Искатель. 1964. Выпуск №3

Абст, Глюк и Вальтер выходят.

Трое обитателей подземелья втаскивают в пещеру двухметровый цилиндр и укладывают его на обитом цинком столе.

— Открывайте, — бросает Абст, направляясь к шкафу с медикаментами.

Пловцы отщелкивают замки, напоминающие стяжные запоры канистр. Их четыре, они расположены пояском в первой трети цилиндра.

Глюк берется за скобу в торце цилиндра, тянет ее к себе. Радист придерживает цилиндр с противоположного конца. Цилиндр разнимается на две части. Он подобен футляру. И в нем человек, бронзоволицый и темноволосый. Его глаза закрыты. Нос, рот и подбородок спрятаны в воронке, от которой уходит в цилиндр толстый резиновый шланг.

Радист стаскивает с человека его стальной футляр. Пустая кассета со звоном падает на пол, будто гильза артиллерийского снаряда. Теперь человек виден весь — тощий, с опавшим животом и торчащими ребрами, — которые, кажется, вот-вот прорвут обтягивающую их желтую кожу.

Со шприцем в руках над ним наклоняется Абст. Он делает укол в область сердца, приносит второй шприц и производит инъекцию в руку.

Человек вздрагивает, стонет. Он открывает глаза, силится поднять голову. Абст берет его руку, слушает пульс.

— Воды! — приказывает он. — Горячей воды! Соберите всю, какую найдете, слейте в ванну. Скорее!

Глюк и Вальтер спешат к выходному проему пещеры. Но человек начинает биться, закатывает глаза, хватает руками воздух, хрипит. Затем глухой удар затылком о крышку стола, волна дрожи от груди к ногам — и он замирает.

Абст пальцем поднимает веко у него на глазу.

— Готов! — бросает он.

Помощники возвращаются. Радист набожно крестится. Подойдя к покойнику, складывает ему на груди руки.

— Быстренько ты отчалил… — бормочет он, разглядывая лежащего. — Кто же ты был, малаец или индус?

Из карманчика на груди свитера Глюк достает круглую белую коробочку. От нее тянется длинный шнурок.

— Взгляни.

Радист развинчивает коробочку. Вываливается свернутая в трубку бумажка. Он развертывает ее и читает:

— «Рагху Бханги, бакалавр медицины. Семьсот восемь, Рэд-стрит, Лондон». Ну и что? — говорит он, подняв глаза на товарища.

— А то, что бакалавр медицины — это врач. Парень носил эту штуку на шее. Он был врач. Сама судьба пригнала его сюда. Надо же, доплыл, чтобы испустить дух у нас на руках!..

— Врач, — шепчет Вальтер, начиная понимать. Он оборачивается к Абсту. — Шеф, и вы рискнули бы довериться черномазому?

— Почему бы и нет?

— Чужому, шеф?

— Чужому? — переспрашивает Абст, возвращаясь к столу. — А какая, собственно, разница? Ведь он никогда бы не вышел отсюда.

И снова Карцов видит солнце, яркое, жгучее солнце прямо над головой, и ощущает струи влажного теплого ветерка.

Он лежит у самой воды, ноги его свисают с края скалы, так что волны холодят ступни, лодыжки.

Время от времени он шевелится на своем неудобном ложе, громко стонет: быть может, на скалу выведены микрофоны; пусть тогда обитатели подземелья не только видят в перископ полумертвого от перенесенных лишений человека, но и слышат его голос.

Подаренный Джаббом нож — рядом, на краю каменной щели. Карцов прикрыл его коленом и готов мгновенно столкнуть в глубокую щель. Как только Абст появится из-под воды, нож исчезнет.

В те часы, когда Карцов, дождавшись темноты, вновь переплыл лагуну, с фонарем в руках отыскал ориентир и свое убежище, а затем выбрался на волю, в те часы он многое передумал. Определен каждый его шаг, взвешено каждое слово, которое он скажет хозяевам грота.

Есть ли шансы на успех? Почти никаких. Но он должен сделать последнюю попытку. Военно-морской базе союзников грозят новые диверсии — Абст и его люди не остановятся на полпути. Только он может помешать этому, сохранить корабли, которые действуют против общего врага, спасти жизнь сотен моряков. То, что военный суд базы приговорил его к смерти, ничего не меняет.

