Капитан Брингдаун и книга пророка (СИ)

- Смотри, Небо! - крикнул вождь, с торжественно-сосредоченным видом поднимая косу. - Тебе отдаёт чужака Фасимба.

И вдруг он опустил оружие и замер в недоумении.

Я повернул голову в ту сторону, куда смотрел вождь. Там под звуки тантама танцевала какая-то светловолосая женщина. Впрочем, звуки тут же стихли, видимо, музыканты тоже не ожидали такого поворота дела. Но танец продолжался. В нём чувствовалось что-то знакомое, но лишь когда женщина повернулась лицом, я узнал и танец, и саму исполнительницу.

Эллен! Разумеется, это могла быть только она. А я мог бы сразу догадаться. И по фигуре, слишком тонкой и грациозной для туземок. И по золотистым волосам. У местных женщин волос на голове не больше, чем у мужчин. И даже шоковое состояние не может извинить мою бестолковость. Не узнать Эллен - это ж надо!

Мне бы очень хотелось узнать, как она здесь оказалась, но сейчас явно не время для проявления любопытства. Своим появлением она отвлекла вождя, и я уже начал догадываться, что случится дальше. Это был особый танец. Я и не предполагал, что его умеет исполнять кто-либо другой, кроме Жриц Наслаждения с Розы Долороса. Но у Эллен получалось ничуть не хуже.

Фасимба забыл обо всём на свете и жадно ловил каждое движение, каждый изгиб тела танцовщицы. Благо, одежда женщины позволял насладиться ими в полной мере. Мне-то уже приходилось видеть умопомрачительные фасоны платьев Эллен, а каково сейчас было дикарю? Танцовщица приближалась всё ближе и ближе, и Фасимба наверняка уже учуял божественный аромат, исходящий от белоснежной, нежнейшей кожи, так ненадёжно скрытой под тонким слоем кристаллошёлка.

Смешно сказать, я всё знал про Эллен, но сейчас хотел её, хотел больше, чем в первую нашу встречу. А дикарь... его мне было просто жаль.

- Кто ты? - прохрипел Фасимба, находившийся на грани обморока.

- Неужели ты не узнал меня? - остановившись, рассмеялась Эллен. И её звонкий, мелодичный, чуть холодноватый смех только усилил мучения туземца. - Я - Элейла, дочь Неба. Ты звал меня, и я пришла.

И сейчас, глядя на неё, я готов был поверить этим словам. А уж для Фасимбы, всю жизнь общавшегося с невзрачными, неуклюжими самками своего племени, и вовсе не могло возникнуть никаких сомнений.

- Ты... пришла... ко мне? - выдавил из себя ошеломлённый дикарь.

- Я пришла на твой зов, - поправила она.

Но Фасимба-то имел в виду не это. И тут же уточнил:

- Ты будешь... моей женщиной?

Да, просто так в вожди не пробиваются даже на отсталых планетах. Туземец на удивление быстро сориентировался и даже сам попытался перейти в наступление. Но и Эллен оказалась готова к этому вопросу.

- Я отвечу на твой вопрос позже, - величественно и бесстрастно, как на дипломатическом приёме, произнесла она. - Сначала ты должен отпустить моего слугу.

- Это твой слуга? - растерялся вождь.

- А чей же?! Разве ты не заметил, что он не похож на людей твоего племени?

- Но... но почему он не сказал, что служит дочери Неба? - виновато пробурчал Фасимба.

- А как он может что-то сказать, если ты заткнул ему рот? - усмехнулась Эллен и тут же приняла суровый вид. - Немедленно отпусти его!

Спорить вождь не посмел. Перспектива стать возлюбленным дочери Неба перевешивала неприятную обязанность выполнять её приказы. Он только робко спросил.

- А он не убежит?

- Он не может уйти без меня. Иначе его бы здесь давно не было. - Забавно, среди всей этой божественной галиматьи вдруг прозвучала почти правда. - Вытащи скорей изо рта моего слуги эту тряпку! Я хочу поговорить с ним.

Фасимба молча повиновался. То есть, подал знак своим слугам, и я после долгого перерыва обрёл дар речи. И первым делом замысловато выругался.

- Что он говорит? - немедленно поинтересовался Фасимба.

- Он благодарит тебя и просит отойти в сторону, - перевела Эллен, едва сдерживая смех. - Мы должны обсудить с ним небесные дела, о которых людям знать не положено.

Дикарь неохотно отошёл на несколько шагов. Эллен оглянулась и строго посмотрела на него. Вождь вынужден был продолжить отступление.

