Цвет

— Илья!!

Так, Ли недовольна. Неужели я прослушал, что она мне сказала? Что-то важное? Или у меня настолько дурацкий вид?

— Что? — только и могу сказать с виноватым видом.

Ло-вэй сменяет гнев на милость:

— Я говорю — поможешь сумку донести? А то твои задания слишком тяжелые…

— Конечно! Разумеется!!

Мой энтузиазм, наверно, бьет через край, но ничего с собой поделать не могу. Уж я донесу! Это ж надо! Вот как случается!!

Голые эмоции и сплошные выражения вместо слов. Я еще не знаю, что за большой радостью приходит большая печаль. У меня и радостей-то раньше никаких не было.

Мы идем до ее домика. Она — впереди, а я — сзади, тащу две тяжеленные сумки. Ерунда! Главное, что я с ней рядом. Ну, почти. Короче, вместе. Вот. Мы — вместе. Идем. Клёво. А ведь Ли могла бы позвать любого. И любой бы согласился проводить ее. Но выбрала она меня! Значит, что-то она во мне нашла. Интересно, что?

Мы на секунду останавливаемся, и Ло-вэй открывает дверь в домик.

— Зайдешь? — легко спрашивает она. — Предков дома нет…

— Ага, — сиплю я. Это всё пыль — в горле пересохло. Я набираюсь наглости. — Водички бы выпить…

Ли хмыкает, улыбается и впускает меня в дом. Я осторожно захожу, оглядываясь.

— Не боись! — фыркает Ли. — Никто не укусит!

Не укусит. Ну, наверно. Я ей верю. Ведь это — Ли Ло-вэй! Она не может говорить неправду.

— Ай! — я вздрагиваю и застываю — что-то мокрое тычется мне сзади в шею.

Ли хохочет. «Это ж — цвирра», — сквозь смех выговаривает она. Тогда и я облегченно смеюсь. Кидаю сумки, куда Ли мне показывает, и отправляюсь вслед за ней на кухню. Я внимательно смотрю, как она мне наливает эту воду, которая булькает в прозрачном стакане тонкого стекла, как подает мне стакан, как я беру его, случайно соприкасаясь с Ли пальцами, и чуть не роняю от неожиданности.

Нужно владеть собой. Еще не хватает побить в гостях посуду и облить хозяйку.

— Ты пока попей, я сейчас, — быстро говорит Ли и убегает в комнату.

Я жду. Наверно хочет приодеться. Или, там, украситься. Девчонки — они все такие.

— Ну, как? — спрашивает она, появляясь.

У Ло-вэй на шее висит светло-зеленый ограненный камушек на серебряной цепочке. Большой камень, качественно обработанный.

— Красивый берилл, — брякаю я.

— Дурак, это — изумруд, — окатывает меня презрением Ли и хвастается. — Чжан подарил.

— Да нет, это точно — он, — продолжаю настаивать я. — Изумруд же тоже берилл, только определенного цвета — темно-зеленого. А у тебя — светлого.

— Ах, какой он умный! — зло возмущается Ли. — Если Чжан сказал, что изумруд, значит изумруд! Чжан всякую гадость мне не будет дарить! Давай, вали отсюда! Знаток, тоже мне…

Она распахивает дверь и показывает пальцем на выход.

А ведь сам виноват. Никто не тянул меня за язык, не просил рассказывать правду о камне. Ведь она и позвала меня для того, чтобы я восхищался, как знаток. А я разрушил все ее надежды.

Я выхожу на крыльцо домика Ли, смотрю в это тусклое небо, второй день моросящее мокрым гнусным дождиком, и понимаю, что так будет всегда. Я всегда буду всё портить. Всегда буду говорить ненужные глупости.

Неудачник…

Иголочки застыли и взгляд сфокусировался на них.

Интересная игрушка. Пережить еще раз счастливый момент, который случился давным-давно. Вспомнить его, прочувствовать. На это можно поймать любого.

Не меня.

Оказывается, я никогда не был счастлив. А то, что сначала казалось счастьем, тотчас сменялось чем-то другим. Всегда. Даже как-то грустно.

Я отодвинул игольчатый предмет в сторону, уперся руками в прилавок и выжидающе уставился на торговца.

— Не берешь?

— Нет, — в который уже раз ответил я.

— Ты сильный, — оценивающе сказал торговец. — Что дает тебе силу?

— Не знаю, — отрезал я. У меня не было желания разговаривать об этом.

