Прыжок в ничто

тажные длинные стандартные бараки, еще дальше - палатки. Пересекая весь город, шла насыпь, полого поднимавшаяся в направлении обрыва. На самом краю города виднелись фабричные корпуса и трубы, из которых валил дым Узкоколейки в разных направлениях перерезали город. Сновали грузовики. Насыпь чернела людьми, копошившимися, словно муравьи. Вдоль насыпи ворочались длинные хоботы экскаваторов.

"Неужели здесь устроен луна-парк?" - хотел спросить Фингер, но не успел. Стратоплан резко пошел на посадку, сел на землю, подпрыгнул, покатился и неожиданно круто остановился.

- Прилетели, - сказал Ганс.

Путешественники быстро оделись в меховые пальто и шапки. Герметическая дверь стратоплана открылась. Пахнуло морозным воздухом К стратоплану подошел быстрой семенящей походкой толстенький человек в дохе. Это был коммерческий директор Коллинз.

- Вы прилетели на десять минут раньше, - сказал он, здороваясь. - Я услышал адский треск вашего стратоплана и поспешил сюда. Вы ранены, сэр? У вас на лбу кровь.

- Пустяки, - ответил Блоттон. - Врачебной помощи не требуется Простой ушиб о дверь. А вот если вы накормите меня хорошим бифштексом, я буду вам весьма признателен. Голоден так, словно не ел сутки, а между тем перед отлетом я плотно позавтракал.

- Недаром теория относительности утверждает, что чем быстрее движется тело, тем медленнее для него протекает время, - с улыбкой сказал Коллинз.

- Я думаю, сейчас сэр Генри Блоттон предпочтет горячий грог и бифштекс теории относительности, - заметил Винклер.

- Как поживает мистер Цандер? - спросил Блоттон.

- Его вызвали на совещание к леди Хинтон Он скоро должен вернуться, ответил Коллинз Блоттон и Коллинз пошли вперед. Винклер и Фингер - на некотором расстоянии от них.

- Я покажу тебе наше жилище, - сказал Винклер. - Я думаю, тебе удобнее всего будет поместиться в комнате рядом со мной.

- Разумеется, - ответил Фингер.

Они шли по улице Стормер-сити, поддерживая друг друга. В городе еще не успели позаботиться о благоустройстве. Тротуаров не было, слежавшийся снег покрылся ледяной коркой, и люди нередко падали.

Это был город, вся жизнь которого была приспособлена для осуществления одной грандиозной идеи.

Холодный горный воздух был наполнен гулом, шумом, криками, гудками . Глухо ревели экскаваторы, резко перекликались маленькие электровозы, хлопотливо сновавшие по узкоколейке, визжали на закруглениях вагонетки По земле ползли тени от вагонов подвесной дороги. Время от времени гулкие удары потрясали воздух - рвали скалы. Однотонно пели лесопилки. Пахло серой, бензиновым перегаром. Где-то трещали пневматические перфораторы Всюду слышалась гортанная разноязычная речь рабочих. Они сновали по улицам во всех направлениях, перенося на плечах тяжести, наполняли город гамом и движением. На этой горной площадке словно встретились века и народы. Электрические и паровые лопаты, сделанные по последнему слову техники, и двуногие "вьючные животные", перетаскивавшие тяжести, как во времена египетских