Сын розовой медведицы

Но вот луч солнца коснулся спящего, и тогда ноги его распрямились, он весь вытянулся, откидывая голову и поводя плечами. Потом открыл глаза, и что-то вроде довольной улыбки мелькнуло на его губах. Он встал, встал во весь рост и, уже стоя, еще раз потянулся.

Это был высокий подросток, скорее даже юноша. И если бы не заметно утолщенные колени, он казался бы пропорционально сложенным. У него были широкие плечи, слегка сутулые, хорошо развитая грудь и сильные руки. Длинные жесткие волосы, цвета воронова крыла, свалявшимися прядями свисали ему на спину. Одна прядь, с приставшими к ней травинками, упала на лоб, прикрыв глаза и ухо. Он тряхнул головой и одновременно ладонью отбросил прядь назад. Потом протянул руку к выступу камня, весь напружинился и вдруг с невиданной легкостью сделал огромный прыжок вверх. Еще два-три резких движения - и он уже на обломке скалы. Здесь, стоя во весь рост, залитый солнцем, издали похожий на бронзовое изваяние, он запрокинул голову, глубоко вздохнул и исторгнул из груди протяжный крик, словно утверждая им самого себя и объявляя всем, кто может слышать, что у него хорошее настроение и что он голоден:

- Ху-у-у-ги-ии!

"У-ги-ги-ии!" - длинно и звучно откликнулось в горах эхо.

Немного погодя из зарослей, треща валежником, вышел на чистое место огромный медведь. Он вытянул морду с маленькими слезящимися глазками, дернул верхней губой и широко зевнул, показывая желтые, стершиеся клыки и зубы. Затем сомкнул пасть, шумно вздохнул, словно внутри у этой огромной туши были не легкие, а кузнечные мехи, и тихо, безобидно хрюкнул. Весь его вид был настолько миролюбивым и добродушным, а движения так ленивы, что казалось, этот большой лохматый зверь - самое беспомощное существо на свете. И действительно, подросток, стоявший на обломке скалы, увидя медведя, издал радостный возглас, скользнул с проворством рыси вниз и оказался возле, теребя его за длинные густые баки. Это были старые друзья Хуги и Полосатый Коготь. Время отдыха кончилось, начиналось время вечерней охоты...

Семь лет, которые прошли с тех пор, когда в горах звучали выстрелы, мало что изменили в образе жизни медвежьего питомца и самих медведей. Только Хуги незаметно вырос, окончательно постиг звериную науку: научился добывать пищу, мог при случае постоять за себя и вообще был теперь способен жить вполне самостоятельно. Прежним остался и Полосатый Коготь. Годы наложили лишь отпечаток мудрости на ум зверя. Он стал более осторожен и менее подвижен. Все больше любил покой и все меньше позволял себе встреч с сородичами. Молодые медведи-самцы боялись его, к самкам он тянулся только весной и потом сразу же уходил от них. Ему было уже двадцать лет. Он возвращался к Хуги, который жил в это время в одиночестве, и не расставался с ним уже до следующей весны. Годы настолько соединили их, что ни тот, ни другой не могли жить друг без друга. Это был союз двух совершенно разных существ. Внешняя непохожесть соединила их узами, крепче которых вряд ли что могло быть. А вот Розовая Медведица постепенно отдалилась. Инстинкт самки, инстинкт матери оказался сильнее привязанности к голому медвежонку. Да иначе и не могло быть. И все же они встречались, жили и охотились на одном и том же обширном участке гор. У Розовой Медведицы рождались медвежата, иногда от Полосатого Когтя, но чаще - от других медведей, и она, уже немолодая, ставшая свирепой нравом, нередко натыкалась со своим выводком проказливых медвежат на Хуги и Полосатого Когтя. Розовая Медведица, на время забыв о потомстве, подходила к приемышу, вытягивала губы трубочкой и, ласково урча, тянула ему в самое лицо:

- Ху-ги-и...

Он же более сдержанно гладил ее широкий лоб, иногда почесывал за ухом, тоже мурлыча что-то в ответ, потом отходил и забавлялся с медвежатами, которые доставляли ему гораздо больше удовольствия. Так и жили, встречаясь, расходясь надолго и снова потом не испытывая друг по другу тоски.

Подрастали медвежата, становились взрослыми и затем, окончательно отвергнутые матерью, боясь опасного соседства Полосатого Когтя, уходили в бессрочное бродяжничество искать себе места в жизни. Иные потом встречались на звериных хоженых дорогах, но уже никто не помнил ни запаха родства, ни дней, проведенных вместе.

И все-таки нет-нет да и тянуло Розовую Медведицу взглянуть на Хуги. Особенно тогда, когда наступал час вечерней пастьбы и охоты и когда перед этим отдохнувший Хуги оглашал лес и горы своим криком:

- Ху-ги-и-и!

Розовая Медведица, если была поблизости, поднимала свое потомство и, повинуясь смутному желанию увидеть приемыша, шла на этот голос.

Сегодня произошло то же самое. Заслышав призывный крик, который с каждым годом звучал все уверенней, Розовая Медведица разбудила медвежат, хрюкнула в сторону лежащего пестуна и лениво побрела к скалам. Медвежата кинулись было к ней, путаясь под ногами, но она бесцеремонно отшвырнула их и пошла дальше, поглядывая по сторонам и время от времени вырывая зубами стебелек нужной травы.

Пестун, в жилах которого текла кровь Полосатого Когтя, был уже по третьему году - рослый молодой самец светло-бурой окраски. Он так и не ушел от Розовой Медведицы, как это сделала его сестра, и теперь нередко выполнял роль заботливой няньки, а с приходом зимы должен был залечь в спячку со своими подопечными. Лончаки быстро набирали рост, были проказливыми и драчливыми. Часто приходилось их усмирять и быть все время настороже, чтобы они не убегали далеко. Розовая Медведица спрашивала строго и не раз награждала пестуна увесистыми оплеухами, если он забывал о своих обязанностях. Остался, не ушел от матери, - значит, будь добр, блюди меньших как надо. А задумаешь уйти - уходи, удерживать не станут. Потому-то в пестуны чаще всего зачисляют себя медвежата более кроткого нрава, у которых развито чувство привязанности к матери.

Розовая Медведица шла первой, за ней, словно мохнатые клубочки, резво катились лончаки, а сзади, как невольник, плелся заспанный пестун. Но вот он поднял нос, принюхался к ветру, легонько подувавшему с гор, и сразу заметно оживился: услышал знакомый запах Хуги. Только в его обществе молодой медведь чувствовал себя раскрепощенным и мог позволить себе не замечать надоевших медвежат.