Монристы

о когда я пьян мертвецки,Веселюсь по-молодецкиИ, гуляя во хмелю,Бога истово хвалю.

(Это когда-то в виде песни орал Франсуа).

Большую популярность приобретает календарь «Подруга», составленный г-жой Тимановой для институтов благородных девиц и изданный еще до первой русской революции. «Подруга» открывается «Российским императорским домом». От мелкого шрифта рябит в глазах: «Августейшая Родительница Государя Императора, Ея Императорское Величество Государыня Императрица Мария Федоровна, родилась в 1847 году, 14 ноября (тез. 22 июля), была в супружестве с Императором Александром III (в Бозе почил 20 октября 1894 года)…»

За «Императорским домом» следуют расписания занятий, старинные анекдоты и хитроумные загадки. Например: «Два бодаста, четыре ходаста, седьмой хлебестун». Если угадать кишка тонка, прочтите в конце календаря напечатанное вверх ногами «КОРОВА».

Там же, на последних листках, специально оставленных чистыми, тонким старинным почерком с завитками, фиолетовым пером написаны следующие стихи:
Я смотрю на тебя – и невольноВ мою душу теснится тоска.Мне за жизнь твою страшно и больно,Так ты дивно теперь хороша.И так хочется руки с мольбоюНа головку твою положить,Чтобы вечно хорошей такоюБог помог нам тебя сохранить!

Как видно, три революции, лежащие между «Подругой» и «откровенниками», почти не коснулись девчонской лирики, призванной выразить всю нежность, которую они испытывают друг к другу.

Под влиянием сентиментальных настроений, охвативших класс, родился новый шедевр монризма, проливший свет на личность Великого Монро. Мы написали дневник Керка. К сожалению, он безвозвратно утерян.

Дневник начали писать мы с Хатковской. Жизнь Великого полна трагизма. Бедняга влюбчив, как многие сильные натуры. Женщины влюбляют его в себя до безумия, а потом присылают ему в шляпной коробке коровьи рожки. Сколько фантазии, подогретой чтением Жоржа Занда, вложено было в этот дневник! Сколько умопомрачительных глупостей изложили мы самым высокопарным слогом! О, Керк поистине велик!

Основная интрига закрутилась, когда в писание включилась Кожина. Ей принадлежал проект симпатичного сына Монро (внебрачного, разумеется). Она писала мне «с дороги»:

«Мадлон, душа моя! Милое письмо твое я получила. Была в совершеннейшем восторге от дневников боготворимого мною Керка. С нетерпением жду продолжения. Знаешь, моя милая, завтра сбывается розовая мечта моего детства – я еду в Париж. Ах, Париж, Париж. Я отправляюсь туда с единственной целью – познакомиться с сыном блистательного Монро. На прошлой неделе в салоне я случайно слышала, как г-жа У. говорила г-же П., что бедный мальчик живет инкогнито, скрываясь под какой-то ужасной русской фамилией. Говорят, он еще очень молод и неопытен, и, больше того, ничего не знает о своем великом отце. Но я открою ему глаза!!! Ах, Мадлон, говорят, он красив…»

Из Парижа я получила ошеломляющие известия об Артуре Монро:

«Сын Керка Монро родился 20 марта 1861 года в окрестностях Парижа. Его матерью была небезызвестная