Сколько уволенных? — Казалось, Джака слышно на площади перед редакцией, но собеседник на том конце кабеля упорно отказывался его понимать

Гек достал из портпледа диктофон, щелкнул рычажками, и оттуда зазвучал голос Пэта Морриса:

— Мы все, члены экспедиции, отдаем себе отчет в том, что наша работа опять остановлена безрезультативными исследованиями лаборатории профессора Бенца и поэтому не полностью удовлетворила надежды аркоссцев. Однако научный поиск не должен останавливаться перед временными проблемами, — Геку стало не по себе. Это ощущение он испытал на Беане, когда впервые слушал речь Морриса, еще не упрятанную в диктофонное нутро. Впрочем, другого трудно было ждать от Морриса, он всегда превозносил технократов, теперь вот хочет создать из них элитарное общество. Гек откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и чуть не подпрыгнул от взвинченного голоса Джака, который, закончив говорить по телефону, с треском грохнул трубку на рычаг.

— Пока вы там любуетесь лиловыми небесами, здесь вот, — массовый расстрел рабочих!

— То есть?

— Сворачивают заводы «Аркокосмос», уволили две пятых рабочих. Сочли, что необходимое количество кораблей уже отштамповали. Эти люди, естественно, вышли в пикеты, и вот результат: в стычках с охраной предприятия сотни убитых. Раненых, покалеченных еще не учли. Этот тип, Джак кивнул на телефон, Гек понял, он имел в виду информатора, — говорит, что там, в рабочих кварталах, сейчас поголовные аресты, хватают по первому подозрению в принадлежности к рабочим партиям. Кстати, ты ведь, конечно, не знаешь, я должен менять вывеску отдела…

Гек недоуменно поднял брови. Джак поплевал на сухонькие пальцы и, глядя на свой кулачок, сказал:

— Пока вы там ходили по зелененькому песочку… В общем, политической жизни нет, значит, не может быть и политновостей. Партии того, тю-тю, запретили. Там, — он выразительно поднял длинный палец, — не на Беане, пониже, но тоже высоко, решили, что еще чуть-чуть, и придется лететь в обратную от Беаны сторону, — палец Джака описал спираль, уходящую к полу. Ну и… Да что тебе объяснять, не ребенок! Меня пока еще не вытолкали в шею из сих священных стен. — Джак хохотнул, воздевая руку к потолку. — Я еще нужен! Чтобы писать о том, как необходимо сплотиться в эти трудные дни, последние дни цивилизации аркосской, чтобы наступили счастливые дни, первые дни цивилизации беанской, — цитирую. Себя самого, разумеется. Ну и, конечно, в том, что мы никак не переселимся в наш новый прекрасный дом, виноваты рабочие, которые не хотят понимать наших временных трудностей, И вместо содействия перелету, помощи властям в его скорейшем осуществлении рабочие отвлекают население, выдвигают свои мелкие и несущественные проблемки. Правительство, доведенное такой назойливостью до предела, вынуждено идти на крайние меры во имя успеха задачи общепланетной, так сказать, задачи, от решения которой зависит будущее, но это решение под силу только сплоченному, единому духом народу. Ну хорошо, ну ладно… Кстати, предупреди свою жену… она у тебя любит вольные высказывания. Нам это ни к чему. Ну, как слеталось?

— Гм… — Гек был ошарашен словами Ситтера, — так себе. Ничего нового. Может быть, перебросим туда материальную базу, чтобы не зависеть от Аркоса, а возможно, наоборот, тут оставим производство, а сами… В общем, как решат Верховные. Но, я думаю, они ничего не решат. Да и Моррис так считает. Топлива на общее переселение как не было, так и не будет. Из воздуха, что ли, сотворить его? Для этого нужно быть волшебником, а Бенц только ученый. Поэтому Моррис поторопился спустить мне директиву по поводу Крауфовой идеи с колонией — а это, между прочим, наиболее честный выход, если мы хотим спасти разум и культуру. Но в таком случае, Моррис прекрасно понимает, мы подорвем столько лет пестуемую пропагандистскую кампанию и тем выроем себе могилу. Нам перестанут верить. Да и как я буду писать о колонии избранных, продолжателей нашего мира, когда я столько лет потратил на то, чтобы втемяшить соплеменникам, что впереди их ждет прекрасная планета и прекрасная жизнь на ней. Все вместе от Верховного до дворника переселяемся в рай! Ты меня прости, я сам себя цитировать не умею, но в общих чертах все это так. Не знаю, что мы будем делать, как сладко станем петь, когда Морриса обвинят в напрасной трате средств…