Доннерджек

— Я знаю, в моей реальности времени действительно прошло совсем немного.

Послышался музыкальный смешок.

— Уверяю тебя, все наделенные разумом обитатели Вирту ощутили каждую прошедшую минуту.

— В мои намерения вовсе не входило умалять чужие страдания. Ты присутствовал при тех событиях? Мотылек — хрупкое существо, особенно в столь жестокие времена.

И снова раздался негромкий смех.

— Если тебе попадутся хроники тех событий, поищи там имя «Алиот».

Доннерджек перевел взгляд на волынщика.

— Кажется, мы немного отвлеклись.

— Верно. Небопа придумал отряд смертельных бойцов. Он вызывал его к жизни, когда ему были нужны опытные воины.

Волынщик издал особенно громкую ноту, когда Доннер-Джек покачал головой.

— Ты сказал «придумал»?

— Да. Обычное дело во времена Великого Потока — бог создавал все, в чем нуждался, при помощи своего могучего воображения. Сейчас они уже не занимаются подобными вещами — слишком много усилий. Но тогда Небопе требовалась непобедимая армия.

— Он их просто вообразил, и они возникли?

— О нет! Даже богу нужно сначала подготовиться. Он должен заранее представить себе каждого как отдельную личность, с определенной внешностью и характером. Он должен увидеть их так же ясно, как мы с тобой видим друг друга. Только тогда, сочетая воображение с волей, можно вызвать воина к жизни и послать на поле битвы.

— Конечно. И ему по силам отозвать раненых, исцелить их, а потом снова отправить в сражение.

— Да, один бог в состоянии заменить целый полевой госпиталь. Легион Небопы производил потрясающее впечатление, но ярче всех выделялся волынщик, Д'Амбри. Конечно, он и сам участвовал в битвах и проявил чудеса храбрости. Пожалуй, он был лучшим из лучших.

— И что же случилось потом?

— Нужда в кровопролитии стала возникать все реже, Не-бопа постепенно перестал обращаться за помощью к своему Легиону. Затем, после одного из величайших победных сражений, он призвал воинов к себе и отправил спать в свою память. Все вернулись в мгновение ока; все, кроме волынщика на вершине холма.

— А почему не вернулся он?

— Никто не знает. Полагаю, у него имелось то, чего не было у остальных — музыка. Она дала ему индивидуальность, и волынщик перестал быть одним из множества воинов — пусть и великих.

— И что дальше?

— А дальше Небопа призывал отряд еще несколько раз, и воины всегда возникали без волынщика. Говорят, некоторое время Небопа безуспешно его разыскивал, однако вскоре битвы закончились, и он никогда больше не будил своих воинов. А волынщик скитается в поисках потерянного легиона: играет на волынке по всему Вирту, зовет своих товарищей.

— Жаль, что он не может о них забыть и начать новую жизнь.

— Кто знает? Может, когда-нибудь…

Неожиданно музыка смолкла. Доннерджек поднял взгляд и увидел, как волынщик скрылся за валуном, на котором только что стоял.

Доннерджек зашагал вперед. Воспоминания этого человека бесценны! Благодаря его рассказам будет открыта новая страница в познании Вирту.

Доннерджек обогнул валун, но волынщика нигде не увидел.

— Вулфер! — позвал Доннерджек. — Вулфер Мартин Д'Амбри! Мне необходимо с вами поговорить. Где вы?

Ответа не последовало.

Когда он вернулся на прежнее место, черный мотылек тоже исчез.

— Алиот? — позвал Доннерджек. — Ты еще здесь?

И снова никакого ответа.

Доннерджек хотел уже было возвращаться домой, но в последний момент, повинуясь импульсу, активировал управление и взмыл вверх. Никаких следов волынщика, но на него произвели впечатление изменения местности, которые произошли благодаря музыке. Пологие холмы стали круче, а крутые стены — отвесными. Земля вокруг валуна казалась ободранной, голой, словно явилась из давних времен.

Доннерджек спустился и восстановил обычную программу, которая позволяла ландшафту Вирту перемещаться внутри Большой Сцены. Он мог сделать реальным любое проплывающее мимо изображение. Однако ничего не стал предпринимать. Он вернулся в собственный мир.

