Карнавал (сборник)

"Отпусти!" — голосил Гасан, тщетно пытаясь разжалобить чародея.

Антон Никодимович бодреньким шагом мерял коридоры, резво отмахиваясь то ли от мух, то ли от назойливых мыслей.

"Отправь обратно!!!" — надрывался джинн, и Ступа с удвоенной энергией молотил руками по воздуху.

"Выполняй чего велено!" — громыхнул Гасан, потеряв терпение и нащупав-таки верную фразу.

Ступа остановился.

— Выполнять? — пробормотал он. — Вроде Семен Леонардович ничего не велел… Но если велит — выполним!

И вновь припустил по коридору.

"У-у, бюрократ!" — прошипел джинн.

Явившись в приемную директора, Гасан ничтоже сумняшеся сотворил казенную бумагу и подсунул ее в папку на подпись.

В бумаге значилось:

Секретарша, подхватив папку, юркнула в кабинет директора, а джинн нервно заметался под потолком. Впервые он пошел на прямой обман, но другого выхода сейчас не видел.

Минут через десять в приемную вбежал запыхавшийся Антон Никодимович.

— Что?

— Туда, — указала секретарша на дверь.

Джинн скользнул следом.

— Садитесь, Антон Никодимович, — пригласил директор, отрываясь от бумаг. — Тут у меня одно заявление. Прочтите и скажите, что вы думаете.

Директор снова погрузился в бумаги.

Через несколько секунд на лбу у Антона Никодимовича выступила испарина.

— Прочитали?

— Н-нет еще.

— Давайте быстрее.

Ступа перечитал второй раз. Потом третий, четвертый, но все равно ничего не понял.

"Забыл, что ли? — со страхом думал он. — Вот влип!"

— Ну? — спросил директор, протянув руку за казенным листом.

И тут Антона Никодимовича словно подстегнули.

— Вспомнил! — обрадовался он. — Помните, в прошлом году к нам приезжали грузинские товарищи из Тбилисского института?

— А как же, — кивнул директор. — Конечно, помню. Они нам еще новый агрегат поставили.

— Ну так это их командировочный! — Ступа засмеялся облегченно.

— Агрегат работает? — уточнил Семен Леонардович.

— Да где там, — махнул рукой Ступа. — Барахло. Халтура в чистом виде.

— Так что ж он нам голову морочит! — Директор потряс в воздухе Гасановым заявлением. — Вот когда наладит, тогда и поедет.

— Правильно, — одобрил начальник отдела. — А то развелось бездельников.

После этого они мирно разошлись, а Гасан, скрипнув зубами, вырвал из бороды волос и в мгновение ока измельчил его на десять частей…

…И вспыхнули десять сверхновых солнц в далекой галактике, что зовется Малым Облаком Магеллановым. Возопил джинн голосом, каким ранее и не крикивал, и решился на меру крайнюю, хоть последствия казались страшными. Позвал Гасан дьявола тайным знаком, ему известным, и затрясся в ужасе, ибо знать не знал, что получится…

— Это ты, джинн? — послышалось вроде издали, но в то же время и рядом.

— Я… — выдохнул Гасан.

— Все знаю.

И это была сущая правда, ибо сказал тот, кто всегда был в курсе всего.

— Ты слишком долго спал, джинн, — шуршал голос, словно песок в далекой пустыне. — Видел приятные сны, а теперь тебе неуютно. Смотри же вокруг и дивись — это явь. А еще поразмысли над тем, каково мне. Ведь я никогда не сплю…

И засмеялся дьявол. Захохотал, заухал филином, завыл, будто покойников скликая, да так, что, казалось, все поднимутся…

Игра случая

Эдуард Бабыкин в дурные приметы не верил. Тринадцатых чисел не боялся, к пустым ведрам относился спокойно, вещих снов не помнил, а на черных котов и вовсе не обращал внимания. Вот и теперь, возвращаясь с работы, он ни о чем таком не думал. Дни стояли погожие, дождя не предвиделось, на душе было хорошо.