Есть и еще причина, заставляющая Карцова свершить задуманное. Что это за люди, которых опекает Ришар? Больные, чья психика расстроена в результате какого-то происшествия? А что, если в подобное состояние они приведены умышленно, с целью?

Карцов восстанавливает в памяти диалог помощников Абста, когда те остались одни в пещере. Радист предлагал рыжебородому уничтожить группу пловцов. Зачем?

Ни на секунду не может забыть он неподвижных глаз водителей буксировщиков. И особенно отчетливо видится ему обнаженный пловец — тот, которого у воды настигла Ришар.

Солнце палит нещадно, а у Карцова ноги заледенели. Завладев ступнями, холод ползет выше. Это страх при мысли о предстоящем.

Все равно он обязан проникнуть в тайну хозяев грота. Банды подводных пиратов действуют, быть может, и в других местах. Надо узнать, где именно, как с ними бороться.

Бороться!.. Подумать только, он все еще не теряет надежды выжить, выведать секреты врагов да еще и пересечь океан из конца в конец и вернуться на Родину с важными сведениями о противнике!..

Яркое солнце. Заштилевшее море. Бездонное чистое небо. И скала, на которой лежит человек. Голова его неловко подогнута, пальцы разбросанных рук вцепились в камень, тело в порезах и ссадинах вздрагивает…

Ну, а если его не заметят? Или сочтут умершим?

Протянув руку, Карцов нащупывает нож. Вот для чего хранит он подарок Джабба. В крайнем случае при самых критических обстоятельствах, когда уже не на что будет надеяться…

Р-раз! Он сталкивает нож в расщелину.

В воде, совсем рядом, две головы в шлемах!

Пловцы выбрались на скалу, помогли друг другу снять шлемы, приближаются, неуклюже шлепая ластами. Вот они присели на корточки, всматриваются в распростертое на камнях тело.

— Кто ты, старик? — по-английски спрашивает Абст.

Вопрос повторен на испанском языке, затем по-французски. И лишь потом звучит немецкая речь.

— Кто ты, старик? — говорит Абст. — Ты моряк? Твой корабль потоплен?

«Старик!» Карцову кажется, он во сне.

Мозг работает с непостижимой быстротой. Да, конечно же, да! Он истощен, грязен, оброс.

Абст кладет пальцы ему на запястье, слушает пульс.

Он видит страх в глазах лежащего на скале человека. Почему человек пытается спрятать руку?..

Абст хватает ее, поворачивает к себе.

— Немец? — восклицает он, увидев татуировку.

Это последнее, что запомнил Карцов.

Сознание вернулось к нему уже в подземелье.

Он открыл глаза в постели, занимавшей добрую половину тесного каменного закута. Рядом стоял Глюк и кормил его с ложечки.

С наслаждением глотал Карцов мясной бульон — горячий, крепкий, необыкновенно вкусный. Чашка быстро опустела. Знаком он попросил еще.

— Больше нельзя, — наставительно сказал Глюк. — Можешь подохнуть, если обожрешься.

И он ушел, заперев за собой дверь. Абст пока не появлялся.

Трижды в сутки Глюк приносит еду, кофе. Почти, не разговаривает. Задал два вопроса: возраст, профессия.

Счет времени Карцов ведет так: три приема пищи, следовательно прошли сутки: вновь завтрак, обед и ужин — еще сутки долой.

Маленькая лампочка, подвешенная высоко, под самыми сводами, горит все время — свет ее чуть пульсирует.

Карцов сыт, отдохнул, полностью экипирован — на нем такой же вязаный свитер, брюки и шапочка, что и у Глюка. Одежду тоже принес рыжебородый — бросил на койку, показал рукой: одевайся! Вспомнив, ушел и вернулся с парой войлочных туфель, швырнул их под ноги Карцову и молча встал у двери.

Карцов натянул брюки, с трудом просунул голову в узкий воротник свитера, надел туфли.

Глюк сел на койку, поднял штанину на своей левой ноге.

— Пощупай, — распорядился он, шлепнув по голени, — пощупай и определи, что здесь было, если ты действительно врач.

Карцов опустился на корточки, осторожно коснулся толстого иссиня-белого колена своего стража.

— Не здесь. — Глюк покрутил головой. — Ниже бери.