Человек, который замедлял и ускорял время

В помещениях кафедры стало уютно. Тимофей с удовольствием приходил сюда чертить по вечерам, после дежурства в музее. Если не было заседания, на кафедре становилось совсем хорошо и спокойно. Преподаватели уходили на занятия с вечерниками, лаборантка читала за столом, а Петр Степанович сидел в своем кабинете.

Время от времени он бесшумно появлялся, давал какое-нибудь указание лаборантке, подходил к Тимофею, бросал быстрый взгляд на очередной чертеж и снова исчезал. Тимофей ему явно нравился. Он стал поговаривать о возможности взять Тимофея в штат на должность лаборанта. Тимофей помалкивал, а Петр Степанович все настойчивее расхваливал работу на кафедре и рисовал заманчивые перспективы постепенного продвижения от лаборанта к старшему лаборанту, заведующему учебной лабораторией и так далее до защиты диссертации включительно.

- Вечерний я вам помогу окончить, - ласково говорил он своим бархатным голосом, не спуская с Тимофея холодных льдистых глаз. - Три курса у вас за плечами. Перезачтем, и через год-два к диплому подойдете.

Тимофей вздыхал, согласно кивал, говорил, что подумает, а в душе удивлялся, зачем он понадобился Петру Степановичу.

Незаметно прошла осень и наступила зима. Раз в месяц Тимофей приходил в больницу к Игорю. Игорь осматривал его, обстукивал, заглядывал в глаза и в рот, до теперь расспрашивал мало, ограничивался вопросами о самочувствии, аппетите, сне. Потом записывал что-то и отпускал до следующего раза. В НИИ Тимофея не тянуло, особенно после того, как Вася, позвонив как-то вечером по телефону, между прочим, сообщил, что Зойка выходит замуж.

- В Крыму познакомились, - пояснил он. - Военный моряк, лейтенант. Недавно заходил в отдел к Зойке. Ничего... Видный парень.

В милиции о Тимофее, вероятно, тоже позабыли.

Так постепенно обрывались нити, связывающие Тимофея с его недавним прошлым. Можно было бы уже попытаться осуществить задуманное, тем более что Тимофей обнаружил в музее именно то, что было необходимо для дальнейшего "путешествия"... Но задерживал долг, который лежал на Тимофее. Долг, самим возложенный на себя. Долг перед Ефимом Францевичем, о котором Тимофей вспоминал постоянно...

Присматриваясь к сотрудникам кафедры, Тимофей в конце концов понял, что покойного заведующего помнит и чтит не только старая лаборантка. По редким репликам, вздохам, реакции на замечания Петра Степановича Тимофей догадался, что скрытая неприязнь преподавателей к новому заведующему связана не только с его личными качествами. Слова его, поступки, вся нынешняя обстановка на кафедре сознательно или бессознательно сопоставлялись каждым с тем, как было при жизни Ефима Францевича. Преподаватели почти не разговаривали друг с другом на кафедре. За ее пределами - в коридорах, в столовой, в холле - они становились другими людьми: оживленными, разговорчивыми, остроумными. Впрочем, и тут, подолгу беседуя друг с другом, они часто оглядывались - не появился ли на горизонте "но", как они называли между собой Петра Степановича, который все еще не был утвержден и оставался исполняющим обязанности. Тимофею они, кажется, тоже не доверяли, вероятно, потому, что его уже несколько раз публично похвалил Петр Степанович. Поэтому они замолкали всякий раз, когда Тимофей оказывался поблизости в коридоре или в столовой.

"Почему же на кафедре они все такие безответные?" - недоумевал Тимофей.

Однако вскоре выяснилось, что не совсем безответные. Как-то вечером - был уже конец января, и на кафедре стали появляться студенты-хвостисты - Тимофей чертил в своем углу. За соседним столом сидела одна из ассистенток - женщина очень спокойная, неопределенного возраста. Она тихо беседовала с двумя студентами, которые пришли переписывать контрольную работу. Неожиданно и как всегда бесшумно появился Петр Степанович. Он подошел к столу, за которым сидели студенты, и некоторое время прислушивался к их разговору с преподавательницей. Потом поинтересовался, скоро ли она освободится.

Преподавательница вздрогнула, испуганно обернулась и молча покачала головой.

- Тогда прервите, пожалуйста, вашу беседу, - сказал Петр Степанович, - и пройдите на минуту в мой кабинет. У меня к вам срочное дело.

- Может быть, немного позже? - неуверенно попросила преподавательница. - Я уже дала задание, и товарищи отвечают...

- Я, кажется, сказал "срочное", - холодно прервал Петр Степанович, и в его бархатном голосе послышались металлические нотки. - Студенты подождут. Еще подумают. Им это только на пользу.

- Но... - совсем растерялась преподавательница, - они ведь...

- Ну, хорошо, - поджал губы Петр Степанович. - Я понял, что в этом исключительно важном случае мне следует подождать... Зайдите, как отправите их.

И он с оскорбленным видом удалился к себе.

Тимофей заметил, что, пока продолжался разговор преподавательницы со студентами, дверь кабинета заведующего несколько раз приоткрывалась, и оттуда выглядывал Петр Степанович. Выражение его лица с каждым появлением становилось все более каменным, а на бледных щеках даже выступил румянец.

Наконец студенты поднялись и ушли, а преподавательница достала из сумочки зеркало и стала поправлять волосы, видимо, перед тем, как идти в кабинет к Петру Степановичу.

Вдруг дверь кабинета распахнулась, и он сам снова появился на пороге.

- Долго мне вас ждать? - прошипел он. - Что за вызывающее поведение при студентах? Вы, очевидно, забыли, что кафедрой заведует уже не Воротыло. Я того балагана, что здесь когда-то был, не допущу...

- Позвольте, - сказала преподавательница, страшно побледнев, - почему вы считаете возможным разговаривать со мной подобным образом? Разве занятия со студентами не самое главное, для чего мы здесь...

- Я не собираюсь с вами обсуждать, что главное и что не главное, - закричал Петр Степанович, выбегая на середину комнаты. - Но когда заведующий кафедрой требует, преподаватели обязаны немедленно выполнять. Вы поняли?.. И чтобы такое было в последний раз, - добавил он уже спокойнее. - Я вам не Воротыло.

- Оставьте Ефима Францевича в покое, - дрожащим голосом сказала женщина, встав из-за стола. - И если вы, Петр Степанович, еще раз при мне подобным образом оскорбите его память, я... я...