Оранжевый Треугольник

— Я тогда этого не понимал…

"Чего? Ты думал — она тебя полюбит?"

— Да. Я надеялся, что все остальные для нее останутся в прошлом, и мы будем счастливы.

"А как же быть с ее бурной жизнью до тебя? Ведь ее "знали" все?"

— Я бы помог ей выбраться из этой грязи. И я бы добился, чтобы ее больше не трогали.

"А ты ее спросил, хочет ли она этого? Нужна ли ей твоя жалость и отношение как низшему существу?"

— Это неправда. Я бы относился к ней хорошо.

"Да? Ты вытащишь, ты защитишь. Но ведь ты самый беззащитный в компании именно в вопросе девушек, иначе тебе бы ее не предлагали. Ты представляешь, насколько унизительно покровительство ничтожества? Так что ты выбрал? Унизить и без того бесправное существо? Что ты выбрал? Найти себе девушку или показать всем, что и у нижайшего есть "подопечный"? ЧТО ТЫ ВЫБРАЛ?!!"

— Я выбрал любовь.

"Вранье. Оглядись вокруг. Тут все пропитано любовью, нежностью. И что? Ты хочешь уйти ради предавшей тебя девушки? Опять повторить то же самое? Ведь ты ненавидишь ее. Ты излучаешь гнев и боль и все равно говоришь о свободе выбора?"

— Да, говорю, — голос Риса окреп, и он смотрел на Треугольник без боязни, понимая, что играет с огнем. Он не боялся. Ему уже было почти все равно.

"Но ведь ты сам это выбрал, так что тебя снова не устраивает?"

— Как и прежде, я не понимал выбора, а когда понял, выбор был уже сделан.

"Ты хочешь не свободу выбора, а отсутствие ответственности за него. Как и раньше, ты хочешь не заплатить по счетам. Ты и так получишь с лихвой. Что ты еще хочешь?"

— Я не могу вернуться назад в свою жизнь, — из последних сил выдавил Рис.

"ДА — НЕ МОЖЕШЬ!!! — взревело все вокруг. — Но ты и не хочешь! Ты не можешь совладать со своими чувствами. Напомнить?.."

— Не надо!!! — закричал в испуге Рис, но, перекрывая его голос, безмолвно прозвучало: "К-Р-И-С-Т-И-Н-А!"

И его снова захлестнула волна ненависти, сделав тесным этот мир бескрайней пустоты. От приступов злобы задергалось все тело, а изо рта потекла слюна.

"Посмотри на себя, искатель выбора, посмотри внимательно. Вот что делает с тобой истинная свобода. Ведь ты уже не человек. Ты — монстр, а я лишь проявляю твою сущность и довожу детали. Не слишком ли много для одного никчемного слизняка?"

Перед глазами Риса возникло отражение скрюченного парня с сумасшедшими, источающими ненависть глазами и безвольной, привыкшей унижаться фигурой. Волосы стояли дыбом, а на губах чувствовался привкус крови из прокушенной губы.

"Достаточно…" И видение исчезло, а ненависть прошла так быстро, как будто кто-то нажал выключатель.

"Ты раб своих чувств, но именно поэтому ты мне и служишь. Раньше твоя ранимость несла тебе боль. Я это изменю. Твоя чувствительность станет силой, слабость — оружием, а унижение принесет тебе счастье. Пусть это продлится недолго, но именно ради этого ты и приносишь в жертву себя. И тогда ты сослужишь мне службу".

Синий вихрь налетел на Риса, закрутил его так, что перед глазами все померкло и к горлу подкатила жуткая тошнота…

Недавно Сим познакомился с девочкой, живущей на соседней улице. Она была старше его почти на год. Не по возрасту оформившаяся, в отличие от своих сверстниц, она больше напоминала миниатюрную женщину, чем подростка. Девушку звали Саманта, и, стараясь соответствовать своей знаменитой тезке, она подкрашивала волосы, нарочито свободно разговаривала о сексе, но, в отличие от мадам Фокс, голоса не имела.

Сим уже два месяца просаживал все свои "деньги на молоко", покупая девушке баночки с пепси, кормя в кафе мороженым и в кинотеатрах поп-корном. Их роман, по мнению Сима, достиг той стадии, когда пора уже было переходить к поцелуям. А от грядущих зажиманий в подъездах к тому, о чем подробно показывали в кино.

