Искатель. 2009. Выпуск №5

— Кто?

— Твой дед. О, это страшный человек.

— Выдумываешь. Чем тебя траванули? Зачем? Дед?

— Радиоактивным изотопом — современный яд шпионов.

— Ты у психиатра был?

— Не веришь?

— Не верю.

— Помру, поверишь? Пообещай, что братика не бросишь.

— Обещаю.

По дороге домой Даша спросила:

— Как он?

— Спился.

— Жалко мальчика — хорошенький.

Билли:

— Ты, Создатель, провидец. Именно для космических затей создала Земля сей остров. Готов доклад — подставляй ладони.

Зашелестел бумагой принтер.

Дашу увезли около полуночи. Мы с мамой долго сидели на кухне за чаем, потом разошлись по своим углам. Но не спалось. Снова сползлись. Переживали молча. Говорили тихо и немногословно.

К утру задремал в кресле у телевизора. За открытым окном хлопнула дверь такси, и я проснулся. Пока разлепил глаза, пока привел мысли в порядок, сообразил, где я и почему, послышался голос Надежды Павловны. Не успел из кресла выбраться, в комнату впорхнула мама:

— Вставай, отец-подлец, дочка у нас, Настенька.

Анастасией звали и мою маму.

Позвонил Костылю:

— Доклад готов. Вылетаю.

В этот раз губернатор лично встречал меня в аэропорту. Шел навстречу, распахнув объятия. Но Люба опередила его, выпорхнула из-под руки и бросилась мне на шею. Поцелуй наш затянулся. Костылев ждал-ждал, махнул рукой, повернулся и пошел обратно. Следом свита.

В наш номер принесли протокол дня:

— чтение доклада,

— обсуждение,

— и т. д. и т. п.,

— банкет.

Я наискось размашисто: «Три дня не тревожить».

На этот раз Билли превзошел самого себя. Доклад был полный, конкретный, с массой приложений. Все просчитано до мелочей. Четыре космодрома, все необходимые производства, центры — управления полетами, подготовки космонавтов, научных космических исследований. Все оснащено по последнему слову мировых технологий. Билли остался верен себе — никаких ДВС, весь транспорт на острове электрический. Источники ее (электроэнергии) уже известны — солнце, воздух, вода и… Вот тут-то и таилась изюминка. Отойдя от правил, Билли запланировал атомную станцию в центре Сахалина: все-таки много допусков в стихиях, а их не должно быть там, где царит точная наука. Предложил использовать в качестве топлива не обогащенные урановые руды или синтезированные радиоактивные изотопы, а любой подручный материал — грунт, промотходы и т. п. В приложенной пояснительной записке раскрывались принцип и сама установка, приводящая в неравновесное состояние любое вещество, стимулирующая цепную реакцию ядерного деления. В результате материя полностью переходит в энергию. Это открытие, скажу я вам, на грани фантастики — значение и масштабы перспектив его трудно переоценить.

На исходе третьих суток нашего с Любой марафона позвонил Костыль:

— Гладышев, ты сам-то читал, что написал?

Нет, не читал — избаловал меня Билли своей непогрешимостью.

— Что произошло, Эдуард Петрович?

— Ты бы еще в газете это напечатал.

— Для чего?

— Вот и я говорю — для чего. Ты что неучем прикидываешься, советник? У тебя почти вся глава об АЭС и приложение к ней — строжайшая государственная тайна. Ты где эту идею подсмотрел?

Я не понимал, о чем идет речь, и на всякий случай буркнул:

— В женской бане.

— О! Достойный ответ на неумный вопрос. Когда выходные кончать думаешь?

— Завтра, думаю.

— Жду у себя.

На следующий день в кабинете Сахалинского губернатора.

Он положил передо мною изъятые из доклада страницы:

— Что это?

Но я уже был готов по теме.

— Дарю идею.

Этого Костылев не ожидал. Он зажевал нижнюю губу, размышляя.

— Чревато.

— Другое предложение: отдайте авторство в Центр ядерных исследований, при условии что они переедут на Сахалин или откроют у вас филиал.

— Ты, Гладышев, чокнутый. Но, видимо, на таких и держится наука.

