Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Кафе и кинотеатры Парижа были странным образом похожи на кафе и кинотеатры нашего времени. Коул узнал, что сделано это специально. В других городах другие развлечения. Лондон, к примеру, город клубов и театров, а Мексико-сити – центр керамики и автогонок.

Они остановились у видеокиоска, и Кейт показала ему карты Северной Америки и Африки – там тоже были огромные незаселенные пространства. Промышленность в основном занималась переработкой вторсырья; добыча нефти и минералов из земли считалась противозаконной.

Коул не знал, как принято себя вести в их будущем. Может ли он спросить о том времени в прошлом, которое для него являлось будущим и о котором он, следовательно, не имел представления? Он решил рискнуть.

– Имела ли место в Современную эпоху большая катастрофа? Катастрофа, спровоцированная человеком и приведшая к хаосу?

– Вся Современная эпоха – это одна большая катастрофа, – ответила Кейт. – И всему виной сам человек, не так ли? Но вот мы выжили.

Коул решил идти напрямик.

– Вы когда-либо слышали что-нибудь о… событии… стратегии… под названием "Дорогое Аббатство"?

Она посмотрела на него непонимающе, и он даже не был уверен, как переводчик перевел эту фразу на французский, тем более его не слишком удачные попытки объяснить, что он имеет в виду. Может, Кейт считает, что "Дорогое Аббатство" – это монастырь, как гора Сан-Мишель? Что сталось за эту тысячу лет с французским языком?

– Извините, – сказала Кейт. – Многие наши исследования далеко не исчерпывающи. В прошлом году мы обследовали один золотой рудник. Я знаю, что вы любили золото.

– Лично я – нет, – ответил Коул (и вспомнил кольцо, о котором так мечтала Хелен; та Хелен). – Но, конечно, в эпоху, которую вы называете Современной, золото было в чести.

– Мне тот золотой прииск показался даже красивым, что-то в нем было притягательное, хотя и мрачное. Многие ратовали за то, чтобы давным-давно закрыть все прииски, но я рада, что кое-какие оставили. Они похожи на шрамы, татуировки – показывают след, который оставило человечество на лице земли. Своего рода любовь. Воспоминание о временах, когда наши взаимоотношения с матерью-землей были гораздо более близкими.

– И более разрушительными, – вставил Коул.

– Материнство всегда наносит определенный вред матери, – ответила она. – В наше время тяжелые металлы, как железо или никель, которые нельзя получить путем переработки отходов и вторсырья, добывают на астероидах.

– Значит, в космос вы все-таки летаете?

– С определенными целями. Конечно, люди побывали уже на всех планетах и даже в некоторых соседних системах. На Марсе, Венере и Луне есть научно-исследовательские станции, там постоянно живут люди. Но большую часть работ по добыче ископаемых и доставке их на Землю делают роботы.

По словам Кейт, еще одна научная станция была расположена на планете Титан, а совсем недавно люди отправились на планету одной из "близких" звезд, чтобы основать там постоянную колонию. Но интерес к космическим исследованиям был невелик – в связи с тем, что жизнь в космосе оказалась большой редкостью, а многоклеточная жизнь – тем более.

– Значит, никаких прямых контактов, – заметил Коул. – А мы так об этом мечтали. Главный смысл космических исследований заключался именно в этом; было написано так много научно-фантастических романов – и все на одну тему. Люди мечтали встретить себе подобных.

– Ну, это, наверное, нам удалось, – ответила Кейт. – Только не в космосе, а здесь. И это оказалась она. АРД.

Ард?

– АРД – так сама себя называет Земля. После Шестого Вымирания и эпохи Восстановления была разработана сеть контроля и наблюдения, которая объединила все экологические, геологические и климатические системы Земли. Это было сделано с той целью, чтобы никогда больше не допустить уничтожения биологических видов, не говоря уже о самой планете.

– Это мне известно, – сказал Коул. – "Охрана Земли".

