Прописные истины (сборник)

Валерий был сражен этим доводом, но поспешил продолжить разговор, чтобы Людмила Николаевна не вернулась к своим мыслям.

— Необходимо обнаружить тех, кто виноват в гибели дельфинов. Не сомневаюсь, что это лишь часть их замысла.

Он увидел, что его слова достигли цели. Женщина подняла голову, обозначилась морщинка между бровей. Валерий посмотрел в ее глаза и быстро отвел взгляд, будто ненароком заглянул в чужие окна. Он заговорил быстро, боясь, что она вернется в прежнее состояние:

— Каков же весь замысел? Что им нужно? Теперь они, очевидно, нацеливаются на нас. Телефон испорчен. Опять они? Надо послать товарищам «торпеду» с запиской.

Он почти силой увлек ее в салон, заставил помогать ему.

– «Торпеду» могут перехватить. Нужно составить такую записку, чтобы, даже прочитав ее, они не поняли, что мы о чем-то догадываемся. Вы не помните, как зовут Жербицкого, командира подводной лодки?

— Олег.

— Значит, пишем так: «Привет со дна морского. У нас все в порядке, вот только не работает телефон. Кажется, Олег был прав и не мешает пригласить его коллег для совместных исследований. Но сделать это нужно поскорей, так как мы не хотели бы затягивать подводную охоту…»

– «Охоту» писать не нужно. Слишком прозрачно, — возразила Людмила Николаевна.

Валерий с готовностью согласился:

— Ладно. Напишем иначе: «Мы с нетерпением ждем их, чтобы немедленно приступить к работе».

Людмила Николаевна одобрила этот вариант записки, и они стали готовить к пуску «торпеду» — пустотелый цилиндр с водометным двигателем и автоводителем — аппаратом считывания программы.

— А пока придет помощь, мы можем поработать с Мудрецом, — предложил Валерий.

Он с волнением ждал ответа, от которого зависело многое — во всяком случае для нее. Когда Людмила Николаевна согласилась, он с облегчением подумал: «Хоть немного отвлечется».

— Мудрец! — позвал Валерий.

Осьминог сразу же отреагировал, приподнявшись на щупальцах в аквариуме.

— Сюда! Иди к нам. Быстрей!

Осьминог попробовал, как натянута сетка, убедился, что она не застегнута. Он отодвинул ее и, с силой вытолкнув из воронки воду, перелетел через стенку аквариума и, описав в воздухе дугу метров в пять, шлепнулся на пол. Как видно, он не ушибся и тотчас заковылял к людям.

— А он ползает по полу не так уж медленно, — заметила Людмила Николаевна.

— У какого-то автора, надеюсь, у серьезного, говорится, что осьминоги могут сутками путешествовать по суше. Воду они хранят «за пазухой»- накрепко запирают ее в мантийной полости на специальные застежки. А скорость их передвижения будто бы равна скорости человека, идущего средним шагом…

— Нет, — произнес Мудрец, останавливаясь напротив Людмилы Николаевны.

— Ты опровергаешь ученого? — удивился Валерий. — Осьминоги не могут передвигаться по суше быстро?

— Могут, — проговорил Мудрец, брызгаясь водой из воронки.

— Значит, они не могут долго оставаться на суше?

— Не могут, — подтвердил Мудрец.

Валерия вдруг осенило, и он решился задать вопрос, который мог бы разрешить его сомнения:

— Здесь неподалеку много таких осьминогов, как ты?

— Нет.

— А где вы еще водитесь? Есть такие места?

— Да.

— Ты знаешь эти места?

— Да.

— Ты можешь нас туда провести?

— Да.

— Ты согласен нас туда провести?

— Да.

— Удивительно покладист, — поразилась Людмила Николаевна. — Даже как-то не свойственно недрессированному животному…

— Ты любишь человека? — спросил Валерий.

— Да.

— А за что? Тебе кажется, что он похож на тебя? У него тоже есть руки, только поменьше, так?

— Нет.

Ответ Мудреца привел Валерия в некоторое замешательство, но он быстро нашелся:

— Ты хочешь сказать, что причина не в руках. А в чем же?

Осьминог молчал.

— В том, что человек разумен?

— Нет.

— Что «нет»? Ты не считаешь человека разумным?

— Бросьте запутывать бедное животное. Он любит — и все тут! — вмешалась Людмила Николаевна.