- Ну, как ты? - быстро спросила она, как только убедилась, что Фасимба не сможет нас подслушать. Как мне показалось, спросила с неподдельной тревогой.

- Спасибо, уже лучше, - честно признался я. - Но как ты здесь очутилась?

- Не сейчас, Грэм, - нетерпеливо скривила губы Эллен. - Нельзя мне это чудо надолго одного оставлять. Пока у Фасимбы в голове одна мысль, да и та про меня, постараюсь как можно больше обещаний из него вытянуть. А потом уже поздно отказываться будет.

Я удивлённо посмотрел на Эллен. Неужели она в самом деле собирается переспать с дикарём?

- Ты... - начал было я, но осёкся под её ледяным взглядом.

- Что?

А действительно, мне-то что за дело? Или так - неужели у меня нет других дел, кроме как обсуждать её личную жизнь? Но этот проклятый, этот волшебный танец и у меня в голове всё опустошил. Что-то ведь я должен ей сказать, что я знаю, а она - ещё нет... Или да?.. Ах, да! Дадинча!

- Ты, - продолжил я, словно об этом и собирался говорить с самого начала, - его Священные Слова слышала?

- Слышала.

- И поняла?

- Да уж не глупее тебя!

- И что будешь делать?

Она как-то странно посмотрела на меня и ехидно поинтересовалась:

- Тебе всё в подробностях рассказать?

Нет, в подробностях, пожалуй, не надо. Но я тоже имею право знать, как она собирается вытягивать из вождя его священную историю про Дадинчу. Потому что меня она тоже касается. Ещё как!

- Извини, Грэм, сейчас правда нет времени объяснять, - добавила Эллен совсем другим тоном. - Но я тебе обещаю, что Фасимба расскажет мне всё, что знает. И даже то, что давно забыл. А я тебе потом перескажу. А вы чего стоите? - обернулась она к тем ребятам, что освобождали меня от кляпа. - Ну-ка быстро отвязывайте его! Фасимба приказал!

Волшебное слово подействовало, и через минуту я уже растирал затёкшие руки. Но Эллен и на этом не успокоилась.

- Накормите его и отведите спать! - распорядилась она по-хозяйски. - И чтобы мой слуга остался доволен! Пока, Грэм!

И танцующей походкой направилась к томящемуся в ожидании вождю. А я пошёл к туземцам и простым, доступным языком продублировал приказ:

- Я есть. Потом спать. Нет, сначала спать. Где?

Возможно, мои слова прозвучали несколько грубовато и несдержанно. Но я предпочёл объяснить своё дурное настроение пережитыми за последние сутки неприятностями. Иначе пришлось бы признаться, что я просто ревную. Ревную женщину, которая на самом деле мужчина. Ревную к вождю дикарей.

До вечера настроение у меня успело улучшиться, снова испортиться, еще несколько раз попрыгать вверх-вниз и, наконец, возвратиться в норму. Каковая в последнее время обозначалось словами "так себе".

Сначала я выспался. В углу дома, который ради меня освободили от постоянных жильцов, временно подселив их к соседям, мне устроили вполне сносное ложе из остро пахнущих, но зато мягких и прохладных листьев. Ко всему прочему, как я понял, их запах ещё и отпугивал тех ползучих тварей, которые всю ночь не позволяли мне спокойно дожидаться казни. А летающих тварей здесь, похоже, и вовсе не было. И я опять поверил, что жизнь не такая уж плохая штука.

Потом наступил ужин. Не то чтобы спрятанный, но я долго не мог понять, что тут можно съесть. Одному из приставленных ко мне парней пришлось показать мне пример, и выяснилось, что трава, разложенная на большом листе подорожника, вполне даже съедобная и сочная, хотя и безвкусная. Из шишек, наваленных рядом, можно извлечь сладковатые семена, а обугленные маленькие палочки, разбросанные по другому листу - это вовсе не мусор, оставшийся от прежних хозяев, а мясная закуска. Правда, путём долгого перекрёстного допроса свидетелей, я узнал также, из чего приготовлены эти палочки. И чуть было не выплюнул их обратно. Потому как это оказались всё те же червяки и слизни, основательно пропечённые в костре. Брезгливая половина моего организма наотрез отказалась принимать такую пищу. Но другая, более голодная и настойчивая, всё же победила, предложив расценивать всё это как маленький акт мести надоедливым тварям. В книгах мне часто попадалось такое словосочетание - сладкая месть. Но я и не подозревал, что она бывает ещё и вкусной.