«На суше и на море» - 67-68. Фантастика

Автомобиль уехал. Блестящая Шапка вытер руки ветошью и стал разглядывать дорогу. Через несколько минут остановился другой автомобиль. На крыше у него торчала антенна, и в нем сидели двое, одетые одинаково; остроконечные шапки, металлические пуговицы и бляхи. Лица у них были жесткие, глаза холодные, вид официальный. Эти тоже не годятся, подумал Ванаш. Чересчур заметны.

Один из сидевших в машине обратился к Блестящей Шапке:

— Ничего примечательного, Джо?

— Ничего, все в порядке.

Полицейская машина рванулась вперед и уехала. Джо ушел внутрь станции. Достав из пакетика ароматное зерно, Ванаш жевал его и размышлял. Значит, они говорят ртом, не телепагичны, склонны к рутине, готовые марионетки для любого «гипно», которому вздумается подергать их за ниточки.

Однако их автомобили, реактивные самолеты и другие штучки показывали, что у них бывают случайные вспышки вдохновения. По андромеданской теории, опасными для «гипно» могут быть только редкие вспышки гениальности, так как ничто другое не может помочь обнаружить присутствие андромеданина и проследить за его действиями.

Это было логичное предположение — на языке другого мира. Все, чем обладала андромеданская культура, было порождением бесчисленных вспышек вдохновения на протяжении веков. Но вспышки вдохновения нельзя заранее спланировать, как бы велика ни была необходимость в них. Любой вид разумной жизни может впасть в идиотизм, если ему не хватит одного-единственного гениального озарения.

Всякая чужая культура опасна тем, что ни один пришелец извне не может заранее знать всех ее подробностей. Ванаш не знал, да и не мог даже подозревать, что на Земле существует размеренный и обычно не получающий должной оценки суррогат гениальных озарений. Это медленная, унылая, упорная и незаметная работа, но, когда нужно, она дает хорошие результаты.

Ее называют по-разному: совершать обход, двигаться помаленьку, копаться в мелочах или попросту идти кружным путем. Кто и когда слыхал о такой вещи?

Ванаш не слыхал, да и никто из его сородичей тоже. Поэтому он ждал за кустами, пока не появилась еще одна машина; оттуда вышел незаметный, серенький человечек. Он выглядел именно такой посредственностью, какие попадаются во множестве на любой шумной городской улице. Ванаш мысленно сфотографировал его под всеми углами, запомнил и остался доволен.

В пяти милях севернее находился небольшой городок, а в сорока милях за ним — крупный город. Ванаш видел их во время спуска и решил, что городок послужит ему местом тренировки перед тем, как перейти в город. Теперь он мог смело выйти из укрытия и заставить свою модель везти его, куда он захочет.

Мысль была соблазнительной, но неразумной. Пока он кончит свои дела на этой планете, ее обитатели могут заметить, что творится что-то необъяснимое, и было бы безопаснее, если первое из таких событий произошло не так близко от места посадки корабля. Блестящая Шапка будет, может быть, говорить слишком много и слишком громко о том, что его клиент посадил в машину своего двойника. Сама жертва, может быть, будет смущенно бормотать о своем точном зеркальном отражении. Несколько таких случаев — и вспышка интуиции объединит все в истинную картину.

Ванаш подождал, пока машина уехала и Джо вошел в здание. Тогда он вылез из кустов, прошел полмили к северу, остановился и посмотрел на юг.

Первую машину, которая ему попалась, вел коммивояжер, никогда никого не подвозивший. Он слыхал о случаях, когда такие бесплатные пассажиры грабили водителя. Пока дело касалось его, пешеходы у обочины могли «голосовать» хоть до будущей недели.

Он остановился и взял Ванаша в машину, не имея ни малейшего понятия, почему сделал это. Он знал только, что по рассеянности изменил своим привычкам и посадил к себе худощавого, унылого, молчаливого пешехода, больше всего похожего на похоронного факельщика средних лет.

— Далеко вам? — спросил коммивояжер, внутренне досадуя на собственное решение.

