Всемирный следопыт, 1925 № 07

У воинов атлантов было большое преимущество в том, что они стояли на холме, рабы же внизу, на узкой площадке, имея за собой канал. Подкрепление к рабам могло вливаться лишь медленно, по мере захвата площади. Груды тел затрудняли движение. Рабы стали ослабевать. Атланты усилили натиск. Наступил момент, когда прижатые к каналу ряды рабов могли быть сброшены в воду.

«Злой» и Акса-Гуам сражались в первых рядах. Оглянувшись, «Злой» увидел, что рабы отступают.

— Конец! — подумал он.

Но в этот самый момент среда воинов атлантов также произошло замешательство. Их задние ряды спешно отступали.

Как потом оказалось, на горном фронте положение атлантов было отчаянным. Адиширна и «Кривой» лавиной обрушились с гор, и вплотную подошли самому дворцу царя. Туда и было спешно вызвано подкрепление. Отряд Акса-Гуама и «Злого» вздохнул свободнее. Скоро рабы перешли в наступление и упорно теснили врага к вершине Священного Холма.

Но в это самое время на Священном Холме произошли события, предрешившие исход восстания.

В ту ночь, когда рабы подняли восстание, у царя Гуам-Атагуерагана был прощальный прием отъезжающих после праздника Солнца подвластных царей прием происходил в «Изумрудном Зале».

Чтобы поразить их в последний раз богатством и великолепием двора, помещавшемся в подземной части дворца. Все стены громадного зала были сплошь покрыты драгоценными камнями, Эти камни, подобранные по цветам, изображали фантастические цветы и пейзажи.

На бронзовом небе сияло топазовое солнце, хризопразовые деревья отражали свою зелень в изумруде воды. Желтые и розовые бериллы, красные рубины венчиками цветов поднимались из хризолитовой травы.

Трон стоял у стены, сплошь выложенной одними изумрудами, разные оттенки которых составляли сложный узор. Это была в буквальном смысле изумрудная стена: она была отделана от капитальной стены коридором, в котором помещались светильники. Свет их просвечивал сквозь изумруды, производя необычайный световой эффект.

Царь был предупрежден уже о восстании. Церемония приема была затянута, чтобы ко времени ее окончания порядок на Священном Холме был восстановлен: приезжие цари не должны были знать о восстании. Это было тем легче сделать, что в Изумрудный Зал не проникал никакой звук с поверхности земли.

Но восстание ворвалось и в это скрытое помещение.

Прежде чем подоспели на помощь горному фронту воины, снятые о поля сражения у канала, Адиширна и «Кривой» овладели дворцом. Звук мечей уже послышался в соседнем зале. И вдруг, вооруженные рабы ворвались в Изумрудный Зал. Почетные караулы царей и сами цари принуждены были пустить в дело мечи.

Только Гуам-Атагуераган восседал еще на престоле с величавой неподвижностью статуи и наблюдал за битвой. Но в душе его было смятение. Дворцовая стража и цари дрались с мужеством отчаяния, но ряды их редели с каждой минутой… Смерть смотрела в глаза царя Атлантиды.

В то мгновение, когда падали последние защитники дворца, царь вдруг вспомнил о возможном спасении. Он хотел гордо встретить смерть, как подобает царю Атлантиды. Но мысль о спасении заставила его сбросить маску величия. Быстро сбежав по ступенькам трона, он вынул тяжелый, бронзовый меч, крепко сжав рукоятку, усыпанную бриллиантами и с размаха разрубил изумрудную стену. Несколько ударов образовало проход в стене. Крупные изумруды, как горох, покатились на мозаичный пол. Царь бросился в образовавшийся проход. По его пятам, к проходу, кинулось несколько рабов.

Вдруг один из рабов, увидев крупные изумруды, наклонился к полу, стал пригоршнями собирать их, засовывая в рот и за панцырь. Другие рабы, с разбега налетели на него и упали. Образовалась куча тел, которая заслонила проход.