Костыль напросился на прием к Президенту и улетел на следующий день. Люба Собралась к себе на Итуруп. Уговорил ее остаться еще на два дня — там дела, там нам будет не до любви.

Лежим в постели в своем номере. Вдруг Люба села.

— Гладышев, я хочу стать президентом компании.

— Какой компании?

— «Океан».

Я наморщил лоб, всем видом выражая, что не сведущ в вопросе.

— Не притворяйся, ты знаешь, о чем речь. Поговоришь с Президентом?

— Все, что угодно, только не это — ни за себя, ни за тебя начальство просить не буду.

Лицо Любаши напряглось, в глазах растаяла нежность.

— Ты меня не любишь.

— Парирую тем же.

Жена моя вздохнула и отвернулась, положила голову на колени — Аленушка на берегу пруда.

У нее лодыжки Нефертити. Я подсунул голову под ее согнутые колени и начал целовать их (лодыжки). Целую и глажу, целую и глажу.

— Родная, зачем тебе эти заморочки? Давай лучше ребеночка заведем, а?

Люба раздвинула колени и сунула мне кукиш под нос.

— Вот тебе, а не ребенок.

Она спрыгнула с кровати и начала одеваться.

Грубо. Я обиделся. Лежал и наблюдал, как она собрала вещи и вышла. Вы представляете: не в ресторан — горе залить, не на почту — мамочке отписать. Села на вертолет и улетела на Иту-руп.

Женщина!

Представитель Президента!

Вот бы мне ее характер. Я что — хлюпик, неженка, маменькин сыночек. Мне бы сесть в самолет да в другую сторону — к Даше, Настеньке. А я сел на каботажное судно и поплелся следом.

Неделю Любаша моталась по архипелагу, а я в одиночестве лежал в нашем доме на нашей кровати. Когда душевное напряжение достигло критического накала, сел за компьютер.

— Билли, это ты Любу накручиваешь?

— О чем ты, Создатель?

— Откуда у нее такие амбиции?

— Природой заложены.

— Снюхались?

— Я играю в пределах оговоренных правил.

— Колись, Билли, что вы затеваете?

Впервые на мониторе заминка с ответом.

— Читай.

Это был доклад на коллегию Министерства национальных программ. Предложение по развитию туристического бизнеса на Архипелаге. Это был довесок к общему плану экономического преобразования Курил. Но Костылев спешил, и мы с Билли оставили эту главу на потом. Теперь она подписана, как автором, спецпредставителем Президента Гладышевой Л. А.

— Распечатай, — приказал я и стал ждать, полный мрачных мыслей.

Люба вернулась домой поздно вечером в субботу. Сказала «привет» — и в ванну. Оттуда было слышно ее пение. Я ходил под дверью, нагоняя злость, представлял: ка-а-ак щас…

Люба появилась в мохеровом халате до пола, в тюрбане из полотенца на голове, пахнущая благовониями. Села перед туалетным столиком. На него я и бросил принесенный из кабинета доклад.

— Это что?

Люба подняла на меня черные глаза, полные гранитного блеска, и заявила:

— Я лечу в Москву.

Вдруг я понял, что сейчас мы наделаем с ней глупостей, наговорим гадостей и разрушим все, что вместе строили. Промолчал, развернулся и ушел спать. Любы со мной в эту ночь не было.

Любе нельзя было лететь в Москву. Нельзя было выступать с докладом в столице. Представляете: успех (а он гарантирован), пресса и мамин вопрос:

— Кто это Гладышева Л. А., спецпредставитель Президент, по национальному проекту?

Что-то надо было предпринять. Я ждал утра, а когда взялся за трубку, вспомнил, что надо ждать ночи — разница-то во времени о-го-го.

— Слушаю тебя, Гладышев, — на том конце.

— Моя жена собирается в Москву на коллегию министерства…

— И?

— Думаю, в ваших силах отправить гору к Магомеду.

После полуминутного молчания:

— Подскажу эту мысль Президенту.

— Уж будьте добры.

Все получилось, как я задумал. Министр со своей братвой прилетели на Курилы. Ну, сначала, конечно, в Южно-Сахалинск, а оттуда на военно-транспортном вертолете на Архипелаг. Следом Костылев, тоже из Москвы, прямиком от Президента. Меня увидел, подмигнул, хлопнул по плечу:

— На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы.