Кошка в светлой комнате (сборник)

– Да-да… – промямлил я.

Нет, ничего общего с тем граалящим болваном. В том, чтобы выйти на дракона с пулеметом, нет не только героизма, но даже элементарной смелости – обреченная на удачу эскапада, заранее известно о превосходстве бризантной очереди над первобытной свирепостью. Гораздо больше смелости нужно было иметь этому мальчишке, выехавшему заполевать чудовище с копьем – не из-за прекрасных глаз юной принцессы, не из тщеславного желания попасть в летописи и баллады, просто потому, что дракон топчет твою землю, пожирает твоих земляков и кто-то должен его остановить. Понимаете вы, Холмы, что это значит – человек скачет на Дракона с копьем в руках? Нет? Тогда мне жаль вас…

Пришлось взять на себя заботу о парне. Его лошадь погибла, а приехал он издалека – по меркам человека, для которого единственным средством передвижения остается конь. Он никак не хотел уходить без драконьей головы, твердил, что она ему необходима, что иначе не поверят и будут по-прежнему трястись от страха. Мы привязали голову к джипу, забрали рыцаря с собой и уехали.

Он проехал с нами миль сорок. По пути я пытался выведать у него побольше о его родных местах, но он отмалчивался, отвечал уклончиво, именуя меня прекрасным сэром, а Кати – прекрасной леди и принимал нас то ли за странствующих колдунов, то ли за чету архангелов, явившихся посмотреть, как идут дела у смертных. Мои расспросы его удивляли – он считал, что колдуны или архангелы должны все знать сами…

Все же кое-что я ухватил – где-то поблизости существовало крохотное феодальное государство. Живут себе помаленьку, сеют пшеницу, доят коров, молятся богу и святой деве, недавно изобрели горючую пыль (не порох ли?), и теперь лучшие умы ломают голову, как приспособить открытие против драконов. Драконы им здорово досаждали. Кати рассказывала, что и городу драконы в первый год принесли немало хлопот, но потом с помощью современного оружия удалось отвадить эту напасть. Несмотря на свою дремучую тупость, драконы вскоре прекрасно поняли, каких мест следует избегать. У соотечественников нашего рыцаря с обороной обстояло гораздо хуже. Арбалеты, мечи и копья – все, чем они располагали. Естественно, смертность среди драконоборцев была страшной. Он очень просил у меня пулемет, но я не мог доверить такое оружие парню из феодального то ли королевства, то ли баронетства. Чересчур идеализировать нашего нового знакомого тоже не стоило – он мимоходом похвастался, что имеет замок, угодья, сотни две сервов и вовсю пользуется вытекающими отсюда правами, правом первой ночи в том числе. Я ограничился тем, что велел ему предупредить своих о моем предстоящем визите в его страну, каковой вскорости последует. Он заверил, что имеет вес при дворе. Нам стоит только спросить дорогу к манору благородного Хуго де Бюрхалунда. Всякий покажет.

Расстались мы дружески. Мы высадили его там, где он попросил, – у холма с серым каменным истуканом, примитивно изображавшим богородицу. От большой дороги ответвлялась и уходила куда-то за лес изрытая копытами узенькая и ухабистая тропинка. На вторичную просьбу подарить или продать пулемет я сделал внушительное лицо и заявил, что Высшие Силы это безусловно запрещают. Аргумент подействовал на него как нельзя лучше, он и не подумал обижаться. Он долго благодарил нас в стиле Томаса Мэлори, с моего разрешения попросил у Кати косынку, пообещав носить ее на своем шлеме и обрубить уши каждому, кто усомнится в том, что леди Кати Клер – самая прекрасная и добродетельная. Кроме того, он заверил, что поставит в нашу честь пудовую свечу и отслужит мессу. Он ушел, волоча за собой на подаренной нами нейлоновой веревке перепачканную пылью и кровью драконью голову. Мы помахали ему вслед и поехали своей дорогой.