Эдуард Петрович работал инженером в проектном институте. Аккуратный, добросовестный, звезд с неба не хватал, с начальством не спорил, за что и ценили. Выглядел солидно, добротно, надежно и считался человеком здравомыслящим. Сослуживцы утверждали, будто в его присутствии никогда не возникают разговоры о летающих тарелках, бермудском треугольнике или Лох-Несском озере. Повседневное выражение лица Бабыкина было настолько рационалистичным, что вблизи с ним самый заядлый фантазер и спорщик чувствовал себя, как птица с подрезанными крыльями. Оно и понятно. В жизни Эдуарда Петровича никогда не происходило ничего мало-мальски сверхъестественного, что и наложило отпечаток на его физиономию.

Итак, Бабыкин шел домой. Была пятница, 13 июня, и ничто не предвещало неожиданностей. Даже черный кот, сидевший на ограде парка, выглядел вполне безобидно. Он смотрел на Бабыкина, щурился и дергал хвостом. Когда расстояние между ними сократилось до двух-трех шагов, кот сиганул вниз и шмыгнул через дорогу.

Эдуард Петрович лишь мимоходом подивился кошачьей прыти. Возможно, все бы и обошлось, если бы кот оказался простым котом, каких полно в каждом городе. Но дело обстояло куда серьезнее.

Кот был вероятностный.

Одна из особенностей вероятностных котов состоит в том, что их существование в природе крайне маловероятно. Другими словами, если число вероятностных котов разделить на количество котов вообще, получится почти ноль. История не зафиксировала дату первой встречи человека с этим любопытным животным, но до нас дошли слухи, будто черных котов следует опасаться. Известно также, что траектория перемещения вероятностного кота всегда является чем-то реальным и ощутимым. В данном случае она являлась пространственно-временной аномалией, в которую и вляпался ничего не подозревавший Бабыкин.

— Ox! — сказал Эдуард Петрович и инстинктивно растопырил руки. Ему показалось, что он зацепился за проволоку и несется навстречу асфальту. Но удара не последовало. В животе ухнуло, а перед глазами все поплыло, как если бы он находился в самолете, провалившемся в воздушную яму. Состояние это продолжалось недолго, и в следующую секунду Эдуард Петрович принялся оценивать обстановку.

Вокруг было нечто. Оно было похоже на все сразу и ни на что в отдельности. Шипя и разбрызгивая искры, крутились светящиеся предметы, похожие на спиралевидные галактики. То там, то здесь вырастали геометрические фигуры всевозможных форм и размеров. Система координат дробилась и множилась, миры сжимались и расширялись, время захлестнулось вокруг себя и затянулось в петлю. Сознание Бабыкина возопило о пощаде, и Бабыкин крепко зажмурился.

Судьба изменила, наконец, свое отношение к Эдуарду Петровичу, и с ним приключилось что-то необыкновенное. В общем смысле, судьба — это не что иное, как сложная комбинация причинно-следственных связей во вселенском масштабе. Как правило, где-то что-то всегда происходит, и отголоски этих событий доходят порой до весьма отдаленных мест. Не исключено, что вероятностный кот мог дать пояснения, но не дал — перебежал дорогу, нырнул в подвальное окно и там сгинул.

— М-м-м… — сказал Эдуард Петрович и открыл глаза.

Над ним склонился человек в белом халате. У него было худощавое лицо, длинный нос, близко посаженные глаза и большие розовые уши. Человек приветливо улыбался.

— Где я? — выдохнул Бабыкин и шумно сглотнул.

— В больнице, — жизнерадостно сообщил незнакомец. — Вы больной, а я доктор. Волноваться не надо.

— В больнице? Я что, упал?

— Ну да. Вам напекло голову, и вы упали с крыши. Обычное транспортное происшествие. Ничего страшного.

С минуту Бабыкин ошалело взирал на доктора, потом повернул голову и осмотрелся. Белые стены, потолок, зашторенное окно, тумбочка. Похоже, он и вправду находился в больнице. Лишь одна деталь не вписывалась в интерьер палаты. В углу стоял скальпель размерами с настоящий меч. В лучшем случае он мог символизировать всесилие медицины, а там кто его знает?