Круги рая

то-то, отправившись к «Подвальчику веселых сновидений». Кстати, не спросил у мэра, где искать этот «Подвальчик»…

Немного поразмыслив, я понял, что хотел бы увидеть Равнодушную.

Тогда, в тот уже бесконечно далекий вечер, когда я попал к ней домой, Равнодушная зарыдала. Сидела, съежившись в кресле, уткнувшись лицом в широкий рукав черного платья, и плечи ее вздрагивали. Я хотел встать, подойти к ней, как-то успокоить – но не успел. Девушка подняла заплаканное лицо, резко отбросила назад черные волосы и презрительно сказала:

– Думаешь, боюсь? Нисколько! Только не нужно было предупреждать. Тогда бы он не ушел…

Я понял, что она говорит о том, чей бокал остался недопитым в одной из комнат.

– Тогда бы вместе… До самого конца… – прошептала девушка и с силой провела ладонью по глазам. – А, что говорить! Получил свои газеты – и проваливай.

«Одиночество, – думал я, шагая к „Приюту уходящих в никуда“. – Они все здесь страшно одиноки…»

В «Приюте», кажется, ничего не изменилось. Царству теней не было никакого дела до гибели Города. Троица в углу воспринималась уже как часть интерьера и у меня возникло сомнение: действительно ли люди там сидят? Или это большие заводные куклы для придания бару особого колорита?

Кстати, одного не хватало в баре. Не хватало Равнодушной. Сердце мое болезненно сжалось. Неужели?..

Из-под кресла у стены торчали чьи-то ноги в джинсах. Я быстро наклонился, вгляделся. Неизвестный лежал ничком, уткнувшись головой в сложенные руки, и сопел.

Я выскочил из тихого бара и бросился к подъезду. Влетел на лестничную площадку, распахнул дверь, прошел через анфиладу комнат и, тяжело дыша, остановился перед последней. Осторожно постучал. Не дождался ответа и постучал снова. В комнате было тихо. Тогда я решительно открыл дверь и вошел. Медленно обвел глазами зеркало, окно, пустые кресла, кровать под красным балдахином. Сказал негромко, чего-то пугаясь:

– Здесь есть кто-нибудь?

В ответ не раздалось ни звука. Я пробрался к кровати и отодвинул край балдахина. Сначала мне показалось, что на кровати лежит только длинное черное платье, но я тут же понял, что ошибся. Девушка лежала ничком, как тот неизвестный в баре, спрятав голову под подушку, – и у меня опять болезненно сжалось сердце. Опоздал…

Едва я дотронулся до ее плеча, как Равнодушная резко сбросила подушку с головы, быстро села и подобрала под себя ноги. Волосы ее спутались, бледное лицо было страдальческим и злым, а под глазах легли темные круги.

– Ты что? – зло сказала девушка. – Тебе чего надо?

Мне хотелось ее обнять. Я отступил на шаг и облегченно вздохнул:

– Mне показалось…

– А мне наплевать, что там тебе показалось! – выкрикнула девушка и ударила кулаком по подушке. – Наплевать! Убирайся отсюда!

– Я иду к Печальным Братьям.

Девушка вздрогнула. Я видел, что она поверила мне сразу и безоговорочно. Она соскочила на пол, подошла ко мне, подняла бледное лицо и спросила шепотом:

– Можно я с тобой? Глаза им выцарапаю! – В шепоте ее звучали боль