Царь бежал…

Пылающий гневом «Кривой» подбежал к замешкавшимся у разбитой стены рабам и стал избивать их. Адиширна потрясал мечом и призывал к порядку. Ничего не помогало. Не видя больше противника, толпы рабов рассеялись по залам дворца и занялись грабежом. В кладовых нашлись громадные амфоры вина. Вино наливали в вогнутые щиты и, истомлеиые зноем и битвой, — рабы жадно пили и тут же падали от опьянения…

XIII. Финал восстания рабов

Как только жрецы узнали о восстании, они собрались на совет в одной из пирамид. Здесь они были в безопасности. Подземные ходы, соединявшие дворцы и пирамиды, были хорошо скрыты. От своих служителей жрецы знали о ходе борьбы.

Несмотря на посланный жрецами приказ военачальникам подавить восстание немедлено, сверху приходили неутешительные вести.

Исход продолжавшегося сражения был сомнителен.

В окрестностях Атлантиды были расположены громадные гарнизоны. С помощью их не представляло особого труда подавить восстание, но теперь каждые лишний час битвы причинял жрецам убытки: рабы разоряли их дворцы, и притом большинство рабов составляло «движимое имущество» жрецов. Этот живой товар не плохо расценивался на Морской Бирже.

Только к закату солнца успех правительственных войск определился окончательно. Армия «Кривого» и Адиширна была оттеснена в горы и рассеяна в лесах.

«Кривой» был убит во дворце, и труп его разрублен на части воинами «Нептуна». Адиширна-Гуанч пропал без вести.

Покончив с главными силами рабов, воины атлантов двинулись на остатки армии «Злого» и Акса-Гуама. Рабов прижали к каналу, они падали в канал и тонули.

Небольшая группа рабов, со «Злым» во главе, как разоренные львы защищала мосты, прикрывая отступление.

Наконец, пронзенный в горло, пал «Злой». Священый Холм был очищен. Оставались лишь отдельные группы рабов, которых воины травили, как собак, загоняли во дворы и тупики и зверски убивали.

Акса-Гуам был ранен в руку и голову. Его оттеснили от отряда «Злого».

Отбиваясь от наседавших воинов, он стал в углубление бронзовой стены, окружавшей дворец Верховного Жреца Ацро-Шану, прислонившись спиной к узкой, бронзовой калитке.

От кровотечения из ран и усталости у Акса-Гуам а кружилась голова и глаза застилало туманом. Как во сне, он машинально махал мечом, отбивая удары копий.

Неожиданно калитка открылась за ним, и он едва не упал навзничь. Подозревая ловушку, он обернулся и увидел перед собой Крицну, — ученика Ацро-Шану. Крицна поддержал его и, ухватив за руку, втолкнул в калитку. Сюда же бросился один из воинов. Крицна выхватил из слабеющей руки Акса-Гуама его меч и ударил воина по голове. Тот свалился. Но за ним вырос другой. Длинным копьем он пронзил грудь Крицну.

— Закрой калитку, — успел крикнуть Крицна и упал, обливаясь кровью.

Акса-Гуам навалился на бронзовую дверь, быстро захлопнул ее и успел заложить тяжелый, бронзовый засов.

Он склонился к Крицне. Глаза Крицны тускнели. Кровь с клокотанием выходила из раны в груди и изо рта.

— Умираю… так лучше… все ложь и обман… и жизнь обман… — хрипло говорил он с паузами. — Оставь меня… беги…

И Крицна склонил голову на землю. Легкая судорога прошла по его телу. Акса-Г уам медленно шел по саду. Он не думал о бегстве… Он ни о чем не думал. Он был слишком разбит телом и духом.

Из-за стены доносились звуки удаляющегося сражения, крики и стоны.

Но здесь было тихо и мирно, как всегда.

Пальмы горели своими веерообразными вершинами в лучах вечернего солнца. Цветы благоухали. На яркой зелени деревьев кувыркались и кричали бело-розовые и красно-зеленые попугаи, привязанные за ногу золотыми цепочками.

— Доброе утро, Ацро-Шану, — картаво и резко прокричал в след Акса-Гуама попугай.