Журнал «Если», 1993 № 10

Блэр хмыкнул.

— Положим, в резервациях в наше время тихо, как на кладбище. За исключением тех случаев, когда титанисты устраивают там рейды. Может, они имели в виду вовсе не резервацию.

— Может, и так. Просто-напросто мне хотелось доказать тебе, что никакой чистки не предвидится.

— Спасибо на добром слове, Ронд, но мне все равно кажется, что лучше исчезнуть. Назревает что- то еще, сегодня я понял это. Раньше я был здесь в безопасности, теперь нет.

Хешке уставился на помощника в недоумении.

— О чем ты, Блэр?

Собеседник беспокойно заерзал и отхлебнул вина. Лампа, стоящая на столе между ними, отбрасывала на брезент палатки резкие тени, и каждое движение Блэра гротескно отражалось в пляске теней.

— Буду откровенным до конца. Черт побери, я уверен, что тебе можно доверять. Ты ведь знаешь, кому я симпатизирую. И тебе известно, что у титанистое есть политическая оппозиция. Думаю, они напали на мой след.

— Напали на твой след? — переспросил Хешке, по- прежнему ничего не понимая. — Конечно, политическая оппозиция существует, как существовала во все времена. Вряд ли принадлежность к оппозиции можно считать преступлением. Разве что…

Он умолк на полуслове. С Блэром Бломоутом они работали вместе уже много лет. Как и сам Хешке, Блэр считался видным специалистом, хотя и уступал своему начальнику в опыте. Не было для Хешке тайной и то, что помощник ненавидит титанистое и придерживается либерально-анархических взглядов. Они казались не то причудой, не то капризом; нет-нет, торопливо поправил себя Хешке, все это неточные определения, — скорее выражением своенравной индивидуальности, не лишенной обаяния… Но кто же мог подумать, что дело дойдет до открытого вызова…

Мысли Хешке замерли на полдороге. Блэр отвечал сбивчиво, волнуясь:

— Рано или поздно приходит момент, когда надо выбирать между гражданским послушанием и протестом. Приходится принимать решение, трудное, но окончательное решение. Я такое решение принял…

Блэр потер лицо ладонью. В его глазах Хешке прочитал огромную усталость и подумал: «Немудрено, общение с легионерами не прошло для него бесследно. Да, вероятно, и для меня тоже…»

— Послушай, ты что, выходит, из этих?

Бломоут кивнул.

— Титанисты сами вели меня к такому решению шаг за шагом. Они схватили нас за горло и держат мертвой хваткой. После войн с мутантами эта хватка ничуть не ослабла, даже усилилась. Идеология стала еще более нетерпимой. Хорошо, что в Легионах не научились читать мысли, а то и мысли стали бы предметом судебного разбирательства. Так что если принадлежишь к нелегальной организации, поклявшейся бороться с ними, если веришь, что так называемые мутанты не меньше нашего заслуживают места под солнцем…

— Блэр, одумайся! Что ты говоришь!..

— Вот видишь, — Бломоут пожал плечами, — даже ты не способен переварить столь еретическую идею. А ведь ты любишь титанистое, в сущности, не больше моего…

Хешке поник. Его старый друг Блэр Бломоут признался в расовом предательстве, в прямой связи с презренным подпольем, которое в последней войне тайно помогало амхракам! Самая мысль об этом была нестерпимой. Но, несмотря на полное замешательство, он произнес рассудительно:

— Разумеется, титанисты не ангелы. Но они не творцы своей идеологии, они лишь главный ее инструмент. И, кстати, совершенно необходимый. Земля должна быть защищена, как и вектор эволюционных процессов. Право, Блэр, неужели ты сам этого не понимаешь?

— Защищать Землю от пришельцев из космоса — кто же против, — возразил Бломоут. — Но ведь нам никакие пришельцы не угрожают. Нашей цивилизации давно ничто не грозит, вторжение было много веков назад. А вот что касается всего остального…

Он не докончил фразу, а только грустно покачал головой. Хешке чувствовал, что для одного дня споров хватило с избытком, но столь дикие рассуждения нельзя было оставить без возражений.

— Все это — части одного целого, — заявил он. — Кровь в жилах тех, кто составляет Титановые Легионы, та же, что текла в жилах их предков, отразивших нашествие. Угроза не исчерпана, не исчезла и задача — владеть Землею и оберегать ее!