Эйрадис заметно располнела к тому времени, когда ей наконец удалось встретиться с банши. Они с Джоном уже довольно давно освоились в замке, редко покидая островок шотландской жизни и получая удовольствие от своего уединения. Впрочем, Эйрадис понимала: помимо всего прочего, таким образом они сводят до минимума ненужные вопросы о происхождении жены Доннерджека.

Эйрадис полностью поддерживала желание Джона сохранить в тайне тот факт, что она родилась в Вирту. Она отлично знала, что это не навсегда. Доннерджек показал, как постепенно вводит сведения о ней в базу данных Веритэ. Однако, занимаясь проектом Дворца для Танатоса и решая проблемы, порой возникающие в институте Доннерджека, °н решил временно отложить начало полновесной кампании. Эйрадис не возражала. Воспоминания о том, что ей довелось пережить на Непостижимых Полях — хотя она и не очень хорошо помнила подробности, — продолжали ее преследовать. Жизнь в изолированном замке рядом с призраками и, роботами вполне устраивала девушку.

И все же порой она уходила из замка, чтобы побродить по каменистому, пустынному побережью. Рыбаки никогда не приставали здесь — под волнами скрывались многочисленные подводные скалы, а жители соседней деревушки слишком часто испытывали на своей шкуре холод и непогоду, чтобы находить подобные прогулки романтичными.

Зато Эйрадис получала от них удовольствие. Шло время, и она все чаще отправлялась на побережье, одевшись потеплее, чтобы успокоить роботов и призраков. И вот однажды туманным утром она встретилась с банши.

Сперва Эйрадис решила, будто какая-то девушка из деревни пришла постирать на берег. Впрочем, она сразу же поняла, сколь безумно это предположение. Кто станет стирать белье в холодной соленой воде, когда в деревне полно стиральных машин и сушилок?

Не в силах справиться с любопытством, она поспешила подойти поближе, хотя живот мешал ей двигаться по усыпанному галькой берегу с прежним проворством. Оказалось, что первое впечатление было правильным — девушка действительно полоскала белье в соленых водах фиорда.

— Мисс? — позвала Эйрадис, жалея, что плохо знает местное наречие, — впрочем, призраки вряд ли сумели бы научить ее современному языку. — Мисс? Вы что-нибудь потеряли? Могу я вам помочь?

При звуках голоса Эйрадис девушка — нет, женщина — выпрямилась, продолжая стоять по щиколотку в воде, и в тот же миг то, что она стирала, исчезло, но прежде Эйрадис успела заметить кусочек клетчатого материала. Когда женщина повернулась к ней лицом, Эйрадис поняла, почему сначала приняла ее за девушку, — незнакомка отличалась удивительно хрупким сложением, хотя в ней чувствовалась внутренняя сила, а в зелено-серых глазах горел огонь.

Эти глаза притягивали, и Эйрадис успела подойти совсем близко, прежде чем обратила внимание на поразительную красоту женщины. Прямые шелковистые волосы, точно лунное сияние, ниспадали почти до самой земли. Несмотря на простое платье с ленточкой на шее и поясом под маленькой округлой грудью, посадка головы и черты лица выдавали аристократическое происхождение незнакомки. На руках никаких следов тяжелой работы, длинные тонкие пальцы украшали идеально ухоженные ногти.

— Вы не из деревни, — заявила Эйрадис, с трудом удерживаясь от реверанса (не следует забывать — именно она являлась женой владельца замка). — Пожалуйста, скажите мне, кто вы?

— Я здешняя caoineag. Из старых лэрдов, [18] которые возвели первые крепости, — на их месте ваш муж построил замок, ставший для вас домом.

У женщины оказался нежный и мелодичный голос, но что-то в ее манере держаться вызвало у Эйрадис дрожь и заставило положить руку на живот.

— Caoineag? Я не понимаю?

— Плакальщица, — последовал ответ. — Призрак крестоносца называет меня на ирландский манер банши — его мать была ирландкой, хотя он уже забыл.

— Вам известно его имя?