Валерию показалось, что в глазах осьминога мелькнуло новое выражение — и это не было отнюдь выражением любви и преданности. Белые пятна на голове спрута слились в одно, и оно так засверкало, что отвлекло внимание Валерия от глаз Мудреца.

— Мы не знаем, что он понимает под словом «любит», - сказал Валерий. — Может быть, совсем не то, что подразумеваем мы. Сейчас проверим… Мудрец, ты любишь море?

— О-о-о, — протянул спрут.

— Море, — уточнил Валерий.

— Не знаю.

— Не знаешь, что такое море? Но ведь я уже объяснял тебе. Море — это то, что расположено за этими стенами, что окружает нас. Вода, рыбы, крабы… Понимаешь? Любишь?

— Крабы…

Щупальца инстинктивно вытянулись, будто пытаясь схватить добычу, присоски на них выпятились. По телу осьминога пробежала темная волна.

— Крабы… Люблю. Вода… Люблю…

— Значит, любишь море.

— Не знаю, — повторил осьминог и втянул голову в тело.

Людмила Николаевна всплеснула руками, поражаясь упрямству Валерия, и спросила:

— Мудрец, если ты будешь выполнять то, что мы тебе скажем, получишь много крабов. Согласен?

— Да.

И опять то же самое странное выражение зажглось в его выпученных глазах.

— Мы выпустим тебя в море. Ты проплывешь вокруг дома три круга и вернешься.

— Да, — отозвался осьминог.

Валерий подумал: «Она молодец. Если он проделает это и вернется, можно будет выполнить все, чего не смогли сделать дельфины. И еще больше. Но шансы на успех слишком малы. Их почти нет».

Он принялся готовить «окно» для выхода осьминога. Мудрец нырнул в люк, сквозь прозрачную пластмассу было видно, как он изменил цвет, реагируя на изменение давления. Как только открылась последняя заслонка, он сложил щупальца стабилизирующими выступами наружу и ринулся вперед, сразу же растаяв во тьме.

Людмила Николаевна включила прожекторы. Но их лучи не могли пробиться дальше, чем на пять — семь метров, осветив стадо пестрых рыбешек, похожих на мотыльков. Словно сказочный единорог, проплыла совсем близко рыба-кузовок, и было отчетливо видно, как она поочередно гребла плавниками, слегка пошевеливая хвостом.

— Вернется ли он? — вырвалось у Людмилы Николаевны.

Валерий бросил быстрый взгляд на ее осунувшееся лицо, отметил припухлость у глаз. Он подумал, сколько сил приходится ей тратить, чтобы держать себя в руках и не думать о двух трупах, которые находятся совсем близко. Внезапно он отшатнулся от стены. В кольцо света, распугав рыб, влетела темная торпеда, развернулась и пошла прямо на него. Перед самой стеной она затормозила на втором развороте, и Валерий увидел огромный глаз, подмигивающий ему. Послышалось: «Раз!»

«Вот тебе и причина слуховой галлюцинации. Ведь это я мысленно посчитал «раз», думая о том, что Мудрец сделал первый круг, а показалось, будто он произнес это слово. Галлюцинация была настолько совершенной, что я мог бы легко ошибиться, если бы микрофоны не были выключены или нас не отделяли от моря звуконепроницаемые стены…»

Он потянулся к пульту и включил систему микрофонов, в которой были и ультразвуковые преобразователи. Снаружи донеслась болтовня рыб: хрюканье, свисты, мычанье, похожее на коровье, щелканье креветок. А вот и сами креветки выплыли из темноты, шевеля усами-саблями и настороженно глядя на стену «колокола». Несильный свет привлекал подводных обитателей, и к странной «скале» собрались рыбы с яркими плавниками, рыбы жемчужно-голубые, ярко-синие, серебристо-красные, похожие на женщин, вышедших пощеголять нарядами на проспект. Однако Валерий знал, что среди них имеются и весьма ядовитые создания. Одна рыба обладала добрейшей внешностью, будучи на самом деле отъявленной хищницей; другая имела пугающую голову со страшной пастью, а являлась безобиднейшим существом. Каждое создание пыталось выдать себя за другое, чтобы выжить.

Но вот звуки изменились, рыбы испуганно метнулись в разные стороны. В круг света снова ворвалась живая торпеда, и послышалось: «Два!»