Журнал «Если», 1998 № 11-12

«Половой контакт»… — подумал Марк. И внезапно вспомнил историю Мораг Фенг — он слышал ее когда-то, не заинтересовался ею… но сейчас его словно ударило. Он вяло ответил:

— Да, верно.

И подумал об Элис Минг: слышала ли она, что Мораг вернулась?

— Надеюсь, вы простите меня, — промурлыкал Чарт, — но вы живете с девушкой-ианкой, и я хотел бы спросить насчет половой совместимости…

Марк не успел ответить резкостью — Мораг угадала его намерения и вмешалась:

— Грегори получил информацию с женской точки зрения. Он хочет выслушать мужчину.

Марк в растерянности придвинул свою кружку к кувшину — кружка наполнилась, — откинулся на спинку кресла и заговорил:

— Ну, вы, наверное, знаете, у них есть этот орган, венерин грот, и когда он входит в контакт с мужским хоботком, то начинает… начинает вибрировать и этим массажем снимает с него чешуйки кожи. Чешуйки и оплодотворяют, но весьма неэффективно, поскольку оплодотворение у ианских женщин возможно только дважды за все время жизни, а половая активность у них длится с двадцати четырех до ста тридцати пяти лет. У них не так, как у нас, нет такой интенсивности, нет настоящего оргазма, но это… м-м… приносит им огромное удовольствие, они готовы делать это без конца. И еще — эмоциональные обязательства. Это не похоже на акт любви у людей. Больше походит на… Словно вместе отправляетесь на другую планету. Примерно так. Да, свершение.

— И у мужчин такая же — как вы это назвали? — такая же вибрация, — сказал Чарт. — Понимаю. Она управляется тем же нижним нервным узлом позвоночника, что активируется во время шримашея… Но это доставляет удовольствие и людям?

Было что-то отталкивающее в голосе Чарта, грязное, как у извращенца, подсматривающего в замочную скважину. Марк едва не ответил резкостью — хотя сам он был не в силах передать свои ощущения от близости с Шайели, рассказать о всех красках иллюзий, о решимости преодолеть межзвездную бездну — такой же решимости, какая, возможно, была в Темные века у немногих отважных людей, пытавшихся навести мосты между расами и языковыми группами. Марк молчал, и Мораг ответила нервно:

— Да!

Ему пришлось добавить, что это справедливо и для мужчин.

— Но высшая точка не достигается, — задумчиво возразил Чарт.

Не содержится ли некая правда во мнении, что шримашей — разновидность оргазма, мгновенная разрядка для невротических и асоциальных стремлений?

Марк мгновенно забыл о том, как неприятен был ему Чарт минуту назад, и уважительно подумал, что если Чарт так осведомлен, то он основательно изучил информацию об Иане, собранную исследователями-землянами. Отхлебнул из кружки и ответил:

— На этот счет имеется теория, и я к ней склоняюсь. Известно, что оргазм действительно снимает напряжение у людей. Можно ожидать, что аналогичная потребность есть и у ианцев. Но предполагают, что…

— Взамен оргазма у них катарсис, — предположил Чарт.

— Хорошо сказано! Да, наше слово «катарсис» лучше всего соотносится с понятием «шримашей».

— И этот катарсис действует, — пробормотал Чарт.

— Действует нечто, — возразил Марк. — Во всяком случае, их…

— …их общество тысячелетиями остается стабильным, — поддержан его мысль Чарт. — Я об этом слышал. Но вот что меня интересует больше всего: вам известно, что за последнее столетие на Иане регулярно проводились переписи?

— Что-о? Ведь ианцы… — Марк изумленно уставился на него, но сейчас же подумал: «А, понятно. Не они. Мы проводили».

— Вижу, вы соображаете быстро, — Чарт улыбнулся. — Верно, мы проводим регулярные переписи со времени первого контакта. Вы знаете, что здесь живут сто миллионов семь тысяч ианцев, и за последнее столетие ни разу не было отклонения больше, чем на пять тысяч?

Марк повторил про себя эти цифры, вскинулся, едва не разлив вино, и хрипло возразил:

— Такой точности быть не может!

— У переписи? — осведомился Чарт.

— Нет… У механизма контроля популяции.

