Дорога в Сообитание

Норт сказал:

- Как ни будет... а спасибо за все. Это было здорово, Ортан! Ну, держись, мой Штурман, веди несмышленых. Илейна! Выше нос, голубка! Не пропадем!

- Я не отдам тебя: Норт, - сказала Элура. - Я никого не отдам!

Вышла и встала у самой воды - тоненький стройный мальчик, Норту до подбородка, Ортану по плечо - все еще Штурман, последний из Экипажа.

Черные стрелы распороли море до кромки, и серебристые головы поднялись из воды.

Лорны пришли.

С тяжелой ловкостью они выходили из моря, серебряно-черные, сверкающие... прекрасные. Только миг они были для нас безобразны. Безволосые головы, безгубые рты, длинные выпуклые глаза.

Но зеленые их глаза обратились на нас: гордые, смелые, чуть подсвеченные насмешкой, - и не стало морских чудовищ, остались люди. Пусть с хвостами, пусть в чешуе - все равно просто люди глубин.

- Дети Моря! - запел за спиною Ортан, и голос его, спокойный и звучный, легко улетел в просторную ширь. - Солнце взошло. Мы здесь, и мы ждем.

И ответ: не пение - пересвист, точно стайка птиц в лесу на рассвете. Ну, совсем не страшно и даже смешно, но в руках у них тяжелые копья, и Элура сорвала с плеча самострел.

- Нет! - сказала Элура. - Я его не отдам! Вы не убьете его, пока не убьете меня, а до этого я прикончу многих!

Она знала, что лорны поймут - это сделает Ортан.

- Да! - сказала Илейна и вытащила кинжал. - Сначала убейте нас!

Тишина и смешливая звонкая трель:

- Бесхвостые! Если ваши жены воюют, значит, детей рожаете вы?

- Нет! - сказала Элура. - Это мы рожаем детей, и мы их растим. И за наших детей должны говорить мы! Он мне нужен - отец моего ребенка. Кто защитит мое дитя в этом мире, которого я не знаю? Кто научит его в этом мире жить? Кто сумеет сделать его разумным? Дети Моря! - страстно сказала она. - Мы так недавно пришли в этот мир! Мы все еще ничего в нем не понимаем. Мы все еще воюем, Дети Моря! Воюем с миром и сражаемся между собой. Я, женщина, стала воином потому, что мужчины наши погибли. Я не хочу сражаться - я хочу рожать и растить детей. Муж мой - первый из нас, который сумел стать разумным. Не отнимайте его у меня, оставьте мне надежду, что и мы будем жить в мире с Сообитанием и с собой!

- Не отнимайте! - тихо сказала Илейна. - Я люблю его. Я умру, если он умрет.

Молчание - и искристая трель, где участие слить с насмешкой:

- И все ваши жены так отважны и говорливы?

Ортан ответил:

- Нет. Других таких не осталось. Эти трое - последние из людей Корабля.

- Принадлежащий Истинному, зачем ты с ними? Зачем ты делаешь то, что не должно?

- Она - моя женщина, - тихо ответил Ортан, - и мне не надо другой. Она не бросит своих людей, а я не брошу ее. Позвольте мне отвести их на Остров, и я вернусь...

- Со мной! - сказала Элура, и лорны ответили ей переливчатым смехом.

- Придется тебе научиться рожать, Беспокойный!

- Нет! - сказала Элура. - Он научит меня! Я хочу научиться быть женщиной, Дети Моря! Я всю жизнь воевала - я хочу научиться жить в мире!

Тишина - и тяжелое звонкое слово:

- Закон.

- Погоди, Штурман, - сказал Норт. - Я сам за себя отвечу. - Встал рядом с ней перед блестящей толпой, вскинул голову и сказал им спокойно и твердо:

- Я один виноват - с меня и спрос. Сам провинился - сам отвечу. А только дурацкий это закон, нечестный! Последнее дело - дать себя убить, когда еще можно драться. Почему им можно сотню на одного, а мне нельзя мечом защитить себя и подругу?

И Элура подумала: ох, дурак! Что он несет? Что сейчас будет?!

Быстрый щебет, зеленые вспышки глаз - и рослый, тяжелый лорн, пожалуй, не ниже Норта, скользнул из блестящей толпы.

- Ты будешь драться со мной, - весело свистнул он. - Победишь уйдешь с ними. Проиграешь - умрешь.

- А если ни ты, ни я? - спросил его Норт деловито, и лорн засмеялся в ответ:

- Если я тебя не убью, значит, ты победил.

Кто-то из лорнов кинул Норту копье, он усмехнулся, вынул меч и отдал Элуре. И вступил в серебряный круг.

Круг раздался - и противники разошлись. Сладит ли с непривычным оружием Норт? Много короче, чем пика, но длиннее, чем дротик, и, кажется, тяжелый. Наконечник четырехреберный, белый, ослепительно гладкий, древко черное, почти в человеческий рост...

Но лорн огромным грациозно-тяжелым прыжком уже пересек свою половину, и копья встретились - Норт отразил удар. Выпад - опять отразил.

Странный танец, стремительный и угловатый, лорн ведет, это он делает бой. Черно-серебряная, грузно-изящная тень - выпад, контрвыпад, толчок, Норт упал на одно колено, кровь на куртке, но он вскочил и отпрыгнул назад.

Норт! Эй-хо! Снизу! Она не кричит - молчит, закусив губу, только твердит про себя: снизу, Дурак! Бей от земли!

Услышал? Сам догадался? Пошел вперед, уклонился, нырок, удар почти от земли - и лорн пошатнулся, копье его опустилось, и неожиданно яркая струйка ползет по серебряной чешуе.

Свист - но Норт уже отступил, поднял копье и ждет.

Опять сошлись - черно-белый стремительный танец, стук, топот и хрип и отпрянули друг от друга. На серебряном кровь видней, чем на старой кожаной куртке, но и Норт получил свое.

И опять вперед: теперь они осторожней, кружат, нащупывая слабину. Фехтование на дубинках? Норт, не верь, он просто хитрит. Не давай себя обмануть, он искусней, Норт!

Норт споткнулся, и острие устремилось к его груди. Вскрик Илейны, нет, нет, да! Да! Она подскочила на месте и пронзительный клич - "Эй-хо!" - раскатился над берегом моря, потому что Норт уклонился, пропустил подмышкой копье, захватил и вырвал у лорна.

- Эй-хо-о! - подхватила рядом Илейна, Норт взглянул на них, усмехнулся - отбросил оба копья.

И - пронзительная тишина.

Лорн неспешно сдвинулся с места, Норт шагнул навстречу, сошлись и опять глядят друг на друга.

- Ты не умрешь! - пропел серебряный голос лорна. - Ты дважды отдал мне мою жизнь. Я должен отдать тебе твою.

- Ты здорово дрался! - сказал ему Норт. - Куда мне до тебя! Жаль, дыханье тебя подвело. В воде б я против тебя... ничего!

Переливчатый свист - лорны смеются. И я тоже смеюсь - с гордостью и облегчением. Вот такие они и есть, воины Экипажа! Такие они были...

Лорны ушли, но ночью придут опять. - Ортан сказал, что они не выносят зноя. Ушли - но один возвратился, вытряхнул из сетки блестящую горку рыбы, весело свистнул, бросился в море, и стремительный черный плавник разрезал волну. Мелькнул и исчез - и море пусто. Огромно, сине-блестящее, в темных полосах ряби. Равнина - но из воды, и это тоже красиво.