Тотальная угроза

Возможно, он так бы и сделал, если бы не одно но. Санта тоже не ест. Картазаев заметил эту его странность еще в прошлый раз. Сидит истуканом перед своей тарелкой, задумчиво поводя в ней вилкой, и на этом его трапеза завершается.

И еще. Картазаеву не давала покоя подспудная мыслишка, как Санта смог выстрелить из гранатомета, ведь про секретку он не знал. Все это очень и очень подозрительно. И все это заставляет Картазаева сейчас давиться вонючими витаминами вместо того, чтобы сесть и по-человечески поесть.

— Где будем машину брать? — спрашивает Свин, покончив с едой.

— Там, где и собирались, у Ольгерта, — буркнул Картазаев.

Все как по команде уставились на него.

— Здорово тебя все-таки по башке шарахнули. Может ты на самом деле малость придурел? — как обычно без дипломатии интересуется Мика.

— От Ольгерта нам сейчас надо держаться подальше. Если у тебя есть что продать, лучше сделать это в другом месте, — предложил Свин.

— Сначала они кидаются на нас как стая шакалов, а теперь им еще товар подавай. Обойдутся, — Картазаев выщелкивает из чемодана второй гранатомет и выжидательно смотрит на Мику, тот не заставляет себя долго ждать и орет:

— Пойдем и перебьем этих скунсов к едрене фене!

Калерия спрашивает у Санты:

— Может, обойдемся без крови? Неужели нет другого выхода?

Тот молчит, и после этого все начинают собираться.

В "Выпивохе" непривычно тихо, но цветомузыки хватает. Потолочные лампы синхронно подмигивают, видно скачет напряжение.

Под ногами хрустят стеклянные и бетонные крошки. Откуда здесь взялся бетон, становится ясно, стоит дотронуться до стен. Они все в выщерблинах.

В комнатах по обе стороны коридора тишина. Валяются перевернутые столы и стулья.

— Мне страшно, — Калерия прижимается к Санте.

Тот прижимает палец к губам и указывает девушке место позади их маленькой колонны. Сам он идет первым. Сейчас он чрезвычайно напоминает Данко. Иссиня черные волосы бьют по плечам. Сквозь тернии к звездам.

А девку мучает. Картазаев сплевывает на треснувшую стену. Мысль ему отчаянно не нравится. Кажется, Вольд пытается воздействовать на его сознание.

Бритого охранника они находят на его прежнем месте, у решетки. Вернее на решетке. Просунув руки сквозь крупные ячейки, он висит на ней. В добела сжатых ладонях автомат. На полу россыпь уже остывших гильз. В выпученных глазах невыносимый ужас.

— Что это с ним? Мне страшно, можно я не буду смотреть? — бормочет Мика, глаза его как два пятака.

Калерия по матерински прижимает его к себе, и он впервые не воспринимает это как секс.

— Чего разорались? — их нагоняет Свин, он спокойно жует, руки полны снеди. — Пока вы тут орали, я неплохо подкрепился. Что, мертвяка никогда не видели? Радуйтесь, что кто-то, кто бы он не был, сделал нашу работу за нас.

Появление толстяка действует успокаивающе. Они идут дальше, и картина всеобщего погрома уже не вызывает особых эмоций.

— Куда мы идем? — спрашивает Картазаев.

— Машину выбирать. У Ольгерта здесь гараж устроен, — поясняет Калерия.

На поверку гараж оказывается такой же комнатой, только имеющей короткий пандус для выезда. В нем, почти придавленные низким потолком, стоят две легковушки. Подростки начинают выбирать. Хлопают дверями, опускают стекла, то есть ведут себя крайне безрассудно.

Картазаев отходит чуть в сторону, чтобы видеть всю картину. Поводит чемоданом, с которым не расстается ни на минуту, из стороны в сторону, уточняя сектор обстрела.

Подростки поначалу склонились вроде к толстозадой "Волге", но потом почему-то придрались к задней дверце и оставили эту затею.

— По-моему неплохая машина, — как бы, между прочим, заметил Картазаев, и на него глянули как на сумасшедшего.

— Да у нее же защитных знаков нет! — выпалил Мика.

Подростки направляются дальше и столь же дотошным образом изучают "Премьера". Дело идет на лад, лица их довольны.

