Искатель. 1963. Выпуск №6

— Да, — сказал Мартын.

— Для меня важно одно — скорее! Чем скорее, тем лучше.

Командиры расстегнули верхние пуговицы курток — было жарко. Сдвинули кружки, выпили за победу.

Педро пригубил — коньяк был почти горячий. Наверное, бутылка долго лежала на солнце. А дух был такой вкусный и легкий, что кружилась голова.

Остаток дня прошел спокойно.

Танкисты готовились к завтрашнему бою: осматривали моторы, чистили орудия, приводили в порядок ходовые части, набивали патронами пулеметные диски.

Настроение у всех было отличное.

Два раза налетали франкистские самолеты, но бомбили они позиции беспорядочно, будто куда-то торопились.

И весь день, всю ночь на правый берег переправлялись бойцы и техника. Наутро должно было начаться дальнейшее наступление.

А на рассвете…

Выше по течению Сегре находилось Тремповское водохранилище, которое снабжало водой гидростанцию. На рассвете река вышла из берегов. Стало ясно: фашисты взорвали плотину.

Войска республиканцев на правом берегу Сегре оказались отрезанными от своих основных баз на левом берегу. Их связывала с тылами тонкая нитка хилого старого моста. Эта нитка могла оборваться каждую минуту — фашисты господствовали в воздухе.

Было решено отвести войска за реку. Танкам предстояло прикрывать отход пехоты.

— Ну вот, советник, опять отступаем, — сквозь зубы проговорил Хезус, когда они вышли из землянки. — Опять идем вперед раком.

— Да, подставили нам ножку. Не продержаться нам неделю на этом «пятачке», а вода, говорят, спадет нe раньше…

Отход на правый берег Сегре начался в восемь утра и проходил в полном порядке.

Первый артиллерийский налет фашисты начали около девяти утра, когда их самолет-разведчик покружился над мостом, пытался обстрелять его, но был отогнан огнем зенитных пулеметов.

К девяти часам фашисты придвинули артиллерию.

Танки превратились в подвижные огневые точки и били по батареям врага.

День накалялся. В машине становилось нечем дышать. Антонио откинул люк, но это почти не помогало. От двигателя несло жаром.

Антонио спросил:

— Педро, может, подберемся к пушкам?

— Не стоит рисковать, — ответил советник. — Мы должны прикрывать отход.

— Консехеро, — неожиданно вступил в разговор Ромеро, — вы забыли, что делает испанец, если у него коротка шпага?

— Я даже не знаю, что он делает в таких случаях, — невинно ответил Педро.

— Он делает шаг вперед.

— Не подначивай, — сказал Антонио.

Над рекой появились «хейнкели».

— Почему бы это? — обеспокоился Антонио.

— Где-то у фашистов есть НП, — сказал Педро. — Причем на нашем берегу. На том, куда отходим. На холмах.

— Э, — протянул Ромеро, — везде-то вам мерещатся предатели и фашистские прихвостни!

Антонио очень пристально смотрел в сторону места, куда двигались «хейнкели»:

— Враг — волк, а предатели — это зайцы, которые от трусости пытаются быть волками.

Педро тоже высунулся из люка. Самолеты уже подошли к переправе. Ударили пулеметы танков, стоявших на охране. Огонь был жесткий и плотный. Шедший первым истребитель дернулся кверху, потом нырнул и ударился в склон холма. Два остальных отвалили в сторону.

— Отлично, — сказал Педро и опустился в танк. — Через полчаса мы будем на нашей стороне.

Антонио продолжал наблюдение.

— Ничего у них не выходит! — крикнул Антонио в танк. — Самолеты не могут подойти, — и посмотрел на часы, — нам пора. Осталось пятнадцать минут до взрыва моста.

Снова высунувшись из люка, Антонио дал ракету. Два других танка ждали сигнала и тотчас пошли к мосту. Антонио бросил вниз: «Поехали», — и снова высунулся.

— Первую! — крикнул Педро. — Мы уходим последними.

Ромеро выполнил приказ.

Мотор зачихал, оглушительно зачастили выхлопы. Машина двигалась рывками. И остановилась.

Ромеро выскочил из люка, бросился к жалюзи, закрывавшим мотор, открыл их, обжигая пальцы, полез к карбюратору.