Он отдавал себе отчет, что повторяет лозунги титанистое, но это в данный момент беспокоило его меньше всего. Он впитал их как непреложные истины и всерьез никогда не оспаривал. На лице Блэра мелькнула усмешка.

— Но ведь в жилах так называемых низших подвидов течет та же самая кровь Мы все потомки Человека Классического.

— Разумеется, но…

— Да знаю я, знаю, что ты сейчас скажешь. Только мы одни унаследовали в неизменности облик Человека Классического, а потому мы одни заслуживаем титула Человека Истинного! Остальные расы — отклонения от естественного вектора эволюционного развития. Что правда, то правда: мы действительно ближе всех к людям классического века. В физическом отношении, по крайней мере. А возможно, и в умственном. С этим я спорить не намерен.

— Прекрасно!

— Но что из этого следует? Да, мы похожи на людей прежних эпох, однако с чего мы взяли, что новые расы хуже? Пойми, Ронд, я и мои единомышленники не против эволюции. Наоборот, мы хотим спасти эволюцию от попыток затормозить ее или остановить совсем. Титанисты волей-неволей ведут нас именно к такому исходу. Природа по сути своей изменчива, главный ее метод — создавать все новые и новые формы. А титанисты истребляют новые формы во имя строгого единообразия. И в конце концов, честное слово, жертвами этих фанатиков окажемся мы все вместе взятые.

Новые для Хешке идеи испугали его.

— Титанисты считают, — сказал он, — что появление мутантов связано с инопланетным оружием, воздействующим на гены.

— Да, я знаком с подобными теориями. Ну и что из этого? Каковы бы ни были мутационные воздействия, они всего-навсего ускорили эволюцию, сжали до нескольких веков процессы, которые в противном случае шли бы десятки миллионов лет, если не дольше. Но подвиды, которые мы называем низшими и старательно уничтожаем, развились бы так или иначе.

В палатке повисла неловкая тишина. Хешке покачал головой и глубоко вздохнул.

— Я по-прежнему утверждаю, что на Земле есть место для одной и только для одной расы, — объявил он торжественно. — Ну скажи мне, ради всего святого, как, по-твоему, следовало нам поступить, когда лорины начали тотальную войну?

Бломоут подумал и кивнул.

— В этом частном случае ты прав. Лорины оказались еще более агрессивными, чем мы. Их нельзя было не уничтожить — планета не выдержала бы двойной нагрузки. Но на этом мы не остановились, а выступили против всех остальных. Допустим, лорины представляли собой угрозу для человечества, но амхраки? — Он усмехнулся. — Нет, Ронд, они никому не угрожали. А урукури, те и вовсе неспособны держать оружие. В сущности, их вообще нельзя называть отдельным подвидом, разве что с натяжкой. Все, чем они отличаются от нас, — подчеркнуто негроидной внешностью да мирным нравом.

— Но подумай о риске смешанных браков! О том, что наша кровь может быть осквернена кровью урукури или амхраков. — От подобного предположения Хешке передернулся.

Бломоут покопался в шкафчике и достал новую бутылку.

— Налей себе еще, Ронд, — сумрачно предложил он. — Не укоряю тебя за то, что ты думаешь, как большинство. Пропаганда у титанистое ведется на высоком уровне. Но она врет.

Он поднял свой стакан, словно предлагая Хешке присоединиться к тосту:

— За лучшее будущее!..

— Куда ты намерен податься? — осведомился Хешке, впрочем, без особого интереса.

— Скроюсь на время. У меня есть друзья. — Блэр осушил стакан до дна. — Прости, старина, что поневоле сделал тебя изменником…

— Да ладно, — пробурчал Хешке смущенно. — Ты же знаешь, что я никогда не донесу на тебя…

С этими словами он вышел. Уже наступила ночь, в небе поднялась полная луна, и развалины сияли мертвенным, неземным светом. Он взглянул вверх — там была не только луна, рядом сверкал вооруженный спутник, форпост титанистое. Мимолетно подумалось об одиноких часовых, которые неусыпно охраняют подступы к Земле, вглядываясь в черноту космоса вплоть до границ Солнечной системы: не видно ли захватчиков, не надумали ли они вернуться?