Не дожидаясь окончательного вердикта, Картазаев забирается на заднее сиденье. Ему по душе, что между задним и передним сиденьями достаточно просторно, чтобы он мог вытянуть натруженные ноги. Достаточно набегался, не молодой ведь. И вообще, подвиги должны совершать молодые.

— А где Санта? — неожиданно спрашивает Калерия.

В гараже повисает напряженная тишина, от которой у Картазаева напряглись мышцы спины. Мозаика из разрозненных фактов, доселе беспорядочно крутившаяся в его голове, вдруг сложилась в донельзя ясную картину. И судя по всему, эта картина должна была вот-вот стать последней в его жизни.

Он был на грани истерики и уже делал судорожные попытки выползти из машины, которая должна быть стать ловушкой, читай, коллективной могилой, когда все они одновременно увидели Санту.

В одной руке объемистый баул с торчащими во все стороны углами, в другой пестрый сверток. Когда он его развернул, все увидели золотистый халат, весь испещренный вышитыми строчками.

— Халат Вилли Архангела! — с благоговение произнесла Калерия, и все ахнули, будто увидели чудо воочию.

— Я думал, что все это враки, — проговорил Свин, от восторга забывший даже о бутербродах. — Значит, это Ольгерт его тогда замочил. А все отнекивался. Я, говорит, даже не видал Вилли. Все знали, что Вилли заговоренный. Его даже монахи не трогали. А Ольгерт польстился, за это и был наказан.

— Кем был наказан? — тотчас спросил Картазаев, и на него опять посмотрели не так, как хотелось бы.

Санта небрежно скомкал халат и бросил его к заднему стеклу, после чего кивком указал на баул. Мика метнулся, вжикнул молнией.

— Оба-на!

Внутри оказался целый арсенал. Пистолеты, автоматы с прикладами и без, патроны. Пацаны кинулись выбирать. Через некоторое время Мика оказался перепоясан пулеметной лентой, словно матрос крейсера "Аврора".

— Пуля попадет, на мозаику разлетишься! — предупредил Картазаев, и только после этого пацан ее снял.

Когда все вооружились, столпились у машины, сразу не решаясь сесть в нее. Картазаев понял, что его выход. Сунул голову со стороны водителя. Засрано было капитально. Коврики полны мусора. Кресло засалено донельзя. Ручки захватаны. Поинтересовался:

— Надеюсь, ничего мне в жопу не воткнется.

Уселся за руль. Это подействовало лучшей любой команды, и все, толкаясь, полезли в машину.

Рядом оказалась Калерия. Пацаны сзади.

Завывая на первой скорости, машина выбралась из подвала, почти царапая крышей низкие своды.

Три зоны, говорите, думал Картазаев. Ну что ж, начнем с первой.

Первая зона носила название Крысиной. По существу, это был городской квартал в прежней нумерации являвшийся вторым, но с оригиналом имевший общее только внешние границы.

Дома были словно облиты черной краской, ни огонька. Зато в подвалах жизнь била ключом. Каждый был превращен в гибрид пивнушки и борделя. Секс и выпивка, ничего более. Все вертепы были строго поделены между преступными группировками, поэтому Санта направил машину в наиболее непритязательное заведение под названием "Утопленник", где была мала вероятность встретиться с людьми Вилория Гуса.

В бар спустились Санта и Картазаев. В тесном подвале было накурено и не протолкнуться от клиентов. Картазаев и Санта прошли сразу к стойке. Заведовал баром человек с тонким нервическим лицом по имени Бедрос.

Он оглядел подошедших цепким изучающим взглядом и коротко бросил:

— Тунганут бар?

(Тунганут есть? — сумитский.)

— Бар, — ответил Санта, выкладывая на стойку плоскую металлическую тару.

Бедрос на секунду приоткрыл коробочку, и тотчас на лицо его упал отсвет лежащего в ней тонкого и, казалось, светящегося, словно крохотный фонарик лепестка. Бармен смочил слюной палец и дотронулся до него. Слюна зашипела, испаряясь.

Действительно, напоминает застывший огонь, поразился Картазаев.

(Тунган-ут- застывший огонь. Сумитский.)

Тара незамедлительно исчезла под передником бармена.