– Сеть была самоконтролирующей и самодостаточной. А несколько тысяч лет тому назад мы обнаружили, что она обладает собственным разумом. После того как сеть уже проработала почти полтысячелетия, АРД вышла на контакт с несколькими правительственными органами (социальным, политическим, экономическим – все они работали во взаимодействии, все были выборными). Тогда человечество впервые столкнулось с посторонним разумным существом.

– Которое мы сами и создали, – добавил Коул.

– И да, и нет. В каком-то смысле АРД наше дитя, но она же и наша мать. Если верить ей, она вела осознанное существование с самого начала Времен, мы же только подтолкнули ее к контакту и снабдили ее соответствующими средствами связи. Но любая сознательная сущность считает, что существовала всегда. Тогда возникло много споров. Многие люди вспомнили о религии, потом о войне, ведь оба понятия тесно связаны. Но и радости было много. Ведь жизнь во Вселенной может быть очень одинокой.

– Да, – промолвил Коул; они как раз поднялись на Монмартр. Внизу перед ними расстилался весь Париж, он не выглядел ни старым, ни новым – вечный город. – И на что похожа эта АРД?

– Мы не так много о ней знаем, – ответила Кейт. – Она вышла на контакт с нами, но никогда не проявляла особого интереса к нам самим. Она общалась лишь с определенными группами или организациями, но не с отдельными людьми. Она и сейчас следит за всеми системами, поддерживает их правильное функционирование и говорит, что всегда это делала, с самого момента зарождения жизни на Земле и даже раньше – только никогда не говорила об этом. Так утверждает она. Кое-что она изменила. Она сообщила нам, например, что на планете имеются закрытые для людей места; люди не должны появляться там. Мы это понимаем. Но она почти никогда не разговаривает с нами, а мы с ней.

Они спустились с холма и вернулись в ресторан. Ли вместе с тремя модернистами все так же сидел под деревом и пил абсент. Кейт и Коул заказали бутылку бордо.

Коул хотел задать Ли несколько вопросов, ведь теперь с помощью переводчиков они могли легко общаться. Но Ли все еще распространялся об ужасах Шестого Вымирания. Коул был поражен красноречием Ли, хотя все это было ему давно известно. И потому он занялся тем, что открывал и закрывал свою новую книгу, а она то увеличивалась в размере, то снова уменьшалась.

– Честер Хаймз, – прошептал один из мужчин, белый. – Очень популярный автор. В ваше время его тоже знали?

– Даже не слышали, – ответил Коул.

– Этот наш визит к вам так неожидан, – произнес Ли. – Мы думали, что к этому времени вся Земля превратится в пепел. Или в кучу мусора.

– Теперь мы живем намного проще, – сказала Кейт. – И в городах, и в деревнях запросы людей стали скромнее. Совсем не обязательно, чтобы все постоянно росло и увеличивалось.

– Ерунда! – бросил африканец. – Все уже устали от того, что для поездки в Париж или в Лагос нужно получать специальные разрешения. Я хочу ездить, когда и куда хочу.

– Жди пятидесяти, – ответил молодая женщина, которую звали Мишель. Она же и объяснила, что в жизни каждого человека существует два периода – от восемнадцати до двадцати лет и от пятидесяти до пятидесяти пяти, – когда они могут свободно путешествовать по планете (естественно, кроме тех мест, на которые наложила запрет сама АРД); в это время люди могут не работать. Самой Мишель было двадцать четыре года.

– А дети? – спросил Ли.

– Никаких ограничений относительно числа детей, – ответила Кейт. – Хотя смертность устанавливается с учетом ограничения населения планеты.

– И каковы эти ограничения? – снова спросил Ли.

– Примерно шесть-семь миллиардов. Этот предел установила АРД. Она не сообщила нам конкретную формулу, но таковая имеется; она же указывает, сколько детей следует отменить. Если человек доживает до пятнадцати лет, значит, он может рассчитывать дожить и до семидесяти пяти или восьмидесяти, – если, конечно, ничего непредвиденного не случится.

– Что вы имеете в виду под словом "отменить"? – спросил Коул.