— Хочешь что-нибудь другое? — торговец обвел рукой помещение лавки.

— Ты продаешь счастье? — усмехнулся я.

— Некоторые вещи вполне могут сделать человека счастливым…

— Если он любит эти вещи, — перебил я. — Ты думаешь, что-то может стать мне настолько нужным?

Торговец внимательно посмотрел на меня.

— Есть такая вещь. Доска для игры. Найдешь ее — будешь играть. Только выиграть на ней невозможно.

— Зачем тогда играть? — скривился я.

— Сыграешь — поймешь, — таинственно ответил торговец.

Ну, его! Нечего тут больше делать. Я невежливо повернулся спиной к торговцу и вышел в душный вечер.

Шандар приподняла голову и недовольно сказала:

— Долго прохлаждался. Я Лену домой отправила, нечего ей тут париться.

— Хорошо.

— Что там было? — Шандар не отставала.

— Ничего не было. Разговаривали.

— Тебе виднее. Хоть бы о безопасности подумал.

Я вздохнул и нехотя сказал:

— Он долго уговаривал меня купить одну штуку, а я отказывался. Потом про счастье поговорили.

Зель не поверила, но свое мнение высказывать не стала. Проще не спорить со мной, а делать по-своему. Не спрашивая о моих планах, она направилась в обратный путь.

Я остановил ее:

— Мы пойдем другой дорогой.

— Это не нужно. Нет опасности, — возразила Шандар.

— Сейчас нет. Но может и появиться.

Зель скривилась, но спорить не стала. Я даже представил, как она думает: «Что с дурака взять, всё равно ничего не поймет…»

Нет, опасности не было. Двое для зель — пустое место. Даже с оружием в руках. И если бы их действия хоть чем-то напоминали нападение, Шандар уложила бы их за три секунды.

Они решили быть оригинальными.

Не доходя до нас пяти шагов, отбросили плазменники в сторону и вывернули карманы, продемонстрировав их пустоту. Один снял рюкзак и вытряхнул из него в руки другому тот самый предмет, который я отказался взять в лавке. Мужик с небольшим поклоном протянул мне игольчатую штуку и сказал:

— Тебе. Сказали отдать. Бери, бери, у нас еще куча дел.

Я растерянно протянул руки, и он всунул мне тяжелую и неудобную вещь, которую я раньше совсем не собирался брать. Уверившись, что она у меня в руках, мужики повернулись и побежали со всей возможной скоростью, на какую были способны. Наверно, иначе не успевали заняться неотложными делами.

— Наверно, нам тоже пора идти?

— Пошли, пошли, — буркнул я, всё еще недоумевая. Штуковина оттягивала руки, и хотелось положить ее как можно скорее. Оставить на земле этот предмет мне показалось неуместным.

Лена ходила из угла в угол и, по ее меткому выражению, думала. Я не успел спрятать штуковину и так и встал, держа ее перед собой. Лена вдруг просияла, словно увидела нечто ценное, прекрасное и давно ожидаемое.

— Это мне?

— Тебе, конечно, — ответил я автоматически.

— Спасибо!! — Лена порывисто обняла меня и чмокнула в щеку.

Такого изъявления чувств я от нее не ожидал. Мне стало неудобно, словно я ее обманул. Нет, не словно. Я действительно не сказал ей правды. Воспользовался случаем, чтобы избавиться от штуковины.

— Где ты это достал? — продолжила Лена восторженно.

— У торговца, куда я заходил.

— Класс!! — Лена вертела игольчатую штуку и не могла насмотреться.

— Я старался, — довольно сказал я.

— Врет он, — мрачно бросила Шандар. — Ему эту штуку двое грабителей дали, а потом убежали, будто за ними хищник гнался.

— Но сначала мне ее торговец втюхивал, — я решил не отступать.

Лена прекратила выражать восторги, сощурилась и с плохо скрываемым возмущением выговорила:

— Ты зачем меня обманываешь? А?! Зачем?! Эх, Илья…

Только теперь до меня дошло, что я сделал.

— Это надо вернуть. Нельзя брать было. Подсудное дело. Надо жалобу составить… — я пытался глупо оправдаться.

— Это смешно. Двое грабителей, которые не грабят, а всучивают странную вещь, и потом улепетывают, будто ты их догонишь и убьешь на месте. Кому ты собираешься жаловаться и на что? К тому же, я не собираюсь ее отдавать.