— До ближайшего города, — ответил Ванаш. Его собеседник ясно слышал, что он сказал это, и на смертном ложе поклялся бы, что это было сказано. Прочитав название города в мыслях водителя, Ванаш внушил ему, что он услышал также «В Нортвуд».

— А в какое место?

— Безразлично. Это маленький городок. Высадите меня, где найдете удобным.

Водитель ворчливо согласился и не разговаривал больше. Приехав в Нортвуд, он остановил машину.

— Этого достаточно?

— Да, благодарю вас. — Ванаш вышел. — Я очень тронут.

— Не стоит, — сказал коммивояжер и уехал, не убитый и не ограбленный.

Ванаш поглядел ему вслед, потом пошел осматривать Нортвуд.

Городок был незначительный. В нем были магазины на главной улице и двух других поменьше, железнодорожное депо с сортировочной станцией, четыре заводика средних размеров, три банка, почтовое отделение, пожарное депо, несколько муниципальных зданий. По оценке Ванаша, в Нортвуде было 4–5 тысяч жителей и не меньше трети их работало на пригородных фермах.

Он медленно шел по главной улице. На него никто не обращал внимания. Приобрести необходимый опыт не составляло труда; он делал это так часто, что уже привык и считал почти скучным. В одном месте его увидела собака, отчаянно взвыла и стремглав кинулась прочь, поджав хвост. Никто этого не заметил. Он тоже.

Первые нужные сведения он получил в магазине, заинтересовавшись тем, как покупатели получают то, что им нужно. Средством обмена служили печатные листки бумаги и металлические кружочки. Ванаш решил, что избавит себя от больших хлопот и неудобств, если запасется этими материалами.

Двигаясь в толпе, наполнявшей магазин, он вскоре получил понятие об их покупательной способности. Тогда он раздобыл себе небольшой запас их, и сделал это чужими руками.

Стоя в стороне, он сосредоточил внимание на немолодой, полной, явно респектабельной покупательнице. Она вытащила кошелек у захлопотавшейся женщины. Выбравшись с добычей из магазина, она уронила кошелек где-то на пустыре, вернулась домой, вспомнила все происшедшее и схватилась за голову.

В кошельке оказалось 42 доллара. Ванаш тщательно пересчитал деньги, вошел в кафетерий, истратил какую-то сумму на хороший завтрак. Он мог бы, конечно, получить еду и бесплатно, но такая тактика слишком бросалась в глаза и могла вызвать нежелательные последствия. Ванашу одни блюда показались отвратительными, другие приемлемыми.

Неразрешенной проблемой оставался ночлег. Ванаш нуждался в сне так же, как и любая низшая форма жизни, и ему нужно было найти для этого удобное место. Ночевки в полях или амбарах казались немыслимыми; не годится господину спать на сене, пока слуги храпят на шелках.

С помощью наблюдений, чтения мыслей встречных он установил, что может найти ночлег в отеле или в наемных комнатах. Первое его не прельщало. Слишком много народу, и потому трудно скрываться. В отеле у него будет меньше возможностей передохнуть и побыть самим собой, а это была самая приятная форма отдыха.

А в своей собственной комнате он сможет вернуться к нормальному, без напряжений, состоянию мысли, спать, разрабатывать без помех свои планы.

Подходящую комнату он отыскал без труда. Пышная женщина с четырьмя бородавками на цветущем лице показала его убежище и попросила 12 долларов вперед, так как он был без вещей. Ванаш сообщил, что его зовут Уильям Джонс, что он приехал по делам на недельку и не любит, чтобы его беспокоили.

Хозяйка ответила, что ее дом — это рай для джентльменов и что всякий, кто приведет сюда женщину, будет выгнан с позором. Он уверил ее, что такое ему даже не снится; и это было верно.

Ванаш сел на край кровати и обдумал все. Было бы до смешного просто заплатить ей полностью, не истратив ни цента. Он мог бы заставить ее поверить, что за квартиру заплачено. Но все-таки 12 долларов хозяйке не хватило бы, и она стала бы ломать голову над загадочной потерей. Если он останется здесь, то нужно будет обманывать ее снова и снова, пока самый факт, что его выплаты в точности совпадают с потерями, не станет ясным как день.