Саманта свиданий не назначала и забывала о приглашениях Сима. А у него вошло в привычку, столкнувшись на улице, пригласить ее куда-нибудь.

Юноша не встречал девушку несколько дней и обрадовался, когда увидел ее на скамейке парка, сидящую в одиночестве. Дышать стало труднее, и он с трудом поднял глаза с топорщившейся на груди блузки на сильно подведенные глаза.

— Привет! — улыбнулся Сим и нарочито безразлично плюхнулся на лавочку рядом.

— Привет, Си. — Сокращенное имя бесило Сима. Он не любил и полное, но в урезанном варианте оно приобретало совершенно непристойное звучание. Юноша, как всегда, промолчал. Он прощал Саманте и не такие колкости. Вообще все их отношения строились на этих бесчисленных прощениях. Сим понимал, что стоит ему хоть один раз всерьез обидеться, как всем встречам конец.

— А чего ты тут сидишь? Пойти некуда? — спросил он немного грубее, чем хотел.

— А ты, я смотрю, делами занят так, что аж штаны протерлись. Того и гляди убежишь в трех направлениях сразу.

— Я и не говорю, что занят. — Сим покосился на свои штаны. — А вот сидеть на солнцепеке все равно дерьмово.

— Солнышка он боится… Небось. Не растаешь.

— Да ну тебя. Тоже мне — кайф нашла. Тебя бы не увидел и не подумал бы здесь садиться.

— Сяду — не сяду. Аэродром нашел… Языком, как "Боинг" пропеллером, шлепает… — пробурчала девушка и, приспустив бретельки блузки, подставила плечи солнцу.

— У "Боинга" нет пропеллера — у него реактивный двигатель. Ты, наверно, и самолета никогда не видела.

— Зато у тебя все нормально… — огрызнулась Саманта.

— С самолетом? Конечно: я его много раз видел…

— С пропеллером. Шлепаешь образцово. Зачет на вентилятор сдавать можешь.

Сим заткнулся и некоторое время сидел молча, правда, надолго его не хватило, и он поинтересовался:

— Может, ты кого-то ждешь?

— Жду? Да, наверно… День жаркий, жду, кто пепси принесет или чего-нибудь получше.

""Получше"? Что она имеет в виду? Может, она вина хочет?" От этой мысли Симу стало не по себе. То, что из этого следовало, было вкусным, но острым, как стейк с чили. Раз вина — значит и секса. А почему бы и нет? Они уже давно встречаются. Ну, еще не целовались, но это не важно. Можно все наверстать сразу.

Если девушка хочет вина, она намекает на то, что хочет близости с мужчиной. Так говорили ребята во дворе, так думал и сам Сим. Случайные встречи и походы "на мороженое" за неимением другого он называл свиданьями. Быстро оценил свои возможности: дома — мать, причем, наверно, уже пьяная; летнего домика, как у Сэмми, у него не было. Оставалась природа. Нужно взять вино и пойти в ближайший лес, благо до него можно было дойти за десять минут. Сим представил себе зеленую бутылочку с голубой этикеткой…

— Ты что, сдурел? — Саманта окинула Сима ледяным взглядом. — Перегрелся на солнце? Если ты думаешь, что я пойду трахнусь с человеком просто так, то ты козел, Си!

— Как это "просто так"? — недоуменно спросил Сим. — Мы же с тобой уже долго встречаемся.

— А такое слово "любовь" ты слышал? Или тебе эрекция мозги через уши выдавила? Под "винчик" будешь трахать дворовых лахудр, и то если они согласятся. А если не согласятся, то тогда тебе остается — что?

— Что? — автоматически переспросил юноша, понимая лишь то, что его роман, похоже, неожиданно закончился. И все из-за одной фразы. Но ведь она сама намекнула…

— Какие у тебя сильные руки! — сексуальным шепотом произнесла девушка. Она провела тонким пальчиком по его запястью и, откинувшись на спинку, стала смеяться собственной шутке.

До Сима постепенно дошел смысл, и он, поджав губы, отвернулся.

— Ну все. — Саманта перестала смеяться и поднялась со скамейки. — Я иду в кафе, а ты — как хочешь.

Ему ничего не оставалось, как плестись следом за взбалмошной девчонкой, чтобы поить пепси, кормить мороженым и, может, хоть так загладить свою вину. А в чем он виноват?