— Очевидно, может, — вмешалась Мораг. — Когда я уехала отсюда… вы знаете, что я здесь не в первый раз? Вижу по вашему лицу, что знаете… Я решила раздобыть все, что известно насчет Иана, вплоть до тех сведений, которые земные бюрократы держат в секрете. Я потеряла счет мужчинам, которых пришлось соблазнить, пока не добыла все, что хотела, зато эти знания сослужили мне добрую службу — благодаря Грегори.

Чарт улыбнулся волчьей ухмылкой, которая странным образом его состарила.

— Это все из-за моих рабочих методов, — сказал он. — Из-за того, что в художественных целях я всегда использую технические новинки — вроде нового корабля, который мне построили на Тубалкейне взамен прежнего. А с помощью Мораг я отыскал несколько завитков ианской культуры, не различимых без техники. Конечно, земным поселенцам, решившим проводить переписи, известна точность, с которой шримашей регулирует население. Они не использовали эту информацию — только вели записи. А я глубоко увлечен мыслью о половом инстинкте, в котором содержится техника столь точного регулирования населения. Увлечен тем, что существует наркотик, вызывающий шримашей. Для меня это — подтверждение того, что так называемые Созидатели (или Постановщики) существовали. Вспышка Мутины, Маллом Ват, Световые Менгиры — статические объекты, не правда ли? Но ведь есть и динамический процесс, запущенный во взрослых членах многих поколений, действующий уже тысячелетия! И мало того, есть еще «Эпос Мутины», который вы так замечательно перевели!

— Причем здесь «Эпос»? — непослушными губами выговорил Марк.

— Сколько в нем книг?

— Ну… одиннадцать…

— Я полагаю, что их двенадцать, — с нажимом сказал Чарт. — При всем уважении к вам замечу: вы кое-что проглядели. «Эпос» — не только поэмы, это техническая инструкция, и к ней недостает только ключа!

Подумав, Марк ответил:

— Боюсь, что не совсем вас понял.

— Алхимия! — воскликнул Чарт. — Вы знакомы с магическими и алхимическими инструкциями, написанными на Земле полторы тысячи лет назад?

Вопрос этот, конечно, подразумевал утверждение: мол, знаком. Марк чистосердечно признался, что он не читал ничего подобного.

— Пришлось в них заглянуть, когда меня последний раз подрядили на европейском континенте, — пояснил Чарт, придвигая кружку к кувшину. Он говорил и двигался лениво, с небрежностью человека, обладающего высшим знанием. — Эти штуки писали на закодированном языке, используя согласованные образы: драконы, астрологические символы и прочие тайные обозначения. В расчете, что посвященный прочтет все относительно легко. А несведущий просто запутается. Честно говоря, меня удивляет, что вы не знакомы с этой литературой. Из известного мне, ничто, кроме алхимических инструкций, даже издали не походит на ваш перевод «Эпоса Мутины».

— Но у вас ужасный вариант перевода! Да, я гордился им несколько лет назад, но теперь понял, какие в нем изъяны.

— Можете их устранить? — требовательно спросил Чарт.

— Ну… — Марк облизал пересохшие губы. — Некоторые смогу.

— Очень хорошо. Без сомнения, вы заметили, что этот корабль оснащен самым совершенным компьютером, последней тубалкейнской моделью, с мощностью примерно в шестнадцать тысяч мегабайт. Гораздо больше, чем нужно для работы Врат. Сейчас у меня есть две версии «Эпоса Мутины»: ваш перевод и факсимильный текст, подготовленный вами для издания; они сравнивались со всеми алхимическими инструкциями, которые мне удалось обнаружить. Есть очень высокий уровень соответствия между тончайшими характерными чертами и стилем. Могу вас уверить, что так называемые «великие ученые» этой планеты были заражены эстетизмом. Иными словами, это были художники.

— Странное дело, — отозвался Марк через секунду. — Как раз перед тем, как Мораг нашла меня, я думал, что вы ближе к ианским Постановщикам, чем любой другой человек.

Чарт поднял брови, но ответил без ложной скромности:

— Оч-чень интересно… Это сходство не ускользнуло от меня. Даже изучая ваш перевод — хоть вы его и принижаете, — я ощутил некий интеллектуальный контакт.