Близилась ночь, и пора было подумать о ночлеге. Мы переправились через широкую реку по указанному на карте броду, и я решил, что можно остановиться на берегу – если верить карте, зверье здесь не водилось.

Глава девятая

– Это все довольно странно, – сказал я развалившемуся под деревом Пирату. – Ты и не представляешь, тип хвостатый, до чего это странно. Что же это ваш мир со мной делает?

Пират постучал хвостом по земле. Я вздохнул и посмотрел вниз, на берег, на этот нетоптаный песок, уютный и желтый. К такой реке прекрасно подошел бы чистый закат с длинными тенями и той особенной, прозрачной красотой нетронутых человеком мест. Стоять на обрыве, смотреть на сине-розовые облака, и чтобы ладонь лежала на плече симпатичной девушки вроде…

Я чертыхнулся и засвистел сквозь зубы «Серый рассвет» – неофициальный марш контрразведки, слова Кропачева, музыка Поллока, того, что служил в третьем десантном «Маугли».

Я не понимал себя, злился на себя, не в силах понять, что со мной происходит. Пейзаж? Но я и раньше не упускал случая полюбоваться закатом или океаном. Что же происходит?

Кати бежала по берегу, в ее руках звенели котелки, которые она взялась вымыть, уверяя, что это ее обязанность. Видно было, ясно было, в глаза лезло, что для нее это не только особо важное и опасное задание, а еще и откровенная веселая радость двадцатилетней девчонки, вырвавшейся в красивые и таинственные места. Ей это простительно, но я-то, я-то! Суховатый, педантичный, привыкший переводить почти все впечатления на язык строгих формул, Командор, служака, мастер своего дела! Что делать, если твоим противником оказался ты сам? Кто я такой, чтобы пытаться перевернуть этот мир? Кто сказал, что его нужно переворачивать?

Людям это нужно, подумал я. Они люди – и те, кто скачет на чудовище с копьем наперевес, и те, кто чьей-то идиотской усердной волей превращены в вурдалаков, и те, кто шел на смерть, защищая относившихся к ним с издевкой обывателей. Все они должны поверить в то, что Разум – это обязательно добро, как должны в это поверить и те, кто их создал, неизвестные, непонятные, могущественные пришельцы, не нашедшие кошку в светлой комнате, не понявшие, что для того, чтобы быть человеком, не обязательно подчас иметь за спиной тысячу лет истории и тысячу поколений предков. Сколько работы, и какой…

Кати подошла к палатке, сложила котелки на брезент. Пират притворялся, будто пакеты с едой его нисколечко не интересуют. Быстро темнело. Я набрал приличную охапку сушняка, запалил костер, как делал когда-то в тайге, и оказалось, что Кати видит костер впервые в жизни…

Скоро стало совсем темно, от реки тянуло прохладой. Над горизонтом прополз золотой треугольник и исчез в зо-лотой вспышке. В лесу совсем по-сибирски ухала сова. Как давно все же это было – тайга, темные, поросшие соснами холмы, рявканье рыси, крупные звезды, Млечный Путь…

– Никак не могу привыкнуть, что нет звезд, – пожаловался я, как будто она могла меня понять.

– А что такое звезды? – тут же спросила она.

Я рассказал ей про звезды – какие они блеклые, тусклые над нашими городами и какие они большие, колюче-белые, когда усыпают небо над тайгой, над степью. Как сверкает Млечный Путь, пояс из алмазов. Как над атоллами светит Южный Крест, как в старину моряки находили верный путь по Полярной звезде. Рассказал, каким разным бывает Солнце, какой разной бывает Луна, как катаются на досках по гребням волн, как ныряют за жемчугом. Мы сидели у костра, искры ввинчивались в темноту над нами, она слушала это, как сказку, и мне самому показалось, что это сказка…

– Ты там кого-нибудь оставил? – спросила она.

– Целый отдел, – сказал я. – Кучу жизнерадостных типов, которые сейчас завидуют мне и гадают о моей участи.

– Я не про то. У тебя там была девушка?

– Конечно нет.

– Все-таки «конечно»?