Легион Альфа

Не повезло, однако, с погодой. Мелкий моросящий дождичек сменился мягким снегопадом, накрывшим мертвый город непорочно белым саваном.

Снег все шел и шел, и это вынудило киборгов провести расчистку подступов к аэроджету от начавших образовываться заносов. В который уже раз легионеры поворчали по поводу природных стихий внешнего мира, от разгула которых они у себя в подземелье давно уже отвыкли.

Маршал отправился на наблюдательный пост на крышу дома, а Ковач присоединился к остальным легионерам.

Укутавшись в дряхлое латаное-перелатаное пальто, он со снисходительной улыбкой бросил своим новым друзьям:

- Придется вам привыкать к этому. Именно такого рода жизнь вели ваши предки с древнейших времен, задолго до вас.

- Наши биологи все это предусмотрели, - слабо улыбнулся в ответ Перкинс. - Видно, в природе изначальных элементов Вселенной заложено, что человек должен постоянно развиваться, обгоняя свое прежнее состояние.

- Точно. Примерно так говорил и Лукреций, но эта эпикурейская установка заставляет задуматься... Идеальный человек, о котором вы говорите, будет уже не человеком, а чем-то другим...

- Киборгом.

Ковач покачал головой, вздохнув:

- Не исключено, что и киборгом, но вы никогда не будете в контакте с природой, источником самой жизни.

Он долго всматривался в окрестности, а затем, словно для себя самого, тихо продолжил:

- Нет, вы не сможете этого понять... Эх, если бы вы знали эту местность раньше... Она была чудесной... Особенно весной... Кругом цветы и набухшие почки на деревьях, под ногами - шелковистая изумрудного цвета трава, подернутая кисеей из капелек росы по утрам, сверкавшей при первых лучах солнца не хуже бриллиантов. А как сладостно пахло! Вы даже представить себе не можете, до чего все это было здорово! На берегу речушки танцевали под скромный оркестрик или под какой-нибудь музыкальный автомат. Французы называли это "повеселиться в загородном кабачке". Ах, эти чудные ресторанчики прошлого! В них так вкусно пахло картофелем во фритюре, за столами оживленно обсуждали последний футбольный или бейсбольный матч... а хозяин заведения звонко покрикивал: "Поспешим, господа! Делайте ставки, у меня наиточнейшие сведения насчет того, кто войдет в тройку победителей на лошадиных скачках в пять часов..."

Ковач вдруг громко расхохотался, потом, нагнувшись, набрал в костлявую, высохшую ладонь пригоршню снега и протянул руку Перкинсу. В его блуждавшем где-то вдали от этого мира взоре читалось глубокое волнение.

- Видите, - воскликнул он. - Он... он ничуть с тех пор не изменился!

Пожав плечами, он метнул снежок вдаль.

- Теперь мы, люди, стали тут чужаками.

В этот момент Перкинс, возможно, впервые ощутил ту безмерную печаль и боль, которые должен был испытывать этот полный достоинства и благородства старик, оставшийся единственным человеком из того мира, что канул в вечность и был отличен от того, что он знал.

И уж точно ему, Перкинсу, не суждено понять этого мира!

Вышедший из корабля Смит испустил победный клич.

- Командир, кажется, дело на мази. Мне удалось починить каналы подачи топлива. Осталось лишь проверить несколько стыков и...

Он не успел закончить фразу: с крыши раздался душераздирающий крик.

Все разом обернулись и в ужасе застыли, оцепенев от открывавшегося из взорам кошмарного зрелища.

На крыше дома гигантская хорелия обрушилась на Маршала, обвив его своими нервными буравчиками-щупальцами.

Тесно переплетясь, человек и растение отчаянно боролись друг с другом в каком-то почти сверхъестественном напряжении сил, скатываясь по пологому склону крыши.

Перкинс и его товарищи инстинктивно выхватили оружие, но мгновенно поняли, что использовать его невозможно без риска попасть в несчастного физика, сопротивлявшегося противнику, словно одержимый.

Они уже бежали к нему со всех ног, чтобы оказать помощь на месте, но Маршал сорвался с крыши вместе с намертво оплетшим его чудовищем.

С отвратительным стуком тело легионера ударилось о землю.

Киборги бросились к нему, но было уже поздно. Щупальца хорелии сделали свое дело, раздробив легионеру кости. Сейчас тот выглядел как безжизненная с вывихнутыми конечностями кукла, распростертая на разодранном в клочья венчике растения-убийцы.

Когда Перкинс склонился над ними, оба были уже мертвы.

Стремительно вскочив, командир тут же распорядился:

- Быстро, обежим вокруг виллы.

И он устремился к садику с оружием в руках, обшаривая глазами окрестности. Но все было спокойно.

В своем загоне прирученные хорелии будто взбесились, хотя и оставались на своих местах. Они исступленно щелкали листьями, и этот резкий звук напоминал клацанье чудовищных челюстей.

Перкинс встретился с Круппом, Смитом и Ковачем позади дома.

Те также не заметили ничего подозрительного. Их окутывала полная, до звона в ушах тишина. Лишь продолжали беззвучно падать на землю густые хлопья снега.

Крупп показал на довольно глубокую борозду в земле, которую ещё не успела прикрыть пороша.

Не было сомнений в том, что это след, оставленный подползшей к их укрытию хорелии-камикадзе. Затем она подтянулась по стене здания и неожиданно для ничего не подозревавшего Маршала возникла перед ним.

Ясно, что именно так все и должно было произойти.

И совершилось это так быстро... так стремительно.

Они вернулись к тому месту, где по-прежнему лежало тело Маршала. Но разводить дискуссию на тему о печальной участи, выпавшей на долю их товарища, у них не было времени.

Возникла очевидная угроза их существованию, способная совершенно неожиданно проявиться в любой момент.

Следовало действовать как можно скорее, и Перкинс решил похоронить беднягу немедленно.

Им пришлось перерезать буравчики-щупальца и стебель, плотно охватившие Смита, чтобы полностью вызволить его тело из ужасного плена.

Смит и Крупп принялись копать могилу рядом с той, где покоился Диас. Перкинс тем временем увлек Ковача в сад.

- Она явно пожертвовала собой, чтобы уничтожить одного из нас, - глухо произнес он.

Ковач поднял глаза к небу, его губы что-то беззвучно шептали. Было ясно, что он молился за упокой души усопшего.