Конец подземного города

Светолет" пошел вдоль берега, сначала на восток, затем, обогнув мыс, на запад, северо-запад. Вскоре он очутился в небольшом фиорде, врезавшемся километра на два в остров. Справа и слева в нескольких десятках метров от "Светолета" поднимались почти отвесные стены. Но никаких следов Подземного города, никаких признаков присутствия человека... А ведь фиорд, казалось, был прекрасным местом для устройства подземного входа...

Лишь через несколько часов в одном из неглубоких заливов северного побережья "Светолет" наткнулся на остатки затонувшей подводной лодки.

Вдруг Гарри закричал:

- Смотрите! Вон там... Это вход!

Он указывал на то место каменного выступа, куда упиралась изуродованная корма подводной лодки. Над ней в каменном выступе было видно отверстие, сделанное руками человека - об этом свидетельствовала его правильная форма.

- Да, похоже на подводный вход, - стараясь скрыть волнение, сказал Солнцев.

Каждому хотелось отправиться в разведку. Пришлось прибегнуть к жеребьевке. Исключив Солнцева, как начальника экспедиции, и Надю, для которой не было подходящего скафандра, Рыбников, Иринин и Гарри стали пытать счастья...'

Надломленная спичка досталась Гарри, и все принялись снаряжать его в путь. В громоздком водолазном костюме Гарри был похож на сказочное морское чудовище.

Спустившись через люк в герметическую камеру, помещавшуюся между стенками фюзеляжа и кабины, Гарри был выброшен оттуда наружу мощным напором сжатого воздуха.

Неопытный водолаз, неуклюже поднявшись на ноги, тяжелым шагом направился к затонувшей подводной лодке. Неуверенно стал карабкаться на корму. Солнцев передал ему по ультразвуковому аппарату:

- Гарри, вы забыли инструкцию. Не кустарничайте. Закройте клапан - и воздух сам поднимет вас.

Слова Солнцева, прозвучавшие в шлеме, были для Гарри полной неожиданностью. Он и не подозревал, что в шлем вмонтирован ультразвуковой аппарат - значит, ни на минуту не потеряется связь с друзьями. Гарри весело рассмеялся:

- Очень хорошо! Скажите еще что-нибудь, Лев Леонидович!

Солнцев сказал, что Гарри не должен забывать о клапане, регулирующем давление воздуха в скафандре.

Гарри поднял свою огромную руку в металлической перчатке, нащупал клапан и нажал кнопку механизма. Через две минуты, надувшись как шар, он оторвался от дна. Цепляясь руками и ногами за выступы скалы, Гарри добрался до отверстия, но, забыв о своем объеме, сразу же застрял в нем.

Рыбников и Надя, наблюдавшие за ним из рубки, не могли удержаться от смеха.

- Действительно, потешное зрелище, - сказал Солнцев, - но не забывайте, что это небезопасно. Скафандр может порваться. Тогда мы вряд ли сумеем выручить Гарри.

Гарри выпустил из скафандра лишний воздух. Помахав рукой "Светолету", он скрылся в отверстии.

- Еще не освоился, - сказал Солнцев, - опять забыл инструкцию. Эй, Гарри! - крикнул он в микрофон. - Включите фонарь! Кнопка у запястья левой руки.

Восстание разгорается

Раш провел людей через заброшенные гезенки и ворвался в центральную шахту верхнего горизонта с юга, а Янковский, воспользовавшись ступеньками в главном стволе, одновременно прошел со своей группой с севера. Пленные охранники уныло шагали впереди.

Выполняя приказ русского, небольшие вооруженные отряды тем временем врывались в штольни и штреки на всех горизонтах и, не встречая серьезного сопротивления, обезоруживали надсмотрщиков, освобождали и вооружали заключенных.

Чертеж профессора Паульсена оказался точным, и повстанцам не пришлось тратить времени на разведку местности.

По всем ходам Подземного города к верхнему горизонту потянулись повстанцы. Они пели, плясали, кричали, не зная, как еще выразить свою радость. Изможденные лица впервые за много лет улыбались, на них сияла радость. Один, сорвав с груди номерную бляху крикнул:

- Я - Жан Буатье!

Со всех сторон раздалось в ответ:

- Я - Джон!

- Я - Морис!

- Я - Стефан!

Седой широкоплечий мужчина сидел на камне: держа дубинку в руках и раскачиваясь из стороны в сторону, он плакал навзрыд.

- Что с вами, друг? - спросил Раш.

- Я забыл свое имя...

Русский принялся называть все приходившие ему на память имена, но человек простонал:

- У нас нет таких имен!

- Вы - француз?

- Я датчанин...

Раш продолжал называть имена. Когда он произнес "Олаф", датчанин взволнованно воскликнул:

- Погодите! Кажется, так звали меня... А может быть, моего брата?

- Ну, конечно, Олаф - это вы, - сказал Раш. - Давайте же мне вашу руку. Поздравляю вас, Олаф. Вы снова стали человеком.

- Спасибо! - горячо ответил датчанин. - А кто вы, Раш?

- Я - русский.

- Советский?! - воскликнул Олаф и бросился к Рашу.

Гладя его плечи, вглядываясь в лицо, датчанин бормотал:

- Спасибо! Спасибо!.. Я здесь забыл свое имя. Но я не забыл, что на свете есть советская страна, коммунисты... - Он крепко пожал руку русскому. Москва!..

Раш хотел ответить, но тут гулко заговорил репродуктор:

- Внимание! Внимание! Внимание!

Конноли требовал от заключенных беспрекословного подчинения, грозил, запугивал жестокой расправой.

Моро вскочил на камень и, размахивая автоматом, старался перекричать громкоговоритель:

- Друзья! Это чепуха! Никто им оружия не отдаст! Так я говорю?

- Так! Правильно! Смерть палачам! Смерть убийцам! Вперед!

Глухой гул пронесся по подземелью. Задрожала земля под ногами, посыпались со стен камни.

Комендант действует...

Моро между тем продолжал:

- Товарищи, не может быть, чтобы они взорвали последний выход! Должен быть другой выход, и мы найдем его во что бы то ни стало!

Раш спокойно добавил:

- А не найдем, - пробьем новый.

Комендант этой проклятой фашистской каторги утверждает, что единственный путь к административному горизонту - это четыреста метров колодца центрального ствола. Но он, Раш, убедился, что фашисты сами плохо знают подземный лабиринт. Конноли известно только то, что построено при нем. А то, что было до него, все старые, полуразрушенные штреки и гезенки для коменданта такая же тайна, как и для восставших. Должен быть еще один заброшенный ствол. Возможно, что система гезенков, которой повстанцы воспользовались для захвата горизонтов, ведет в самую верхнюю галерею и даже на поверхность...