Антонио встал рядом.

— Что? — тихо спросил.

— Попробуем дотянуть… — бросил Ромеро через плечо. — Топливо грязное.

— Надо скорее. — И Антонио посмотрел на часы.

Педро стал на колени рядом с Ромеро. Он догадался — Антонио смотрит на часы. И ему хотелось посмотреть, но он не мог, только потер потную щеку о плечо.

— Что там? — снова спросил Антонио.

— Бензопровод надо продуть.

Развинчивая муфту, Педро покосился. Два танка были уже совсем рядом с мостом. Но они остановились. Ждали его и Антонио.

Вокруг машины стали рваться снаряды. Ромеро свалился на землю. Антонио наклонился к нему, но тотчас выпрямился, влез на танк.

Педро тронул осторожно.

В щель ему было хорошо видно, как машины, ожидавшие их у моста, переехали на ту сторону — медленно, не торопясь.

Танк снова стал.

Педро опять выскочил к мотору, и Антонио был около него.

Теперь комиссар не сводил глаз с циферблата часов. Он сидел на корточках против Педро и смотрел на часы.

— Сколько?

— Четыре минуты.

— Они же видят. Подождут.

И тогда издали донеслись взвизгивания конников:

— И-и-и-и! И-и-и-и!

Антонио сказал:

— Время!

— Подождут. Они же видят!

И прежде чем услышать взрыв, Педро ощутил легкий толчок. Он вскинул глаза. На месте моста клубился дым.

Взрыв был сравнительно далеким, дрожь танка не сочеталась со звуком, и Педро уловил ее раньше, чем закладывающий уши удар от снаряда.

Цокнули пули по броне. Тупо ударило в бедро.

— И-и-и-и! И-и-и!

Больше от неожиданности, чем от боли, Педро ткнулся головой в мотор. Антонио подхватил его, потащил в танк.

— В порядке. Поезжай! — сказал Педро.

— Хорошо, хорошо, — Антонио впихивал его в люк.

Крышка захлопнулась. Комиссар повернул запор.

— Все! Давай перевяжу.

— Пустяк.

— Нам он ни к чему.

— Тоже верно…

Вокруг танка сгрудились конники и стучали по броне. Кричали.

— Подождите! Сейчас! — крикнул Антонио.

Потом подошел к пулемету и нажал гашетку.

За броней послышался вой. И когда Антонио перестал стрелять, вокруг было тихо.

— Надо двигаться. Двигаться, пока хватит горючего, — сказал Педро.

— Ты сможешь вести огонь?

— Да. Даже ковылять немножко смогу. Кость-то не задета.

Педро занял место пулеметчика, рядом с водителем.

— Не придется нам опять вылезать? — Антонио покосился на советника. Он спросил это так, будто речь шла о некоем беспокойстве и больше ни о чем.

— Не знаю.

Близко от танка ударил снаряд.

— К черту! — сказал Антонио. — Надо утопить машину. Попробуем добраться вплавь.

— Дело.

— Здесь метров двести ширины. Осилишь?

— Надо.

— Мне туго придется, — сказал Антонио. — Ну ничего.

— Помочь я вряд ли смогу.

Антонио пробормотал поговорку, которую можно было перевести примерно как «бог не выдаст — свинья не съест».

— Выбери лощинку и въезжай в реку. Там, где брод был. И поедем, пока мотор не затопит. Тогда выберемся, — сказал Педро.

Антонио кивнул. Машина пошла ровно, мотор работал нормально, сколько ни прислушивался Педро, он не улавливал подозрительного шума.

По танку били теперь прямой наводкой. Взрывы осыпали танк градом осколков и комьями земли.

Наконец машина нырнула в ложбинку. Обстрел прекратился.

Педро открыл люк и осторожно высунулся. В ложбине образовался затон, и посредине его в медленном водовороте крутилась пена, желтая и грязная, и обломки досок, бревен. Здесь было затишье, а дальше, на стрежне, река неслась бешено. Обломок какого-то строения проплыл, то погружаясь, то выныривая.

«Не выплыть…» Это было предчувствием, даже не мыслью.

Танк въехал в воду. Антонио поставил постоянный газ. Машина словно ощупью пошла по дну.

Педро окинул взглядом берег. Он был каменист и пуст. Ни кустика.